Продолжение.

 

 

                   Часть Вторая.

 

 

                   ГЛАВА 1

Поселение изгнанников.

Погрузившись во мрак, я оказался в тесном крошечном мирке, ограниченном моим слухом и доступными нюху запахами. Гаст образцово исполнял роль поводыря, предупреждая о каждом крупном камне и глубокой выбоине на дороге. Не знаю, какое расстояние мы уже прошли, но мне показалось, что уже достаточно большое, когда Гаст резко остановился  и сказал:

– Сангарион, мы вышли из ущелья. Впереди видны какие-то хибарки. Похоже на поселок. И там находятся люди. Много людей. Дорога ведет прямо в этот поселок, и обойти нет никакой возможности, – по бокам поселка стоит высокий забор.

– Ну что, ты готов войти в этот притон?

Мальчик ничем не выдал своего волнения.

– Да.

– Ну, тогда, вперед. И держись как можно ближе ко мне. А лапки держи подальше от своего кинжала. Нельзя показывать враждебность. Но ежели что, – ныряй за мою спину и предоставь разборку мне.

– Договорились.

– Да, еще. Помни о нашей легенде. Я – слеп и безопасен, а ты юн и глуп.

– Что? – Возмущению парнишки не было предела.

– Успокойся. Это я просто так. Ты – мой проводник, а своим оружием просто режешь хлеб и рубишь хворост на костры.

Больше никаких вопросов и возмущений не последовало. Гаст обречено вздохнул и повлек меня куда-то вперед.

Рядом послышались сердитые голоса. Кто-то произнес:

– Смотрите-ка, к нам гости пожаловали.

Не имея возможности расширить свое зрение и рассмотреть окружающую обстановку, я спокойно ждал развитие событий. И оно не заставило себя ждать.

– Остановитесь, путники прохожие. Вы зашли на земли вольной братии и должны заплатить за проход через них.

Первым ответил Гаст, так что я даже рта не успел открыть.

– Мы бы заплатили, если б могли, но  за свой долгий путь поиздержались малость. У меня-то с собой была пара монет, да штаны прохудились, и я их посеял. А Сангарион свои сбережения потратил гораздо раньше.

Кто-то грубо засмеялся.

– А ты нахален, малец. У вас с собой две сумы. Сомневаюсь, что они полностью пусты. А у твоего товарища за спиной знатный меч. Зачем он ему? Теперь пусть он лучше послужит нам. Да и кольчужка – ничего. И кое-что из вашей одежды – очень даже интересные вещицы. Оставьте все мешающее, и идите прочь, не обремененные лишней ношей. Мы не убиваем детей и калек.

В разговор вступил кто-то еще.

– А, кстати, откуда вы пришли? И что случилось с твоими глазами, 

Только я собирался ответить, как Гаст снова влез по перед батька.

– Я – даниит, возвращаюсь к своим родным. Мне некоторое время пришлось прожить в селе за лесом и степью, у знакомых моих родителей. А этот воин был заброшен в лес ведьминым кольцом. Мы с ним встретились, и он согласился проводить меня домой. Вот и вся история.

– Ну а что же случилось с его глазами? Может, он к тому же и глухой, раз ты говоришь вместо старшего?

Рассердившись, я крепко сжал плечо неугомонного мальчишки, и когда он смолк, отозвался сам.

– Нам неизвестны здешние места, и сначала мы повернули к старым рудникам. Там на нас напала манияла. Мальчик вовремя укрылся за деревьями, а я принял бой.

И тут снова влез Гаст.

– Теперь ее труп валяется в трясине. А Сангарион ослеп.

– Гаст! – Я начинал терять терпение.

Даже под угрозой смерти этот несносный подросток умудрялся трепать языком. Еще немного, и мне придется пожалеть, что связался с ним. 

Разбойники вокруг нас загомонили. Кто-то недоверчиво протянул:

– Видать, ты знатный боец, раз вслепую одолел маниялу. Эта зверушка всегда сначала ослепляет, а потом нападает на жертву. Хотелось бы мне видеть ваше сражение.

Кто-то еще протопал к нам и, почти дыша мне в лицо ароматом чеснока и не чищенных от рожденья зубов, рыкнул:

– Что, хочется пройти через нашу территорию? Так вот, это произойдет только через мою голову. У нас весь день сегодня пошел под хвост зумбуре. Леший удрал в чащу, два огненных пса уложили шестерых наших и как сквозь землю провалились. А развлечение с пленными из выжженного села праха сорвалось – все трое неожиданно загнулись. Хватит! Придется вам развеять нашу зеленую болотную тоску. Вы пройдете дальше только через стену меча.

Кто-то недовольно заметил:

– Гримар, они тебе не соперники. Никогда еще у нас не происходило неравных поединков.

Этот Гримар разъярился.

– Теперь будет. Ты хочешь и сам встать рядом с ними? Можно устроить.

Вступившийся неожиданный защитник смолк. Окружающие нас люди одобрительно загомонили. Снова заговорил Гримар.

– Пойдемте к площадке. Ты, пацан, веди своего покалеченного.

Нас привели на хорошо утрамбованную поляну. Здесь мои ноги уверенно ступали по ровной поверхности. Чей-то голос произнес:

– Чтоб было более-менее честно, – драться будут лишь Гримар и слепой. Мальчишку – вон из круга! Готовьтесь и приступайте. Доспехи и мечи есть у обоих, а слепцу дайте кто-нибудь шлем.

Снова прорезался голос Гаста.

– Подождите, не надо. У него есть.

Зазвенел мешок, и в мои руки ткнулась прохладная поверхность шлема. Но он будет мне только мешать, и я отодвинул шлем в сторону.

– Теперь мои глаза – уши, и я не хочу ослепнуть во второй раз.

Отозвался голос уже немолодого человека.

– Это будет справедливо. Гримар, сними свой шлем.

Тут снова ко мне прикоснулся Гаст и принялся надевать на руки широкие наручи с драконами. Я пытался слабо протестовать.

– Зачем это, парень? Можно обойтись без них.

Тот возразил:

- Ты бы видел, как защищен тот бугай.

– Спасибо, друг. Назвав моего противника бугаем, ты меня очень успокоил.

В ответ лишь виноватая тишина. Вскоре раздастся резкий свист воздуха, рассекаемого мечом, и это будет последнее, что я услышу в этой жизни. Отогнав пессимистические мысли, я вытащил из-за спины меч и сняв мешающие ножны, откинул их в сторону. Вопреки моим опасениям, меч уже не казался таким тяжелым, как раньше.  Теперь он без особых усилий удерживался в руках, словно сделан из алюминиевого сплава. Юношеский голос спросил:

– Готовы? – И получив два положительных ответа, дал команду: –  Приступайте!

Сразу же вмешался Гаст.

– Он слева от тебя. Поднял меч на уровень плеч!

– Тихо!! Я сам.

Теперь я действительно сам чувствовал его. И даже видел, словно в инфракрасном спектре.  Его меч взметнулся вверх и резко, по дуге устремился ко мне. Мой меч выставил ему блок, и его лезвие отскочило с сердитым лязгом. Не теряя ни секунды, он попытался достать меня таким же ударом с другой стороны. Я же быстро переориентировался и снова отбил его меч.

Гримар отскочил и закружил вокруг меня. Я же поворачивался на месте, каждый раз оказываясь лицом к нему. Разбойник снова замахнулся и попытался одним мощным ударом сверху рассечь меня на две половинки. Не вышло. Мой меч взметнулся вверх и вовремя принял на себя его грубый рубящий удар. Сила удара была такова, что я не удержался и упал на одно колено, двумя руками пытаясь удержать над собой меч. Слава Тайаруну, клинок доблестно выдержал.

Противник пытался сломить мое сопротивление, со всей дури надавливая сверху своим мечом на мой Арзамас-16. Так мы могли стоять до посинения, или до тех пор, пока не треснет один из мечей, или же не ослабнут мои руки. И я решился на рискованный маневр. Резко приопустив свой меч, я одновременно с этим откатился в сторону, вскочил на ноги. И пока меч Гримара, лишившись опоры, под силой давления зарылся в землю, собрался ударить его со спины. Но мое понятие чести возобладало над гневом.

Противник еще несколько секунд потратил на вытаскивание глубоко вонзившегося в утрамбованную землю клинка. Опустив меч, я терпеливо ждал. С ревом вытащив меч, мужик развернулся и снова бросился на меня, так и не оценив моего благородства. На этот раз он нанес низкий удар в попытке отрубить мне ноги. Я перепрыгнул пролетевший подо мной меч и сразу же низко пригнулся, потому что его клинок сменил направление и попытался срубить мою голову.

Он снова попробовал ударить сверху, и после того как я ловко ушел из-под удара, нанес диагональный удар сверху вниз. Я слегка уклонился в сторону и видя, что полностью мне не уйди из зоны радиуса летящего со свистом лезвия, попытался поставить блок. Получилось. Но перед этим самый конец вражеского клинка зверски заскрежетал, скользя по моему правому наручу. И вот тут-то я воздал мысленную хвалу предусмотрительному мальчишке.

Явно озадаченный моей недосягаемостью, Гримар змеей заскользил по площадке. Так мы и кружили лицом к лицу вокруг воображаемого центра, слегка приопустив мечи к земле, как две бойцовские собаки на ринге.

– Ну что, Колизей продолжается? – Моя насмешка ничуть не задела разозленного своей неудачей вояку.

Со всех сторон слышались одобрительные выкрики в мой адрес. Кто-то же грубовато подбадривал противника. Гримар что-то злобно рыкнул и снова кинулся на меня. Я отбил несколько его выпадов, и сам попытался достать противника, ускользая от его ударов и стараясь провести свой меч мимо его защиты. И тут мне, наконец-то, повезло. Гримар замешкался, слишком далеко отведя свой меч и не успел защититься от моего зигзагообразного удара, нанесшего ощутимые порезы над его правым локтем и левым коленом.

Зрители зашумели, и было непонятно, то ли одобрение звучало в их голосе, то ли возмущение. Бандит взбеленился. Его меч неуклюже дернулся, словно потерял баланс, и ринулся ко мне. От такого прямолинейного удара сложно было не уйти или не защититься. Но тут удача покинула меня.

Дикая боль резанула левую половину туловища, и я с громким вскриком схватился правой рукой за бок. Левая не удержала меч, и он под собственной тяжестью воткнулся в землю. Я упал на колени, обеими руками обхватив раненый бок и живот. Сверкающий клинок победителя опускался на меня сверху. Он уже почти вонзился наискось в мое тело. Мысленно я уже ощущал, как он, раскроив кольчугу, словно кусок гнилой мешковины, разрезает меня по диагонали, скрежеща об кость, но внезапно раздался чей-то властный крик:

– Стой!!!

Гримар попытался остановить или хотя бы смягчить удар, но меч плашмя все же ударил меня в плечо. Правая рука онемела, а я упал на землю. Некто, остановивший смертельный удар, страшно заругался и, посылая проклятья, кинулся к нам. Он неистовствовал:

– Ах ты ж, сын шакала и гиены! Он же давно уже мог тебя прикончить, когда ты вытаскивал свой застрявший меч. Но он не сделал этого, а ждал, когда ты к нему повернешься. К тому же слепец, похоже, болен.

Кто-то повернул меня, подтянул к себе на колени и принялся ощупывать.  Одна рука проникла под кольчугу. Человек наткнулся на повязки и неожиданно резко нажал пальцами. Я снова вскрикнул и попытался оттолкнуть неизвестного исследователя. Меня опустили на землю и оставили в покое. Неизвестный сквозь зубы проговорил:

– Все понятно.

Разозленный Гримар швырнул свой клинок на землю.

– Но мы не закончили!

Звякнул вытаскиваемый меч, и мой защитник угрожающе проговорил:

– Если есть желание продолжить, скрести меч со мной!

Гримар стушевался.

– Все, уяснили. Пошли вы все ... – Он смачно сплюнул и, ссутулившись, скрылся в толпе.

Все молчали. Тут, растолкав всех, попавшихся на пути, на площадку выскочил Гаст. Я оперся левой рукой о землю и стал тяжело подниматься. Правая рука обвисла бесполезным придатком, хотя не была сломана. Гаст подлез мне под руку и, сгибаясь под моей тяжестью, помог встать. Почувствовав, что смогу нормально стоять сам, я снял  с мальчика руку и попросил принести ножны и подать мой меч. С помощью юного друга, ножны повисли за спиной. Почувствовав в левой ладони горячую рукоять Арзамаза-16, легким, точно рассчитанным движением, я отправил его в ножны. 

Спаситель стоял передо мной высоким красно-синим тепловым пятном, и даже невозможно было определить его возраст. Он немного помолчал, а затем повысил голос:

– Сражение было честным. Чуть позже мы решим судьбу чужеземцев. Оружие и имущество останется пока при них.

Меня обхватили за туловище твердой рукой и куда-то повлекли. Прямо над самым ухом раздался шепот.

– Почему ты сразу не сказал, парень?

Так же тихо я ответил:

– А меня никто не спрашивал. Тем более я должен защитить ребенка и доставить его домой в целости и сохранности. Мое согласие на поединок было единственным выходом.

Когда за нашими спинами захлопнулась дверь, неизвестный усадил меня  на что-то вроде скамьи и спросил:

– Неужели ты настоящий кри’ган? Когда-то в детстве, моя мать рассказывала мне о вашей стране, лежащей за бескрайним морем. Светловолосые люди, живущие среди голубого льда и белых снегов, воины и охотники, никогда не покидающие своей замороженной земли. Что же заставило тебя оставить свою родину и отправиться в такую даль? 

Осведомленность незнакомца о каких-то кри’ганах, внешне похожих на меня, играла мне на руку.

– Поиск знаний и новых открытий оторвали меня от домашнего очага. И после того, как я добрался до покрытой травами земли, несчастная случайность забросила меня туда, где я встретился с мальчиком.

Таинственный незнакомец чем-то зашелестел, загромыхал, и сквозь шум представился:

– Меня зовут Тамир. А кто ты?

Вот так и знак судьбы! Ошеломленный, я переспросил:

– Тамир?

– Да. Мать так назвала меня в честь князя, некогда правившего в той земле, где я родился. Тебя что-то удивило?

– Нет. Просто это имя показалось мне знакомым.

– Может, тебе довелось услышать наши древние легенды?

– Не знаю. Возможно, однажды услышал крем уха и не запомнил сразу, а теперь оно всплыло. Я, кстати, – Сангарион.

Тамир хмыкнул.

– Интересно. Это имя мне тоже кажется смутно знакомым. Может, оно тоже принадлежало какой-нибудь легендарной личности?

Теперь хмыкнул я.

– Вполне может быть. – А сам подумал: «еще как принадлежало!» – Кстати, куда вы дели моего юного друга?

– Не волнуйся. Его отведут к нашим женщинам. Там мальчика накормят и напоят. А сейчас нам нужно кое-что сделать. Тебе необходима помощь, так что доверься мне.

Уже второй раз за день я слышал фразу «доверься мне», но с каким смыслом она была произнесена на этот раз? Тамир еще немного чем-то пошуршал, подошел ко мне и взялся за край кольчуги.

– Вам еще предстоит долгий путь, поэтому позволь мне осмотреть тебя.

Моих возражений не последовало. Сняв последнюю повязку, Тамир тихо присвистнул. В его голосе послышалось уважение.

– Свежие. Манияла? Наверное, крупная была гадина. Зря ты сразу не надел свою кольчугу, еще до встречи с ней.

Я благоразумно промолчал.

– Мне придется зашить рану, иначе тебе не добраться до места назначения.

Приняв мое молчаливое согласие, он, судя по звуку, открыл какую-то бутыль и предупредил:

– Теперь держись, кри’ган. Я постараюсь управиться как можно скорей. А пока что выпей это.

Он протянул мне толстостенную кружку с самогоном и, дождавшись пока я опорожню ее, что-то плеснул на мой многострадальный бок. Похоже, все тот же самогон. Жидкий огонь разлился по всей левой стороне тела, но я лишь заскрежетал зубами, радуясь, что наконец-то попал в опытные, исцеляющие руки. По крайней мере, надеюсь на это.

Когда все было закончено, и Тамир снова меня перевязал, я был уже настолько измучен, что с радостью принял предложение отдохнуть на его кровати.

Не знаю, сколько времени мне удалось поспать, но когда меня разбудило осторожное прикосновение к плечу, я почувствовал себя полностью отдохнувшим. Это оказался Тамир. Он помог мне одеться и переобуться в удобные кожаные сапоги, и все в том же странном спектре я видел, как он вертел в руках мои высокие черные кроссовки с рифленой подошвой.

– Странную обувь вы носите. Никогда еще не видел такой. Но именно по этой причине будет лучше, если на тебе будут нормальные сапоги. Они больше подходят для перемещений по лесам и болотам, и не вызовут лишних расспросов.

– Это специальная обувь, чтоб удобно было быстро бегать. Помогает на охоте догонять добычу и лазить по крутым склонам. Если размер подойдет, можешь как-нибудь попробовать.

Тамир согласно закивал головой и задвинул кроссовки под кровать.

После он накинул мне на плечи что-то вроде длинного плаща, и щелкнув застежкой, уже поверх него закрепил  на спине меч. Одев мне на плечо изрядно потяжелевшую сумку, он произнес:

– Сангарион, мой плащ сможет служить вам одеялом, подстилкой и маскировкой, а сумка полна еды. Туда же я положил еще две фляги. В одной вода, во второй – спиртное, мало ли зачем пригодится.  Сейчас ночь, поэтому тихо иди за мной, не издавая ни звука. Я дам знать, когда мы окажемся в безопасности. Мальчик уже ждет нас.

Мы вышли за дверь, и Тамир накинул мне на голову полу плаща, чтоб белевшие в темноте волосы не выдали нас.

Происходящее меня весьма заинтриговало, но спрашивать что-либо сейчас не имело смысла. Главное, этот человек пытался вывести нас за пределы деревни. По крайней мере, так это выглядело. Так что теперь меня уже вел взрослый мужчина, заботливо поддерживая и выбирая наиболее ровный грунт. Вскоре прямо перед нами раздался шепот Гаста.

– Наконец-то вы! Я уже тут места себе не нахожу.

Тамир отпустил меня и, слегка потоптавшись на месте, выговорил:

– Теперь вы свободны. Иначе я не мог поступить. Поддерживающие Гримара товарищи не хотели вас отпускать, и требовали закончить поединок, не смотря ни на что. Я обладаю высоким авторитетом среди местных поселенцев, но не могу в открытую противостоять им. Сейчас я делаю это для вас, потому что ты действительно  отличный воин и заслужил ваше право на жизнь. Мне бы очень хотелось, чтоб все действительно произошло по справедливости. А поутру пусть все считают, что в ночи вы сами благополучно бежали.

– Но почему? Кто ты такой? Почему ты среди них?

Последовало тяжелое молчание. Через минуту Тамир заговорил:

– Однажды я чудом избежал смертной казни и нашел здесь спасение от погони. Эти люди приняли меня и защитили от преследовавших солдат. С тех пор я один из них. Много сил ушло, чтоб добиться того положения, которое сейчас занимаю. И поэтому не могу потерять его. За пределами этого созданного нами мирка я не смогу выжить. Меня ждет виселица или пожизненная каторга.

– Ну что ж, желаю тебе удачи, и спасибо за то, что ты сделал для нас. Я обязан тебе жизнью, и если однажды мы снова встретимся, при необходимости я с радостью отдам тебе долг. Прощай, Тамир! Я не вижу тебя, но все равно постараюсь запомнить твое добро.

Мы тепло попрощались и расстались рядом с огромным стволом древнего дуба. Тамир исчез в ночных сумерках, а я снова доверился своему поводырю, который уютней умостил за плечом мешок с доспехами и шустро затрусил между деревьями, не забывая время от времени оглядываться по сторонам и придерживать мешок, чтоб шлем не звенел об торчащий конец его кинжала. Темные стены высокого забора скрылись за нашими спинами, ночные звуки не внушали опасения, а я слегка приподнял с глаз повязку.

Мы уходили в ночь. Время от времени тучи набегали на звезды и укрывали месяц седой, застиранной до дыр простыней, сквозь которую еле-еле пробивались одинокие чахлые лучики. Все вокруг дышало покоем и атмосферой волшебства. Золотые драконы на наручах словно бы слегка извивались, переплетаясь в диковинном танце, едва слышно шурша чешуей и посверкивая узкими глазами. Ночь укрыла нас своим ватным одеялом тишины, а спящая трава, упруго распрямляясь за нами, скрывала следы наших ног. Возможно, впереди нас ожидали новые испытания, но теперь мы уже были готовы ко всему, а высшие силы ненавязчиво обещали нам свое покровительство.

 

 

                   ГЛАВА 2

Поселок, отданный праху.

Лес, по которому мы сейчас шли, по сравнению с тем, в котором водился леший, казался городским парком отдыха.  Здесь росли молодые стройные деревца. Мягкие веточки хрупкого кустарника ни на секунду не замедляли наше движение. Ажурные кроны пропускали к нам рассеянный звездный свет, словно пропущенный через резной трафарет. Ночное волшебство обладало весомой властью в этом месте. Было бы не удивительно, если б из-за ближайшего дерева возникла стройная фигура эльфа со светящимися золотыми волосами и тисовым луком за плечами.

Почти половину ночи мы пробирались через этот лунный мир юных дриад, фей и духов. И когда одновременно с солнцем перед нами возник выход из леса, колдовство медленно опустилось на землю дымом давно сгоревших походных костров и растаяло в бисере утренней росы.

Мы остановились и посмотрели друг на друга под утренним светом. Теперь мы оба немного изменились. Плащ, подаренный мне Тамиром, был черным и широким, как крылья летучей мыши. Его мягкая, незнакомая ткань свисала почти до земли крупными складками. Он был застегнут простой медной фибулой в форме ветки ясеня. Высокие, такого же цвета, как и плащ, сапоги на плоской подошве доставали почти до колен и плотно облегали ноги. Да, теперь во мне трудней будет узнать обитателя другого измерения.

На Гасте по-прежнему была моя куртка, но теперь еще на лбу красовалась широкая кожаная лента, украшенная мелкими темно-красными бусинами. В его длинные, тщательно расчесанные черные волосы были вплетены несколько пестрых птичьих перьев. Видя мое веселое выражение лица, мальчик провел рукой по волосам и, оправдываясь, отмахнулся:

– А. Это их женщины постарались. Весь вечер вокруг крутились со своими заботами.

И, спасаясь от вырвавшегося у меня смеха, он махнул в мою сторону рукой и направился к возникшему перед нами просвету между деревьями.

Впереди, за широкой цветочной поляной виднелась пепельно-серая, лишенная растительности земля. Издалека она казалась покрытой колышущимся от ветра пушистым мехом. И на этой земле то тут, то там чернели низкие избушки, полузавалившиеся заборы и воткнутые в художественном беспорядке голые обглоданные скелеты мертвых деревьев. За поглощенным тленом и прахом селом на некотором возвышении стояли две покосившиеся мельницы. Обе, лишенные своих крыльев, валявшихся в отдалении,  напоминали уродливые подражания Пизанской башне.

И в этой обители вселенской скорби не слышно было голосов и не было видно ни одной живой души. Наверняка, это и есть печально известная земля праха, куда русичи хотели изгнать моего юного попутчика. Но разбойники говорили, что у них были пленники отсюда. Точно ли отсюда? Нужно бы проверить. Можно конечно просто обойти это место стороной, но я все же хотел разгадать загадку таинственных событий, произошедших  в этом мире за такой короткий промежуток времени. Деревушка же может оказаться одним из ключей к разгадке.

Придется заглянуть в отталкивающее местечко. Раз я уже влез во все это ... , то уже поздно отряхиваться. Мы подошли к черте, отделяющей живую зеленую поляну от покрытой пеплом каменистой почвы.

– Так, Гаст. Ты останешься здесь. Не вздумай даже одним пальцем переступать на этот пепел. Помнишь ту пограничную полосу праха, лежащую прямо перед вашей деревней? Ее охраняют пыльные демоны. Тут могут оказаться точно такие же стражи. А, может, что и похуже.

– Но кто же тогда будет защищать тебе спину?

– Если нужно будет, я тебя позову. И ты, если что – кричи во всю мочь. Постараюсь успеть тебе на помощь. Не отходи отсюда ни на шаг. Лады?

Он посмотрел на меня большими глазами. В голосе прозвучала скрытая обида.

– Ладно, так и быть. Возможно.

– Парень, не делай мне одолжений. Это в твоих же интересах. Если я вернусь, и тебя не окажется на этом же самом месте, – сам тебе уши надеру.

Не слушая глухого ворчания, я оставил на попечение насупившегося мальчика сумки и, достав клинок, аккуратно переступил черту. За первой, и вторая нога попрала прах, но ничего не произошло. Уже сделано несколько шагов, но не возникло ни пыльных ураганчиков, ни тянущих к земле энергетических жгутов. Первый из домов постепенно приближался, а за спиной все уменьшалась тонкая мальчишеская фигурка.

Низкая дверь в доме была распахнута настежь, ставни криво свисали с перекошенных оконных рам. Желания зайти внутрь не возникало. Нагнувшись, я лишь заглянул в дверной проем. Оттуда дохнуло плесенью и влажной пылью. Пусто и мрачно, как в могильной яме. Ну что ж, продолжим экскурсию по местным достопримечательностям.

Я шел по селу, по щиколотку увязая в пушистых комьях пепла, рассыпающихся в мелкую пыль от малейшего касания. И тут спокойствие было нарушено. Внезапно поднявшийся сильный ветер растрепал мне волосы и взметнул за моей спиной плащ. Он гневно бросал в лицо пыль и пытался сбить с ног. Этот ветер был непростым. В воздухе носилось какое-то неуловимое ощущение. Словно прикосновение паучьей лапки к лицу.

Что-то оставило  липкий слизкий след на моей щеке. Как поцелуй садовой улитки. Рукавом я брезгливо стер эту гадость, но в тот же самый момент точно такой же след оказался на моей второй щеке. Это еще что за протоплазма?

Мои чувства ничего не могли подсказать. Никого и ничего не было видно рядом со мной. Никакого ощущения присутствия чего-то постороннего. Снова слизкое прикосновение. Механически отмахнувшись рукой, я случайно задел в воздухе какой-то липкий клубок и остановился. Касания прекратились. Что за ... ?

Перехватив одной рукой меч, я завертел вокруг себя стальную сверкающую мельницу. Когда же провел пальцами по его поверхности, то обнаружил, что меч покрыт тонкими нитями какой-то скользкой гадости. Что это, - сигнализация, ловушка? Или здесь  нечто совершенно иное?

Мне бы сейчас очень даже  не помешала моя магия! Хотя, стоит попробовать. Прошло уже достаточно времени для восстановления сил и энергии. Сосредоточив все внимание на внутренних резервах, я призвал одну из своих старых способностей. И она пришла, но не так, как ожидалось, из мистического центра в середине лба, а совершенно иным способом. Именно теперь прочитанный в замке Даймона фолиант дал о себе знать.

В районе груди снова проснулся тугой цветочный бутон. Его прозрачно-призрачные лепестки  словно бы зашелестели, разворачиваясь в моем теле, и открывая огненную сердцевину. В его центре и скрывалась эта древняя способность. Она немного изменилась, пройдя через мое новое перерождение и новообретенную силу, но была такой же близкой, как и когда-то.

Перед моими глазами  как будто возникла золотистая дымка. В глазах слегка защипало, но теперь я вышел на несколько другой уровень зрения. С его помощью можно хорошо видеть в разных цветовых спектрах и гаммах, а также в потусторонних сферах.

И теперь передо мной открылось невиданное раньше зрелище. Ставшие  для меня видимыми, деревню оплетали бесчисленные сети слизистой паутины. Толстые нити слюдянисто поблескивали, и с них падали в пепел мутные капли, оставляя на земле быстро осыпающиеся миниатюрные кратеры. Какие же пауки могли свить здесь такое знатное гнездо? Что-то говорило мне, что отнюдь не пауки затянули здесь все сетями. Это было лишь побочное явление, случайно возникшее во время прихода демона в эти земли.

Но куда же делись все местные жители? Не их ли останки превратились в лежащий под ногами пепел? Теперь уже ловко избегая прикосновений с паутиной, я пробирался дальше, внимательно осматриваясь по сторонам. Возле одного из домов на дереве сидел сгорбившийся скелет ворона, намертво вцепившись скрюченными лапками в треснувшую ветвь. Широко раскрытые крылья словно сейчас готовились поднять его в воздух. Меня передернуло.

Неслышимый предсмертный крик ворона остался позади. Тленом и запустением встречал непрошеного визитера каждый дом. Но вот возле одного двора меня ожидал сюрприз. К вырытому во дворе погребу вела тропинка, протоптанная маленькими босыми ногами. Кто-то здесь жил и ходил этой тропой каждый день. Строение стопы и слабый запах, едва пробивающийся сквозь вонь запустения и разложения,  подсказали, что оставивший следы был человеком. Но что он делал в этом мерзопакостном месте? Еще предстояло выяснить, остался ли неизвестный человеком, или же  мутировал неизвестным образом и потерял свой первоначальный облик.

Немного усилий, несколько вспомненных волшебных слов и на конце меча засветился зеленоватый световой шарик размером с куриное яйцо. Жутко интересно, ведь в разрушенном замке Тамира это же самое заклинание для освещения имело несколько иначе выглядящий результат.

Оставалось смириться с тем, что теперь все мои прежние навыки и способности претерпели изменения. Словно бы я перешел на другой уровень, получил повышение по магической службе. Если так пойдет и дальше, придется мне купить длинную мантию, колпак и приобрести колдовской посох. Как бы мне остаться во время стремительно меняющейся ситуации привычным магом-оборотнем, так ничего и не потеряв?

 

 

                   ГЛАВА 3

Осот.

Лаз в погреб был полуприкрыт оторванной дверцей. Отодвинув дверцу в сторону, я просунул внутрь конец меча, пытаясь рассмотреть внутренности погреба. Короткая приставная лестница вела вниз, в квадратное подземное помещение, заваленное  рваными мешками, сломанными ящиками и огромными кучами гниющих овощей, отношение которых к тому или иному растительному виду теперь уже нельзя было определить.

Интересно, хозяин убежища сейчас здесь или нет? Сверху невозможно тщательно рассмотреть хранилище, поэтому придется спуститься вниз. Но перед этим – маленькая предосторожность. Я пооттаскивал подальше от погреба дверцу и все массивные обломки, которыми можно завалить выход. И лишь после этого решился полезть в темноту и смрад. Чтоб нормально дышать, пришлось еще наверху сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем нырнуть в погреб, плотно прижав к лицу руку с намотанным на нее плащом.

Зеленый световой шар на мече светил довольно-таки ярко. Внутренность погреба оказалась даже несколько больше, чем показалось сначала. Смрад гнили навязчиво просачивался сквозь ткань плаща, и мне хотелось убраться отсюда как можно быстрей. Но здесь кто-то был. На это указывало с трудом сдерживаемое дыхание, сильный запах страха и давно не мытого тела. 

Под ногой раздался тихий хруст. Я убрал ногу и посмотрел вниз. Мать моя женщина! Да здесь же весь пол усыпан маленькими скелетиками крыс, ящериц и еще какой-то мелкой живности! А тут – живет хищник! Вот, под ящиком, даже полуобглоданные останки крупной летучей мыши. Где же ты прячешься, пещерный человек? И я осторожно позвал:

– Эй, есть кто дома? Я не собираюсь причинять вам вред.

В ответ тишина и новая волна страха. Более внимательный взгляд вокруг ничего не дал. Что ж, попробуем инфракрасным. Есть! В одном из углов, за огромной кучей гнили, из-под завала тряпок и обрывков мешков пробивалось тепло. Кто-то спрятался там и сделал вид, что его там на самом деле нет. Надо отдать тебе должное, – ты мог обмануть кого угодно, но только не меня. Думал, никто не додумается искать тебя в такой грязи? Ошибочка вышла.

Острие меча осторожно поддело край самого нижнего мешка, и разворошенное тряпье сползло на пол. Худющее человеческое тельце подхватило какую-то рвань, стараясь снова прикрыться, но, поняв, что обнаружено, пыталось проскочить мимо меня к выходу.

– Да стой же ты!

Я загородил созданию проход и оно, натолкнувшись на внезапно возникшую преграду, отпрянуло и забилось в угол, поскуливая и невнятно мыча. Еще немного, и неизвестный помрет от сердечного приступа. Оставлять его здесь было бы бессердечно, но и пугать его до смерти не входило в мои планы.

– Ну, ну, ну. Тише, тише. Я лишь хочу помочь. Прошу, успокойтесь.

Пытаясь немного отвлечь дрожащее существо ласковым голосом, я убрал меч за спину и стал осторожно приближаться. Оно не реагировало, но когда моя рука слегка дотронулась до его плеча, раздался резкий, визжащий крик, и сжавшийся комочек взорвался вихрем острых царапающихся коготков и крошечных, вонзившихся в мою обмотанную плащом руку зубок. Молниеносный росчерк короткой боли и по моей щеке потекла  кровь. Разъярившись, я нанес резкий, точно рассчитанный удар, и этот взбесившийся зверек стих.

Не люблю крайних мер, но иногда только они и помогают. Обмякшее тело почти ничего не весило, и лежа у меня на плече, безвольно покачивалось, пока я, придерживая его и мысленно ругаясь, лез наверх. Неся на плече свой трофей, я обошел оставшиеся дома, и, не обнаружив ничего нового, развернулся и направился назад, туда, где меня должен был поджидать Гаст. Но издалека было видно, что там, где я его оставил, мальчишка отсутствовал. Проклятье! Не хватало еще, чтоб он куда-нибудь влез.

Придется еще потратить время на поиски этого любопытного поросенка. Ускорив шаги, я почти пробежал назад через село. Затем перепрыгнул с пепла на траву, свалил свою ношу на пригорок и осмотрелся. Все же зря мне довелось понервничать. Гаст просто отошел на несколько шагов в сторону, улегся в высокой траве, укрылся курткой и мирно заснул. С одной стороны возникло облегчение, что с ним все в порядке, но с другой было обидно, что я подвергался опасности на этом кладбище, а он в это время рассматривал сладкие сны, лежа на боку. Тем более, даже не подумав о том, какие твари могут тут водиться.

Меч вонзился в мягкую землю прямо перед его носом, а сапог невежливо ткнул в бок.

– Ты мертв, малец!

Пацан открыл глаза, наткнувшись взглядом прямо на клинок, дернулся в сторону и схватился за кинжал. Точнее за то место, где должен был висеть кинжал. Обнаружив отсутствие оружия, парнишка побледнел и с ужасом поднял на меня глаза. Я швырнул ему его кинжал и проворчал:

– Скажи спасибо, что это всего-навсего я, а не разбойник или какая-нибудь навь. Иначе тебе никогда бы не пришлось больше подняться с этого места. Если хочешь дожить до преклонных лет, никогда не забывай о предосторожностях и не будь таким беспечным.

Увидев, что угроза оказалась вымышленной, Гаст успокоился. Бледность исчезла, но его лицо покрылось розовыми пятнами.

– Прости, я больше не буду.

Как же это напоминало наших земных детишек! Я пытался дать этому парнишке хоть какие-то зачатки боевой подготовки. Но только в этом мире ему уже было отведено место в жизни. Мальчик вернется домой и снова встанет рядом с отцом на их поле – сеять и выращивать хлеб, пасти коров. То есть заниматься тем, чем обречены заниматься все крестьяне в их деревне. И больше никаких приключений и путешествий. И лишь в глубокой старости он будет рассказывать своим многочисленным внукам о том, как его выкрал страшный черный демон и спас странный воин в чужестранной одежде.

Но все-таки надеюсь, что, попутешествовав со мной, он все же сможет при необходимости не стоять и ждать, пока чудовище, выползшее из глубин преисподней будет жрать его детей, а смело достанет оружие и защитит свою семью, и свою жизнь.

– Послушай меня. Врагу не нужны твои извинения. Он просто не станет их ждать. Никогда не забывай об этом. Пока ты находишься на чужбине, и тебя окружает враждебная земля, будь готов ко всему. Мне будет очень жаль, если с тобой что случится.

Поникнув головой, Гаст вдевал обратно свой кинжал и исподлобья наблюдал за мной. Я развернулся и направился к пока еще бесчувственному телу. Гаст окликнул меня:

– Сангарион, твое лицо...

– Знаю. Уже иду клеить разборки.

Ничего не понявший мальчик пожал плечами и пошел за мной. Мы вместе присели у лежащего тела и перевернули его вверх лицом.

– Если этот звереныш сейчас очнется, плохо нам придется. Гаст, принеси-ка мою бывшую повязку и флягу с водой.

Пока он ходил за сумкой, я лучше всмотрелся в свою добычу. Тело было закутано в такое количество отрепья, что совершенно непонятна была его половая принадлежность. Волосы длинной до пояса, неопределенно-бурой окраски настолько спутались до состояния пакли, что привести их в порядок могли только ножницы. Покрытое толстой коркой грязи, но вроде бы молодое лицо могло принадлежать как юноше, так и девушке. И теперь было явно, что это действительно человек, но доведенный до ужасного состояния голодом и страданиями.

Мы не рискнули приводить этого человека в сознание, пока его руки не оказались связаны за спиной, а Гаст не уселся всей своей тяжестью ему на ноги. Лишь после этого мальчик набрал в рот воды из фляги и обдал пленника импровизированным дождем. Пленник открыл глаза, задергался и испугано зашипел.  Из его горла вырвалось несколько звуков, отдаленно похожих на человеческую речь, но ни один из нас не понял, что они означали. Гаст слегка отстранился, но не отпустил его ног.

– А как же его называть?

Мне не пришло в голову ничего лучшего, чем предложить:

– Хоть это создание вполне человекоподобное, пусть оно пока  побудет Йети. До тех пор, пока мы не узнаем его настоящее имя.

            – Йети?

            – Да. Так у нас называют диких людей, живущих в горах. Правда, они очень волосаты, как настоящие звери, но ты посмотри на эти заросли. – И я повертел в руках клок спутанной бурой шевелюры.

Новоокрещенный Йети рыкнул и снова попытался укусить меня за руку. Я ее вовремя отдернул, и мелкие зубки звонко щелкнули, поймав лишь воздух.

– Но, но. – Я погрозил пальцем на безопасном расстоянии от его лица. – Мало тебе досталось? Еще хочешь? Обычно я не бью беззащитных, но ты напрашиваешься.

Йети притих, как будто понял сказанное и лишь бегающие по сторонам глаза подсказывали, что в любой момент от него можно ожидать каверзы. Гаст удобней уселся на подергивающихся задних конечностях человека и повернулся ко мне.

– Это он тебя так деранул?

– Он, родимый. За что ж, ты думаешь, я его вырубил? Лишь бы его коготки не были отравлены.

Так как зеркала с собой у меня не было, пришлось вытаскивать меч, чтоб посмотреться в его начищенную поверхность. Йети, увидев что я достаю меч, вдруг сжался, закрыл глаза и стал мелко дрожать. Из-под его густых ресниц потекли слезы.  Что ж, это хорошо. Может, в нем еще осталось хоть что-то человеческое. Отражение в лезвии меча получилось весьма искривленным, но все равно я рассмотрел, что ногти оставили неглубокую, но длинную царапину через всю  правую щеку. Прямо, как несмышленый котенок постарался. Через пару недель от нее не должно было остаться следа. Обработав царапину самогоном, я с укоризной обратился к Йети.

– Что ж ты, подлец, вытворяешь? Я тебя буквально из помойки вытаскиваю, в люди хочу вывести, а ты мне фейс портишь! Бестолковое ты создание.

Йети приоткрыл глаза, недоумевая, почему его до сих пор не убили. Я снова поднял меч, чтоб засунуть его в ножны, а Йети во второй раз зажмурился и теперь уже заплакал во весь голос, горестно подвывая и сотрясаясь всем тельцем.

– Тьфу ты, черт. Утопить нас хочешь?

Спрятав, наконец, меч, я подвинулся к Йети, отбросив прочь предосторожности, обнял его за плечи и прижал к себе. Моя рука гладила его по голове, и рыдания мало помалу утихли. Увидев, что Йети успокоился, Гаст слез с его ног и подсел ко мне. В его голосе не чувствовалось особой симпатии:

– Ну что ты за бестолочь такая? Откуда только взялся на наши головы?

И тут совершенно неожиданно для нас отозвалась эта бестолочь.

– Я – Осот.

Мы лишь пораженно переглянулись. Йети приобрел способность разговаривать и, извиваясь, как гусеница, заполз верхней частью туловища мне на колени и заерзал, укладываясь колечком. Этого ему показалось мало, и он внезапно выгнувшись, кинулся мне на грудь. Равновесие нарушилось, и мы оба упали на землю. Идиотская получилась ситуация – я развалился в траве, а какое-то бомжеватое существо мостится на мне, как на надувном матрасе, повторяя при этом:

– Осот холодно и страшно. Убереги. Убереги от мрака. Холодно. Осот нужно тепло.

Гаст покатывался со смеху в сторонке и даже не делал попытки освободить меня от навалившегося тела. Я попытался спихнуть наглого оккупанта, но тут он положил голову мне на плечо, прижался грудью к моему предплечью и удовлетворенно замер. Замер и я. Так–та-ак. Одно из двух: или у меня начинаются галлюцинации, или это создание на самом деле оказалось девушкой.  Под несколькими слоями лохмотьев явственно ощущалась приятная упругая окружность. Немного обнаглев, я обнаружил рядом и вторую.

– Этого мне еще не хватало! Гаст, хватит ржать, как молодой ишак, и помоги мне стянуть с себя это... эту... Осот, короче.

Ура, я свободен! Немного согревшаяся девушка сидела перед нами, одетая поверх лохмотьев в мою запасную рубашку, и смотрела на нас карими, слегка раскосыми глазами. И я попытался наладить контакт.

– Это твое имя, да? Осот, это как у нас – речная трава?

– Трава? – Девушка в раздумье высунула кончик языка. Из уголка рта протянулась дорожка слюны. Она не обратила на это внимания.

– Трава – кушать. Мыши – кушать. Ящерицы – вкусно. Осот голодна.

– О, Боже! Мне достался ребенок-даун!!! И что мне теперь с тобой делать, может, подскажешь? Ладно, Гаст, достань из сумки кое-что поесть для нашей гостьи. А я пока развяжу ей руки.

Злобно скосив глаза на девушку, Гаст пробурчал:

– Ага, чтоб она тебя с другой стороны разукрасила! А может, это ведьма какая замаскированная.

Похоже, в нашей маленькой компании понемногу начала зарождаться  тетушка-ревность. Иначе никак нельзя было объяснить открытую враждебность Гаста к девушке. К тому же это началось именно с того момента, когда я ему сказал, кем оказался наш пленник. Я нахмурился и посуровел.

– Парень, не зарывайся. Не забывай, кто я сам! Вот превращу тебя в какую-нибудь неаппетитную гадость, чтоб языком не трепал.  

Тут он стушевался, видимо действительно вспомнив с кем имеет дело, и уже без всяких возражений отломал немного хлеба и брезгливо протянул девушке.

– Гаст, это все?

Тяжело вздохнув, он достал еще ломоть твердого сыра, презента Даймона, и кусок вяленого мяса.  Осот с жадностью накинулась на еду, давясь и запихивая в рот крупные куски с помощью обеих рук. Гаст, нахохлившись, сидел в сторонке и ковырял кинжалом землю. Я оставил девушку уплетать за обе щеки поздний завтрак, а сам подсел к мальчику.

– Гаст, а, Гаст. Не обижайся, а попробуй проникнуться, – девушка пережила огромное душевное потрясение. Она осталась одна из целой деревни. Неизвестно, сколько времени прожила среди этого запустения, питаясь лишь подножным кормом. И мне кажется, что от всего пережитого она слегка потеряла разум. Теперь у нее разум малого ребенка и ей нужна наша помощь. Она пойдет с нами и при первой возможности, я устрою ее помощницей в какую-нибудь семью. Если, конечно, ее кто-нибудь захочет принять.

И тут мне в голову пришла блестящая мысль. Я знаю, кто будет рад приютить эту несчастную девушку! Гасту об этом знать пока не обязательно. Ему же меньше забот. Главное, добраться до его села, а там видно будет. А теперь нам пора двигать дальше, тем более что девушка уже поела и теперь с интересом смотрела на нас.

Она радостно заулыбалась, когда услышала мои слова:

– Осот, ты пойдешь с нами. Тебе будет хорошо и никто тебя не обидит. Гаст, чтоб как можно больше сократить наш путь, мы пойдем через деревню. Не бойся, территория уже проверена. И я всегда наготове. Иди вслед за мной и будь добр, присматривай за Осот. Теперь это твоя обязанность.

Судя по интонациям, Гаст сначала собирался вспылить, но потом взял себя в руки. Правда, его обещание звучало несколько угрожающе.

– Я не боюсь. И она от меня не удерет. Пусть только попробует.

– Э, нет. Она идет с нами добровольно, так что если нужно будет уберечь ее от побега, то постарайся сделать это как можно аккуратней. Как с ребенком, который просто не соображает, что можно делать, а что нельзя. Понял?

– Понял.

И снова мы выступили в путь. Гаст и Осот держались прямо за моей спиной и шли почти шаг в шаг. Я вел их извилистой, петляющей  тропкой, обводя вокруг свисающих до земли паутинных сетей. Гаст не удержался и съязвил:

– Сангарион, неужели ты пьян? И когда же ты успел?

Привыкнув ко мне, мальчишка становился все несносней и позволял себе все больше колкостей. Наглый ребенок! Какое же счастье, что в своем мире  я не успел стать отцом! Пора поставить его на место. Резко остановившись, я развернулся назад. Осот тут же замерла на месте, а Гаст не успел среагировать, и по инерции въехал лбом как раз в нагрудную пластину на моей кольчуге.  Не дав ему возмущенно открыть рот, я схватил его за голову, наложил ладонь на его глаза и ударил по ним легким посылом энергии. Мальчишка закрутился, пытаясь вырваться. Я убрал руки и приказал:

– Смотри! Смотри внимательно! Это то, что недоступно вам, но видят мои глаза, и от чего я пытаюсь вас уберечь.

Застыв соляным столбом и забыв закрыть рот, Гаст изумленно водил глазами по сторонам. Больше он никогда и нигде такого не увидит. На время я передал ему часть своей способности к видению того, что скрыто в окружающем мире. Теперь он увидел эти мерзкие, слизкие  сплетения гигантской  паутины, текущие из-под домов тлетворные гнилостные излучения  и призраки оставшихся на этой земле птиц.

Когда я первый раз шел через деревню, их не было. Но теперь ветви мертвых деревьев были усеяны стаями призрачных воронов. Одни лишь вороны теперь царствовали над прахом, пеплом и покинутыми домами. И еще он видел прозрачные силуэты людей, скорбно передвигающихся  вокруг нас. Они не были призраками погибших людей. Это были их души, вынутые из оставшихся жить смертных тел. Они возникли здесь, потревоженные присутствием живых людей. Но они снова исчезнут, едва мы только сойдем с их территории.

Осот смотрела на нас, пытаясь понять, что же произошло. Гаст покрылся смертельной бледностью и шепотом спросил:

– Что это? Что ты со мной сделал?

– Это то, что нас окружает. Я дал тебе на время свое ведьмовское зрение. Так смотрят на мир волшебники и такие, как я.

Гаст взял меня за руку.

– Но как? Как ты живешь с этим? Это так страшно, и, наверное, очень тяжело.

Не став объяснять, что лишь изредка прибегаю к такому зрению, я положил ладонь ему на голову.

– Просто привык к этому. Как видишь, я сильно отличаюсь от обыкновенных людей. Так что постарайся больше не подкалывать меня. Мне и так тяжело.

И заново прикрыв его глаза, я снял с них заклинание переноса.

– Пойдемте, призраки нас не тронут. Скоро деревня кончится, и нас ожидает небольшой привал. А там уже и до тигуров рукой подать.

Напоследок окинув взглядом деревню, Гаст просяще протянул:

– Я больше никогда... Обещаю. – И взяв за руку Осот, он поплелся за мной побитым щенком.

 

 

 

                   ГЛАВА 4

Цель близка.

Снова под ногами истекала соком трава, прах отряхнут со стоп и ужасы деревни померкли под ярким светом разгоревшегося дня. Мы сделали привал лишь после того, как крыша последнего дома скрылась за холмистой возвышенностью. Впереди за километр от нас вставал длинный горный хребет.  И он напоминал что-то, уже виденное. Пока я сидел на плоском валуне, растирая ноющий бок, Гаст и Осот обменивались далеко не дружелюбными взглядами. Девушка, ощущая враждебность мальчика, жалась к моим ногам, а он что-то напряженно обдумывал. Наконец, не выдержал и дернул меня за рукав.

– Сангарион, а ты случайно не можешь сделать так, чтоб мой нос не ощущал эту вонь?

Просьбу сопроводил энергичный кивок на чумазую попутчицу.

– Извини, не могу. Любое магическое действие отнимает энергию. Сегодня я уже и так прилично потратился. Потерпи немного. Вон, видишь впереди самую высокую гору? За ней лежит твое село. Осталось совсем немного. Там Осот можно будет искупать.

Вскочив, Гаст горящим взглядом устремился к горам.

– Это точно? Оно там?

– Точнее не бывает. По эту сторону лежит вымершая деревня. А за горой пролегает пограничная полоса праха. Все, как мне однажды описали.  Но когда мы доберемся до подножья, то получим твердые доказательства, там ли мы находимся, где нужно.

Целеустремленно и упорно мы преодолевали долину. Огромные валуны и острые обломки скал то тут, то там преграждали нам путь. Теперь мы пробирались по каменистой почве, от одного валуна к другому. Девушка время от времени шипела сквозь зубы, наступая босыми ногами на острые камни и колючие ветки стелющегося кустарника, но мы ничем не могли ей помочь.

Вокруг нас не было заметно ни единого движения, все мертво и тихо. И тут мой слух уловил где-то впереди, за нагромождением скал людские голоса. Остановившись сам и движением руки остановив попутчиков, я приложил палец к губам и прислушался. Действительно,  невдалеке раздавались бубнящие голоса, произносящие что-то вроде молитв на странном диалекте.

– Дорогие мои, присядьте за этим валуном и затихните, как мышки. Впереди нас, возможно, находится враг. Я сейчас пойду на разведку, а вы ждите здесь моего возвращения. Пока не вернусь, ни звука. Усекли? Гаст, держи наготове кинжал, но без дела им не размахивай.

Дав последние наставления, обнажив Арзамас-16 и стелясь над землей, я покрался вперед, ручьем перетекая от одного укрытия к другому. И вот уже меня от бубнящих людей отделяла лишь куча мелких камней в пол человеческого роста. Беглый взгляд сбоку кучи на сборище, - и я довольно заулыбался. О, – старые знакомые! Значит, мы почти уже пришли.

Выпрямившись в полный рост и расправив плащ, с тяжелым двуручным мечом в руке, я вышел к сидевшим полукругом у алтаря сектантам в коричнево-зеленых балахонах. Все тот же жрец с землисто-серой кожей лица служил черную мессу перед платформой телепортационной станции. На этот раз они принесли в жертву тощую рыжую собаку. Изверги! И теперь я знал кто они такие, потому что видел их души там, в деревне. И рассмотрел даже лица их призрачных двойников, обреченных вечно скитаться между брошенными домами, пока бездушные тела поклоняются черному демону.

Сектанты сидели ко мне спиной, и поэтому для них явилось неожиданностью, когда я вынырнул из-за нагромождения камней и вошел в их круг, приближаясь к алтарю. Наступило гробовое молчание. Я остановился у алтаря, опираясь на меч, как на посох. Жрец медленно повернулся ко мне. Его поднятые к небу руки опустились, и он позеленел.

– Ну что, узнаете?

Мой голос сначала ввел людей в состояние ступора, а спустя несколько секунд поднялась паника. Где-то я уже это видел. И снова злосчастный жрец летел впереди своей паствы, но теперь они уже мчались с оглушительными криками – «Демон Суангар! Дух раон Суангар!» Это что, какое-то оскорбление?

Путь домой был расчищен. Я вернулся за своими подопечными и привел их на это место, чтоб не упускать из вида. За время моих странствий, платформу почти до верху завалили засохшие букеты, пучки трав, связки перьев и мелких косточек. И все это скрепляла толстая корка засохшей крови. Гаст и девушка с изумлением смотрели, как я поднял валявшуюся невдалеке длинную палку и счистил с платформы всю ту гадость, которая успела на ней накопиться.

Не удивительно, что Лишенные Душ избрали платформу своим алтарем. Раньше люди строили станции переноса и принимающие центры отнюдь не там, где вздумается. Как раз на этом самом месте находится мощный источник колдовской энергии, от которой мне бы неплохо малость подзарядиться, прежде чем преодолевать со своими спутниками полосу смерти.

Зло, живущее на полосе, окрепло, и в том состоянии, в котором сейчас находился я, невозможно противостоять его черной магии. Образно выражаясь, мне необходимо восстановить свою магическую манну до максимума. Иначе не стоит соваться на пограничную полосу. Тем более, теперь придется переводить через нее еще двух людей, на которых нужно распространить защиту.

И так как я все равно собирался здесь малость восстановиться, то можно позволить себе использовать еще немного магии. Все же противно пользоваться зловонной, окровавленной платформой. Поэтому из моих протянутых к алтарю ладоней излился бледно-желтый туман, который на несколько секунд окутал его поверхность густым покровом. Когда же туман рассеялся, черная стеклянная поверхность платформы сверкала так ярко, словно была выточена пять минут назад.

Серебряная семилучевая звезда засверкала бледным, неземным светом. Раньше она так не сверкала. Просто сейчас источник ощутил присутствие обладателя силы, способного испить из него живительную энергию. Он открылся предо мной, как озерная ночная лилия первому лунному лучу. Но он способен и убить, если пьющий из него не сможет совладать со своей жаждой или жадностью. И теперь мне предстояло сойтись с ним в поединке, как драконоборцу с огненным драконом.

Как же я не почувствовал этот скрытый вулкан животворящей волшебной энергии, когда в первый раз оказался на этой платформе? Наверное, потому что тогда еще не осознал Истинного себя.

– Ребята, посидите пока рядом, отдохните. Нам осталось лишь перевалить гору и перейти полосу праха. Но сначала мне нужно восстановить свою магию. Гаст, продолжай присматривать за Осот, и постарайтесь меня не отвлекать, потому что, то, чем я сейчас займусь, опасно. Не для вас, – только для меня. Поэтому – тишина и выдержка. Надеюсь, это не займет много времени.

Они послушались и, усевшись перед алтарем, с интересом наблюдали за тем, как я запрыгнул на платформу и встал на одно колено в центре звезды, поставив перед собой меч. Наверное, я сейчас был немного похож на крестоносца, молящегося перед битвой, или на воина, принимаемого в рыцари. Одна рука держится за гарду меча, вторая прижата к груди, как при принятии присяги. Все мои чувства слились в один крутящийся водоворот, смешавший внешние и внутренние ощущения. Все тот же призрачный бутон снова принялся раскрываться.

Сиреневый свет полился с моих волос, плеч, рук. Свет стекал со складок плаща, тек по поверхности алтаря и застывал у его подножия оледеневшими волнами. Из-под меня стали разворачиваться огненные лепестки гигантской розы. Розы, созданной одним лишь пламенем. Полупрозрачные лепестки трепетали  огненными язычками, и словно бы окружали меня призрачной стеной горящей сферы. Причудливая иллюзия, сквозь которую два невольных зрителя хорошо видели мою коленопреклоненную фигуру.

Источник был готов поделиться со мной своим даром, и только ждал, когда я сделаю первый шаг. Ну что ж, невежливо заставлять себя ждать. Передо мной словно бы зазиял проход, ведущий на ту сторону бытия. И я с головой кинулся в гладкую поверхность озера расплавленной силы. Бесчисленные частицы энергии содержали в себе целые планеты, галактики, вселенные колдовских элементов, обрывков еще никому не известных и уже всеми забытых тысячелетия тому назад заклинаний, способностей и знаний.

О, Светлый Тайарун!!! Сколько же магов до меня пользовались этим источником, оставив в нем частицу себя? Сколько колдунов и ведьмаков он убил, забрав все, чем они обладали? В этом мире существовал единый гигантский источник, и то место, на котором находится эта платформа, было всего лишь одним из ручьев, вытекающих из безмерного и бесконечного подземного океана.

Сила вливалась в тело, растекалась по мышцам, пульсировала в висках и, заполнив до отказа все мое существо, перетекала через край, изливаясь из широко открытых глаз и пальцев рук. Это было, словно мощный наркотик. Магическая энергия била через край, и если сейчас не остановить ее поток, источник просто убьет меня. Я и так уже взял гораздо больше, чем удавалось кому-либо до меня. Хватит. Отпусти меня, Хозяин Магии!

Приток энергии прекратился. Мое тело стало словно наэлектризовано током высокого напряжения. Роза померкла и растаяла, уносимая осторожными дуновениями ветра. После нечеловеческого напряжения в борьбе с источником, из меня словно вынули стальной стержень. И я расслабленно упал на платформу лицом к небу.

Сквозь смеженные веки пробивался радужный свет, а в теле разливалось блаженство. Ох, здорово же меня проколбасило! Лежа на платформе с раскинутыми в стороны руками, я счастливо улыбался как объевшийся сливками домашний кот. Тут Гаст обеспокоено затормошил меня за рукав рубашки.

– Сангарион! Ну, Сангарион же! Что с тобой?

За другой рукав меня молча  тянула Осот, и ласково поглаживала по расцарапанной ею же щеке. Открыв глаза, я обвел их взглядом, поднялся в сидячее положение и, подтянув их обоих к себе, обнял за плечи.

– Все просто отлично, друзья! Мы пройдем смертоносную полосу праха!

Гаст  широко распахнул глаза, когда я, оттолкнувшись рукой от поверхности алтаря, взлетел вверх метра на два, сделал в воздухе сальто и  приземлился на обе ноги возле него. Осот же звонко рассмеялась и хлопнула в ладоши.

– Классно! – Мальчик провел пальцем по боковине платформы. – А знаешь, я думал, что та горящая роза сожжет тебя.

– Ну, как видишь, все обошлось. Кстати, Осот, ты хорошо меня понимаешь?

Девушка смутилась и опустила глаза к земле.

– Осот слышит, Осот – может ответить.

– Ответь, милая, что означает раон Суангар? Это на вашем родном языке, да?

Реакция девушки была неожиданной. Она вздрогнула, закрыла руками уши и присела на корточки. Раскачиваясь, Осот затараторила:

– Это нехорошо. Нельзя было так делать. Очень плохо. Вайрон говорил, – нельзя звать. У него забрали каа-мман. Вайрон – первый без каа-мман. У всех забрали каа-мман. У папы – тоже забрали... У Осот не забрали – она спряталась. Все видела, – они совершили обряд, и с алтаря сошел Раон Суангар. Но они должны были позвать. Они не могли сами. Три раза звали, на последний – он пришел. А потом все совсем отдались демонам. Они жалели, что звали, но поздно. Он пришел.

– Стой, стой. Кто такой Раон Суангар?

Речь девушки убыстрилась и стала даже более складной, чем когда она просто пыталась общаться с нами. Она словно выкладывала заученный наизусть текст.

– Раон Суангар – легенда. Он Сын Льда, белый волк, кровный брат Тамира, священного воина Тайаруна. Он сам воин, призванный убивать нечисть, и посвятивших себя темнознанию. Раон Суангар несет возмездие. Смерть и возмездие слугам Черного Демона. Осот видела – священный воин в черном, короткие белые волосы. Возник на алтаре, в конце мессы.

Тут девушка снова подняла на меня глаза, и ее зрачки расширились. Она притронулась рукой к лежащей на моем плече пряди светлых, почти белых волос. На лице обозначилась напряженная работа мысли. В голосе возник зарождающийся страх.

– Волосы... У Сангариона белые волосы.

Ее пальчики пробежали по моему лбу, щеке, подбородку.

– Волосы... Лицо... Лицо!  Нет!!! Раон Суангар!!!

Девушка закричала от ужаса и бросилась прочь, спотыкаясь и разбивая об камни пальцы на ногах. Я кинулся за ней, догнал и, обхватив со всей силы, прижал к своей груди.

– Тише, Осот. Девочка моя, успокойся! Ну же, малышка! Я похож на смерть и возмездие? Я же накормил тебя, напоил, вытащил из погреба и веду тебя снова к людям. Подумай об этом.

Осот еще немного подергалась, но, поняв, что с ней ничего плохого не делают, расслабилась и несмело спросила:

– Это тебя они позвали? Теперь Осот вспомнила тебя, но твои волосы выросли.

– Да, это был я. Но я не собираюсь никого убивать, если конечно, никто сам не напросится. Так, говоришь, воин из легенд убивал слуг тьмы?

– Давно... Давно... И далеко. Он жил в другом, волшебном мире, Орияне. А здесь – был Тамир, тоже священный воин.

Кусочки мозаики начинали складываться в целостный узор.

– Крошка, да ты, похоже, разумней, чем показалось с первого знакомства. А что ты знаешь о Тамире?

Девушка осмелела, сложила перед собой руки и заговорила, почти правильно складывая предложения.

– Совсем маленькой, Осот слышала от папы – Тамир был нашим князем. Наш народ жил тогда рядом с тигурами. Князь Тамир боролся с Тьмой и служил Тайаруну. Он сражался и в нашем мире, и в Орияне, потому что там был его брат-кровник, Раон Суангар. А здесь у него был приемный брат, сын женщины и какого-то демона. Наш народ тогда являлся могучими воинами и добрыми колдунами. Мы были слугами Тамира, и с ним охраняли земли от  нечисти. Но однажды приемный брат убил его, чтоб пустить на землю зло, открыть черный портал. Князь Тамир погиб, но мы помешали его сводному брату. Вскоре что-то случилось. Папа не сказал, что именно, но нас изгнали с земель Тамира. Мы поселились здесь. За прошедшие столетия среди нас больше не осталось ни воинов, ни колдунов. Лишь один жрец. А потом все же был открыт портал. И в нашу деревню пришла Тьма, и забрала каа-мман у всех, кто ей встретился. Это все, что я знаю.

Вот таким необычным путем мне открылась тайна гибели моего названного брата Тамира. Получается, он расплатился за то, что боролся здесь против власти Хаоса и мешал открытию некоего портала. А теперь эти люди поплатились за то, что когда-то боролись со злом вместе с ним. Насколько я понял,  каа-мман – это душа на их наречии. И пришедший Демон лишил их душ.

Поняв, что не смогут сами бороться с Хаосом, они попытались вызвать священного воина, легендарного Раон Суангара, живущего  в далекой-далекой волшебной стране. Эти люди верили, что воин придет. Они знали, что его долгом будет убить их всех, ведь они уже принадлежали к темной стороне. Но все равно позвали. И на третий раз на их алтарь пришел я.

 Судьба сама привела меня к ним. Но это был лишь на третий раз.

О, черт побери! Нет! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Это слишком невероятно. Совершенно сумасшедшая мысль пришла мне в голову, да так там и засела. А не было ли мое попадание в этот мир тщательно подготовленной акцией?

В первый вызов – ко мне пришли вещие сны. Я вспомнил свою прошлую жизнь, в которой был магом-оборотнем. Во второй, – возникла пространственно-временная воронка, которая и привела меня в это измерение. Ну, а в третий вызов череда случайностей телепортировала меня к конечному пункту назначения. Что же это получается? Я оказался лишь пешкой в чьей-то большой игре?

Может быть, и так. Но теперь я взял игру под свой контроль и ввел новые правила. Они получили не совсем то, что ожидали. Даже совсем не то. И теперь мне самому решать, что и как делать в этом мире. И ведь как они меня назвали? Раон Суангар. Переставим, – Суангар Раон. Теперь – немножко поиграем в произношение и игру звуков. Суангараон, – получается весьма созвучно с Сангарион. А ведь Сангарионом меня звали в моем мире. В этом же мире оно могло изменить произношение и разбиться на две переставленные части. Последний кусочек головоломки встал на место, и я получил подтверждение того, что в жизни никогда не бывает пустых случайностей и глупых совпадений.

А так как материал для обдумывания ситуации получился богатым, я засунул свои мысли как можно глубже, на потом, погладил девушку по голове и сказал:

– Можешь радоваться, ваши усилия не пропали зря. Твоим односельчанам уже ничем не помочь, но в ваш мир пришел я. И, думаю,  мы еще поборемся.

 

 

 

                   ГЛАВА 5

Возвращение к даниитам.

Старый камень крошился под ногами и осыпался по склону горы, на которую мы устроили что-то типа туристического восхождения. Гаст, невольно услышавший с самого начала наш разговор с Осот, теперь держался ко мне как можно ближе. Он гордо надулся дворовым петухом и свысока посматривал на Осот. На его физиономии отчетливо читалось – «Он – мой товарищ. Я первым его нашел!».

А у меня из головы не выходила одна фраза, оброненная Осот. Их легенда именовала Сангариона, легендарного воина - сыном льда. Точно так же называл меня и Азаинар. Старый огненный элементал что-то знал о Раон Суангаре, и, готов поспорить,  может рассказать кое-что интересное. Нужно лишь найти его и расспросить. Всего-то делов.

Мимо нас промелькнула давшая мне когда-то приют пещерка с могилкой съеденной курицы у входа. Осталась за спиной вершина горы, и теперь перед нами лежала цветущая долина, подход к которой преграждала широкая пограничная полоса мертвой земли, покрытой прахом павших животных. Сторожащих проход ураганчиков стало раза в три больше, и их высота возросла до полуметра. Что же будет дальше, если не остановить все это безобразие?

И Осот, и Гаст остановились у территории праха, и теперь переминались с ноги на ногу, нерешительно поглядывая на меня. Я молитвенно сложил перед собой руки, произнес над ними сложную формулу на древнем языке и развернул сложенные ладони на девяносто градусов  вперед. Затем медленно развел руки, раздвигая впереди себя защитный коридор, окруженный силовыми стенами. От моих ног через всю полосу пролегла узкая дорожка, ведущая на ту сторону пограничной полосы, и обозначенная колышущейся иллюзией, похожей на зеленые морские водоросли.

Воздвижение коридора давалось тяжело, – сбоку на стены давила злая сила пыльных демонов. С трудом удерживая раздвинутый коридор на ширине своих плеч, я кивнул на колышущуюся дорожку.

– Быстрей, перебегайте через мертвую территорию. Встретимся на той стороне. Да скорее же вы, копуши! Мне что тут, целую вечность торчать?

Послушавшись, Гаст вступил на проложенную мной тропу, и помчался во весь дух, волоча за собой  Осот, вцепившуюся в его рубашку на спине. Мои руки дрожали от усталости, когда они достигли того края полосы и вступили на луг. Я опустил руки, и коридор со шлепком захлопнулся. Толпившиеся по бокам силового поля  миниатюрные пылевые торнадо ворвались на то место, где только что находился коридор, и  закрутили бешеный  танец. Они напоминали охотничьих собак, которые бросились на добычу, но обнаружили вместо нее лишь пустоту.

Теперь моя очередь. Мне не нужен коридор. Даже силовое поле на этот раз отдыхало. Готовьтесь, охраннички, получить по шее! Пора показать, кто здесь на самом деле хозяин. Не за этим ли меня вызвали? Я шел через демоническую территорию, заклинания без труда слетали с уст, а ноги по бедра обвивали оранжевые светящиеся молнии. Пыльные волчки злобно набросились на вторгшегося чужака, но, едва коснувшись меня, отскакивали, как ударенные током.

Что, пообламывали клыки? Втроем мы обратили взгляды к вертящимся на ветру петушкам-флюгерам, закрепленным на крышах почти каждого дома. И во второй мой приход в это село, нас встретила настороженная тишина. Ставни закрыты, но изо всех щелей в нас вонзались обеспокоенные взоры. Уже на территории села, Гаст скинул в пыль свою ношу и бросился к родному дому. Он заколотил кулаками в дверь, но в доме не торопились открывать. В голосе мальчика зазвучали слезы.

– Мама, отец, это же я! Меня привел друг. Я вернулся домой. Братишка, вы здесь? Впустите же меня, пожалуйста!

Никакой реакции. Затем слабый шорох и женский голос:

– Прочь, оборотень! Наш Гастас погиб. Демон забрал его в день своей великой охоты. Ты не мой сын.

Мальчик упал коленями в пыль, прислонился лицом к двери и горько заплакал.

Я сам приблизился к двери и громко возгласил:

– Однажды я обещал взломать вашу дверь и всех нафиг сожрать. Что, забыли? А ну открывайте немедленно! У меня уже нет моих серебряных когтей, но я по-прежнему остался хищником. Что, Невил, ты уже забыл, как я, рискуя жизнью, спасал тебя от Даймона?

За дверью раздался радостный женский вскрик и мгновенно дверь была распахнута вовнутрь. Невил и Майма выбежали наружу и две пары рук обхватили Гаста. Переждав бурю эмоций и поток слез, я деликатно кашлянул и спросил:

– Извините, а я здесь не причем?

В ту же секунду Майма повисла у меня на шее, и мои щеки покрылись ее поцелуями и слезами.

Невил дождался своей очереди и, когда Майма, отцепившись от моей шеи, увлекла мальчика в дом, заключил меня в крепкие мужские объятия.

- Анжей, какая радость видеть тебя снова! Как же ты изменился. И ты привел к нам нашего сыночка!

Выпустив меня, он посмотрел  мне в лицо и прямо спросил:

- Скажи, что случилось с нашим вторым сыном?

– Мне очень жаль. Он погиб незадолго до того, как я встретил Гаста. Но мальчик отмщен.

Невил опустил голову, и его глаза подозрительно увлажнились. Мы все зашли в дом, и я подтолкнул вперед Осот.

– Эту девушку мы нашли в деревне за горой. Демон истребил всех ее односельчан, но ей удалось спрятаться. Прошу вас, примите ее с добром. Она не доставит вам хлопот. Единственная просьба - искупать ее и одеть поприличней. Потом я заберу ее с собой. Одна моя знакомая нуждается в хорошей  помощнице и будет рада удочерить девушку.

Отозвалась Майма.

– Не волнуйся, мы сделаем все, что нужно. Но в первую очередь вам нужно поесть.

Тут, слегка отойдя от радостной суеты, она рассмотрела меня поближе и с тревогой спросила:

– Силы небесные, что с тобой произошло? У тебя ведь были другие глаза. И так быстро отросли волосы.

– Мне пришлось пройти через тяжелое испытание. Для меня прошло больше времени, чем для вас.

Это объяснение остановило дальнейшие вопросы. И почувствовав, насколько же устал за время своих странствий, я сел на лавку и облокотился о стену.

– Майма, похоже, это входит у меня в привычку, но я снова нуждаюсь в ваших исцеляющих травах.

– Что случилось? Ты ранен или болен?

– Проблема в том, что я был ранен четыре дня назад, но с тех пор раны не зажили ни на йоту. Не знаю, что происходит, но так не должно быть. Что-то упорно мешает моей регенерации. Может, хоть в твоих силах будет помочь мне?

– Хорошо. Попробую сделать все, что в моих силах.

Затем Майма подошла к мужу и принялась давать ему какие-то указания. Он покивал головой, и, прихватив с собой Гаста и Осот, вышел из дома.

Майма объяснила:

– Невил отведет девушку к соседям и позовет женщин, чтоб они ее искупали. И покажет людям, что к нам вернулся наш сын. Пусть он расскажет всем о своих похождениях.

– А где ж ваш младшенький? С ним все в порядке?

–  Все нормально. Просто он гостит сейчас у своей тети, на другом конце села. Ну что ж, посмотрим теперь, что я смогу сделать для тебя.

Все оказалось даже несколько хуже, чем я предполагал. Осмотрев раны, Майма покачала головой.

– Одни лишь травы здесь не способны помочь. К ним нужно немного волшебства. Но я не обладаю магическими способностями. Единственное, что мне доступно – это увидеть на тебе след какого-то сдерживающего заклинания. Я знаю кое-какие целебные заговоры, но в этом случае они бессильны. 

– Проклятый Даймон! Его заклинание оказалось намного дальнобойней, чем он сам мог подозревать. В своем замке он пытался запечатать мои колдовские способности, но вместе с ними лишил меня способности к регенерации! Но у меня есть предложение. Недавно я хорошо подзарядился, и мы можем вместе попробовать совершить исцеление. Идет?

На губах Маймы заиграла легкая улыбка.

– А это, возможно, выход!

Сказано, - сделано. Женщина обработала раны своей заживляющей мазью, а я приготовил формулу для заклинания. Теперь вся сила моих слов была направлена на целящие компоненты лекарства и на разрушение остатков даймоновой печати. Сначала вроде бы ничего не происходило, но спустя минуту я почувствовал, как на груди потеплел амулет. Он присоединял свои силы к моему заклинанию. Раны словно бы охватило бушующее пламя. Кожа почувствовала, как стала впитываться и растекаться в ней травяная мазь. Происходило быстрое, и такое долгожданное исцеление.

У нас получилось! Это ощущала каждая клеточка тела. Я взглянул на Майму, в выжидательном молчании стоявшую рядом, взял ее руки в свои и с благодарностью их расцеловал. Майма залилась румянцем и, осторожно вытащив свои огрубевшие от работы руки, спрятала их под фартуком. В нетерпении срывал я с себя повязки. Полотняные ленты упали на пол, и у женщины вырвался вздох удивления и облегчения. Лишь свежие шрамы, покрытые новой розовой кожей, говорили о том, что со мной произошло. Майма положила мне на грудь руку, и слегка прикрыла глаза. Когда она открыла их, в них было беспокойство и грусть.

– Анжей, я должна тебе сказать... Я лишь лекарка-травница, но от рождения обладаю умением чувствовать состояние своих пациентов. Мне удается определять болезни лишь прикосновением, хотя лечить таким способом не могу. Теперь с тобой все в порядке, но последствия все же останутся. Исцеление не было целиком естественным, и тебе придется заплатить за это. Не доверяй полностью своей левой руке, - она может подвести. Сквозная рана в груди не зажила так, как было нужно, и отныне время от времени будет тебя беспокоить. К счастью, других последствий нет. Но помни мои слова.

– Хорошо. Можешь не волноваться. Я постараюсь хорошо заботиться о себе. Благодарю тебя за все...

И тут меня прервал дикий, не прекращающийся визг, донесшийся снаружи. Не теряя ни секунды, я схватил меч и выскочил на улицу, едва не налетев на подходящего к дому Невила.

– Что происходит? Кто-то напал на село?

Майма выскочила вслед за мной и принялась нервно оглядываться. Невил засмеялся и махнул рукой в сторону низкого строения с маленькими оконцами почти под самой крышей.

– Бабы твою девицу отстирывают. Такое ощущение, что она с рождения никогда воды в глаза не видела, вчетвером ее в мойню затаскивали.

Теперь засмеялись и мы с Маймой. Успокоившись, я протестующе помахал рукой.

– Э, нет! К счастью, эта девица не моя.  Я ее только сегодня утром из заброшенного погреба вытащил. Даже разглядеть толком не успел.

Невил хитро прищурился.

– Ну, ничего. Думаю, у тебя еще будет на это время.

Мы посмеялись еще немного и направились в дом. К этому времени жители понемногу стали выбираться из своих укрытий, а на улице появились дети. Майма захлопотала по хозяйству, и вскоре на столе появились миски с густым, ароматным пловом. Под неспешный разговор миски были опустошены.

За дверью послышались шаги, открылась дверь, и вошли три женщины. Две из них, стоящие по бокам были одеты в тяжелые, стелющиеся по полу платья замужних женщин. В центре же стояла довольно-таки миловидная девушка лет шестнадцати, в девичьей длинной и широкой рубашке, подпоясанной расшитым розовым и желтым бисером поясом. Они вошли внутрь и замужние женщины, слегка поклонившись по очереди хозяйке и гостю, выдвинули девушку вперед. Одна из них подперла рукой бок.

– Получите ваше золотце. Намучались мы с ней, сил нет. Зато результат – загляденье.

Майма всплеснула руками, а я поднялся с места и, все еще не веря своим глазам, окликнул:

– Осот?

Девица подбежала ко мне, ткнулась носом в мое плечо и пожаловалась:

– Осот намочили. Намочили, а потом терли, терли, терли... Осот чуть не утонула, а они сердились.

– Ну, ничего, все уже позади. Зато теперь ты хоть на человека стала похожа. – И слегка отстранив ее, я вгляделся в обновленную девушку.

Темные, с легкой рыжевизной волосы, теперь заплетенные в тугую косу, подтверждали ее слова о том, что когда-то они жили рядом с тигурами. Причем, судя по ее ярким фиолетовым глазам, присущим только огневолосым тигурам, очень даже неплохо с ними жили. Аккуратный носик симпатично смотрелся в сочетании с высокими скулами и округлым подбородком. Вот только бы ее подкормить немного. Хоть складки рубахи-платья скрывали фигуру, но я-то помнил, какой отощавшей она была в своих лохмотьях. Ну, ничего страшного. Это дело поправимое.

Обменявшись несколькими житейскими новостями, женщины остались в доме и разместились на скамье у печи. Вскоре прибежал Гаст, ведя с собой несколько незнакомых мужчин. Минут через пять пришло еще несколько человек. Закончилось все тем, что в дом набилась куча народу. Я с легкой настороженностью наблюдал за этим сходом. Люди приходили, неся с собой скамейки, табуретки и, кроме всего прочего, кое-что выпить и закусить.

В конце концов, когда в избе собралось чуть ли не все село, нам с Гастом пришлось рассказывать обо всем произошедшем с нами. Точнее, в основном рассказывал Гаст. Иногда мне удавалось вставить слово, но Гаст в отместку добавлял десять. Посиделки закончились глубокой ночью. Мальчишка уже жаловался на слегка охрипшее горло. Это он так старался, чтоб его рассказ слышали все присутствующие. Я – валился с ног от усталости и тщетно пытался скрывать сладкие зевки. А Невил от радости дошел до кондиции, и похрапывал, уронив голову на стол.

Удовлетворившие свой интерес и потешившие любопытство, селяне разошлись по домам. Осот увела с собой какая-то дальняя родственница Маймы. Я дотащил Невила до кровати и по просьбе Маймы уложил спать Гаста. Этот маленький пройдоха никак не мог угомониться и не хотел идти отдыхать. Пришлось кое-что пообещать ему на ухо. Помогло. А Майма, приготовив для меня постель, очень просила остаться хотя бы на пару дней, погостить у них и отдохнуть. Лишь получив от меня согласие, она пожелала спокойной ночи, и, лучась счастьем, тоже отправилась спать.

А завтра начнется новый день, может чуть более спокойный для меня, чем несколько предыдущих. И за те дни, пока я буду гостить в этой семье, у меня будет достаточно времени, чтоб обдумать ставшие известными факты и составить план дальнейших действий. И первым же пунктом в этом плане будет встреча с Азаинаром. Берегись, старый плут. Теперь-то тебе не удастся скрыть от меня того, что тебе известно. С нетерпением жду встречи с тобой!

 

 

                   ГЛАВА 6

Снова Азаинар. Дальше, в путь.

Ласковые лучи солнца прогревали землю, воздух и даже прохладную нижнюю листву приземистой яблони. Оглушительная тишина взяла в окружение село, и было слышно, как в этой тишине звенит воспаленная кора фруктовых деревьев. Деревья заболевали, и причиной этого была все приближающаяся и расширяющаяся с каждым днем территория праха. Только вчера мы перешли через нее, спустившись с гор, а сегодня она стала шире на длину двух шагов. Если так будет продолжаться каждый день, то вскоре пограничная полоса дойдет до села, и прах поглотит его.

Теперь  дорог каждый день. Нужно срочно принимать меры. Мне так и не удастся отдохнуть в гостях у Маймы и Невила. Боюсь, что именно от меня зависело их будущее. Селу угрожала участь соседнего поселения. Необходимо в обязательном порядке разыскать этого чертового ифрита.  Оставив Осот на попечение Маймы и ее родички, я собрался и отправился в лес, к тому самому холму, в котором Даймон когда-то запер элементалов огня.

 Хоть элементалы уже давно свободны, все же кое-что по-прежнему связывало их с тем местом. И была еще одна причина, почему я хотел вызвать одного из них там, а не на окраине села. За тем местом так крепко закрепилась худая слава, что даже теперь, когда  проклятое место потеряло свою черную силу, люди обходили его десятой дорогой. Поэтому, никто не помешает и не получит разрыв сердца, увидев живого огненного элементала.

Вот оно, памятное местечко! Я взошел на холм и поднял в небо руки, как и тогда. На этот раз это была просто попытка вспомнить получше, как тогда все происходило. Затем из-под рубашки был вытащен рубиновый амулет на золотой цепочке. Имена огня глубоко запечатлелись в его темно-вишневой поверхности. Как же там говорил Азаинар? «Я приду, если меня позовет твое сердце, и твое дыхание согреет мои имена». Да, точно!

Медальон медленно нагревался об мои руки. Но этого было мало. Я прижал амулет к груди и тихо позвал:

– Азаинар, друг зовет тебя.

Камень посветлел. Каждый удар сердца рождал в нем маленькую желтую искорку, ложащуюся в вырезанные на талисмане имена. Минут десять ушло на то, чтоб все самые малейшие бороздки букв были прочерчены изнутри бисерной нитью мерцающих желтых искр. Теперь второй шаг. Я поднес талисман к губам и выдохнул на него облачко теплого воздуха. Затем снова позвал.

– Старший из всех, носящий имя Азаинар. Приди по моему зову. Как сердце мое осветило твой талисман, так и ты озари лик мой.

Воздух вокруг холма начал теплеть, пока воздух не стал колебаться, как в пустыне над раскаленным полуденным солнцем песком. Но на этот раз элементал не пытался сжечь меня. Он сдерживал себя, хотя ему явно было нелегко. Судя по всему, он был чем-то раздражен, а когда элементалы огня раздражены, – то с трудом контролируют свои действия и способности.

– Здравствуй, Азаинар! Я рад тебя снова видеть.

– А, это ты, дитя льда. Как прошли твои поиски тигуров?

– Благодаря твоей помощи, я нашел их и получил то, на что даже не надеялся. Но, к сожалению, снова потерял это. Но не эта проблема сейчас меня интересует. Ты знаешь кое-что, что и мне самому хотелось бы услышать.

Азаинар задумчиво протянул:

– Я знаю много чего. Что именно ты хочешь узнать?

– При первой встрече ты назвал меня сыном льда. Вот и сейчас... Почему?

– Ну, тогда ты поднял такой снежный буран, что на удивление не уничтожил нас. К тому же твои волосы цвета снега.

– Это все?

Элементал заколебался.

– Прошло столько времени. Теперь все это не существенно и не имеет смысла.

– Говори, что не имеет смысла? Это относится к Раон Суангару? К Орияне и брату князя, белому волку?

Фигура Азаинара задрожала и стало жарче.

– Священный воин давно мертв. И прах рассеян, и ворота открыты. Просто ты использовал силу, похожую на его. Он тоже мог вызывать холод и снег.  Раон Суангар ни разу не был в нашем мире, но я был в его вместе с тем, кто когда-то был князем. И видел их двоих, вместе. И ты мне его просто напомнил. Просто сильно напомнил.

– Ты ошибся. Я жив, потому что снова родился, спустя столетия. И меня позвали сюда. Присмотрись внимательней, не меня ли ты видел тогда, в том далеком мире?

Он вздохнул и задумался. Я решил брать напором.

– Расскажи мне о воротах. Ведь ты же знаешь об этом. Это тот самый портал, через который пришел Даймон? Да? Кто хозяин Даймона? Прошу, расскажи мне, пожалуйста. Ты же с самого начала знал что-то о Даймоне, но смолчал, да?

Долго мы молчали, стоя на холме друг напротив друга. Наконец, Азаинар извлек из себя:

– Даймон ниоткуда не приходил. Он принадлежит этому миру. Это единственное, что мне известно о нем. Но о портале я расскажу. И даже отведу тебя туда. Я знаю очень много, но не имею права открывать людям верховные тайны. Но в тебе теперь мало осталось от человека. Слушай, и сохрани это все в себе. Мне известно, что ты был в Черном замке. На самом деле замок находится в другом мире, и лишь темный портал соединяет тот замок с нашим миром, удерживает его в нашем измерении. Когда портал был открыт и соединены два мира, то все зло и тьма из одного принялись перетекать в другой. Естественным образом это может происходить еще не один век, поэтому тот, кого мы называем Безымянным нашел себе в этом мире верного слугу, который и начал завоевание. Так начиналось вторжение Тьмы и Хаоса. Однажды Светоносцам удалось предотвратить открытие портала, но на этот раз рядом не оказалось защитников.

– Постой-ка, выходит вторжение можно остановить, разрушив или закрыв портал?

– Это возможно.

– И ты молчал? Почему никто не знал этого?

Ни чуть не смущенный моим напором, Азаинар упрямо уперся рогом в стену.

– У нас, обитателей царства Дэв, свои законы. Мы не имеем права открывать людям свои знания.

– Лицемер, ты же открыл их мне!

– Да, но ты не из этого мира, поэтому для нас как бы не существуешь. Так что если ты воспользуешься моей подсказкой, это не будет с моей стороны серьезным проступком.

– Постой-ка, а ты можешь открыть мне, как я могу вернуться в свой мир, или это тоже является страшной тайной?

Минутная задержка с ответом, и элементал вспыхнул ярче. Узкое лицо заострилось.

– Ищи древнюю столицу. Там когда-то, давным-давно, умели переправлять людей между мирами. Или же попытайся отыскать пространственные ворота. Сожалею, но я не могу указать тебе их точные места нахождения или хоть как-то помочь в их поиске. Я и сам не знаю, где они возникнут в следующий момент.

– Ну, хоть за это спасибо. Когда ты сможешь доставить меня к темному порталу?

– Хоть сейчас. Только скажи.

– Я бы рад отправиться и сейчас, но мне нужно закончить одно маленькое дельце. Это займет полтора, максимум два дня пути. Я смогу связаться с тобой чуть позже, когда закончу свои дела?

По его чудовищному лицу ничего нельзя было прочитать, но, похоже, Азаинар ушел в какие-то свои размышления и расчеты. По его горящему рту скользнула едва заметная улыбка, словно легкое колебание свечного фитиля.

– У тебя не будет надобности связываться со мной. Ты просто сможешь позвать меня по имени, потому что я пойду с тобой. В твоем рубине достаточно места для меня. Когда же ты управишься с делами, просто найди укромное место и произнеси мое имя. И я выйду к тебе. Так подойдет?

– Еще бы!

И мы хлопнули по рукам. В смысле, я повернул к нему ладонь, а он лизнул ее язычком пламени. Договор был заключен и элементал едва-едва прикоснулся к  медальону. В тот же миг тот искристо вспыхнул ярко-желтым, и когда цветные круги перед моими глазами слегка рассеялись, Азаинара рядом не оказалось. Но в глубине алого камня хитро блеснули его малиновые глаза. И камень приобрел прежний вид, разве что, если внимательно присмотреться, можно было рассмотреть в нем необычные очертания, наподобие застывшей в янтаре мухи.

Ну что ж, теперь – за дело! Действительно, это дело никак нельзя было отложить до возвращения, ведь даже неизвестно, вернусь ли я вообще от этого портала. Ну, блин, миссия «Дарк портал»! К сожалению, воспитание привило мне чрезвычайное чувство ответственности пред теми, кто на меня надеялся. И теми, кого я приручил. Ну а раз я уже приручил Осот, так теперь нужно устроить ей нормальную жизнь. Вперед, рыцарь! Хоть твои латы уж слишком попахивают нафталином, но долг зовет. В деревню.

Приютившая меня семья все же была расстроена моим столь быстрым уходом. Но, тем не менее, они шустро собрали необходимые вещи, нагрузили в походную сумку жратвы на двоих, так что ее ремень еле выдерживал двойной вес. Мало того, что я засунул в сумку объемный шлем, так они навалили туда еще много всякой всячины, типа пористого мыла, кресала, точильного камня и т.п. Хорошо еще, что сама сума была довольно-таки вместительной, иначе не знаю, куда бы все это рассовывал.

Прощание обещало затянуться надолго. Майма наотрез отказывалась так просто нас отпустить. И вот уже в избе снова собралось почти все село. Провожали, прямо как у нас выпроваживают в армию – с кучей закусок и мегалитрами выпивки. Пировали все, и лишь я старался почаще отодвигать предлагаемые кружки с вином и самогоном.

Часа два длилось это выпроваживание, но вот уже мы с Осот направлялись к выходу из села, сопровождаемые шумной стаей бегущих мальчишек и тучей подбрасываемых в воздух шапок. Гаст шествовал, гордо выкатив грудь колесом и держась за мою руку. Во вторую руку вцепился и, с не менее гордым видом, шествовал его младший братишка.

Не люблю долгих прощаний, поэтому, стараясь не слишком сентиментальничать, мы распрощались с жителями, ребятишками, домами, и быстрым шагом направились тем самым путем, которым я когда-то попал к Ягайе. Не запылилась бы только память, да не заросли лесные тропы.

Путь оказался рассчитан верно, и наше крошечное путешествие продлилось без малого два дня. Мы ночевали под шатрами лиственных крон, и пили из ручьев, бивших из-под толстых вековых корней. Сумка за это время изрядно полегчала, в основном благодаря девушке, которая настолько изголодалась в своем мертвом селе, что весьма активно помогала облегчать мою ношу. В цивилизованной одежде деревенской молодицы, она ничуть не напоминала то пугало, которое не так давно набросилось на меня в темном погребе.

Ее хорошенькое личико частенько озарялось счастливой улыбкой, - то, когда на одной из ветвей дерева появилась грызущая орех белка, то, когда прямо нам под ноги выкатился пушистый крошечный комочек, оказавшийся зайчонком. Она явно наслаждалась новой для нее обстановкой, а я радовался, глядя на ее блестящие радостью глаза. Уверен, здесь она действительно обретет свой второй дом.

Теперь под нашими ногами вилась едва заметная лесная тропка, заросшая по краям дикими подобиями фиалок и анютиными глазками. Чудно было видеть здесь так близкие сердцу цветы. Девушка старалась держаться рядом, но все же иногда отклонялась немного в стороны, чтоб добавить в собираемый ею букет тот или иной диковинный цветок.

Теперь вокруг нас стеной вставали могучие сосновые стволы. Цветы пропали, так как начавшийся сумрак начисто лишил их возможности здесь выжить. Иногда нам попадались заблудившиеся среди сосен одинокие ели. Их размашистые лапы, усыпанные старыми шишками, пытались преградить дорогу путникам, но их усилия оставались тщетными. Звериная тропа вилась, хитро обходя подставленные елями колючие ловушки. Да, проложившие ее звери, явно не были дураками.

Наконец, шикарный бор расступился, и перед нами предстала долгожданная избушка на курьих ножках. Девушка нырнула за мою спину и притаилась. Успокаивающие доводы не особенно на нее подействовали, поэтому я просто взял ее за руку и молча потащил к дому, не обращая внимания на слабые протесты. Из печной трубы легонько вилась домашняя струйка дыма, пахло чем-то очень аппетитным, а черный ворон на коньке смотрел уже весьма благосклонно, приглашая пройти в гостеприимную избу.

Ну, раз хозяйка дома, думаю, не будет плохим тоном, просто зайти в распахнутую настежь дверь. Саму избу даже не пришлось разворачивать, она уже стояла в правильном положении, показывая свой слегка подпорченный дождями зад густому и темному лесу. В основной комнате никого не было, но на печи стоял бурлящий котелок с ароматным густым варевом, а из маленькой рабочей каморки доносились такие родные звуки! Никогда ни с чем не спутаю звук работающего компьютера! 

Дверца в компьютерную была полуприкрыта, и за ней мерцал голубой свет. Ягайя не слышала, как я вошел и остановился за ее спиной, - она всецело была увлечена тем, что творилось на мониторе. А там, в размашисто слепленном гнезде, из пяти серо-голубых крошечных яичек вылуплялись голые птенцы. Трое уже освободились от сковывавшей их скорлупы, а два только долбили изнутри свои тесные тюрьмы. Неужели же в реальном мире прошло больше времени, чем я считал, если в этом гнезде, прикрепленном к объективу телекамеры, снова вылуплялись птенцы? Сколько же времени отличало этот мир и тот, в котором стоял замок? Хотя, может, просто эти птицы чрезмерно плодовиты.

Мой тихий кашель и вежливое:

– Здравствуйте, бабушка! – заставили старушку вздрогнуть и резко развернуться, сидя на стуле.

– Сыночек, Анжей! Какими судьбами, какими путями? Уж не думала, не гадала, что снова когда-либо свидимся.

Обнявшие меня руки не казались слабыми, несмотря на возраст своей владелицы.

– Да вот, шел я шел, и нашел для вас некий презент. Дай-ка, думаю, заведу его к вам. Он ждет в наружной комнате. Думаю, теперь вам не будет так одиноко.

– Ну, пойдем, пойдем, соколик. У меня и супчик готов, и хлебушек свежий. Покушаешь, речь поведешь. Где был, да что видел, и куда теперь твои сапоги смотрят.

– Ох, далеко они смотрят. Далеко... Столицу бы мне найти, только на вас и надеюсь. Да и вопросы кое-какие накопились.

Вскоре мы были накормлены, проблемы были описаны и вопросы заданы. Ягайя была безумно рада новой помощнице, почти приобретенной дочери, а я с нетерпением ждал ответов на накопившиеся вопросы. Одним из первых интересовавших меня вопросов был «Кто такие эти русичи?» Ответ на него бабулька нашла в одном из своих толстых журналов, стоявших на полке в компьютерной. Написанное там было мало ей понятно, но она смогла объяснить, что эти люди были перемещены в этот мир примерно тем же способом что и я сам.

Однажды большую группу людей, вместе с кое-каким домашним скарбом вышвырнуло прямо из пространства недалеко от того места, где впоследствии они построили свою деревню. Судя по их собственным рассказам, переданным предыдущим наблюдательницам случайными путешественниками, русичей перенесло сюда вскоре после того, как их родная страна, Русь, была крещена. Но не раньше. Эти люди были уверены в том, что их новый бог перенес свою паству на более благодатную землю в награду за то, что они приняли его.

И они не были последними. Время от времени к ним появлялись люди, говорящие на их же языке, и приносившие в их быт и культуру кое-какие нововведения. Но все сведения о русичах, называемых в журнале росинами, обрывались примерно лет триста назад. Наверное тогда, когда началась война, и все станции наблюдения были забыты и стали приходить в упадок.

Теперь становилось понятно, почему эти люди поклонялись Христу, но в то же время носили старославянские имена, давным-давно вытесненные у нас христианскими святцами. Но все это никак не объясняло, каким образом так произошло. Было ли это чистой случайностью или являлось каким-нибудь хитрым и очень сложным экспериментом хозяев этого мира. Теперь уже никто не сможет ответить на это.

Ну а ответ на вопрос о местонахождении вожделенной столицы оказался сложней, чем ожидалось. Никаких карт в избушке не обнаружилось. Или не сохранилось, или же никогда и не было. Но кое-как удалось вытянуть из базы данных компьютера приблизительное направление к столице. Мне предстояло выйти на ту дорогу, по которой я попал к тигурам, но на перекрестье, обозначенным полуразрушенным столбом с древними письменами идти не прямо, к городу тигуров, а завернуть направо и шуровать в том направлении, куда глаза глядят. Авось, через некоторое время пути торговый тракт выведет к цели.

Предложение, конечно, хорошее, но все же в первую очередь предстояло уладить с порталом. Если же удастся его прикрыть, то уже тогда, с чувством выполненного долга, можно и попробовать найти так называемую столицу. Единственное, что выводило из себя, это то, что одиннадцатым маршрутом до столицы добираться неизвестно сколько. Можно на это убить неделю, можно месяц, а можно и полгода. Мне бы сейчас надеть свои серебряные когтики, и вперед, за Родину!

Все хорошее когда-нибудь кончается. Так и мое пребывание у бабы Яги подошло к концу. Получив напоследок завершающие наставления и советы, я распрощался с Ягайей и Осот, помахал рукой электронному ворону и устремился в самую чащу леса, чувствуя, как в медальоне просыпается и готовится к перемещению старый Азаинар.

 

 

 

                   ГЛАВА  7

 Мои вещи, Темный портал и тайна Даймона.

Первым делом, выйдя из медальона, Азаинар внимательно осмотрелся и принюхался. Не обнаружив признаков «русского духа», он развернулся ко мне и заговорил.

– После того, как ты окажешься на месте, я вынужден буду тебя покинуть. На этом заканчивается моя помощь тебе. Дальше ты и сам должен знать, что делать, если, конечно, ты действительно тот, кем представляешься. Я уверен, что настоящий маг сразу поймет, в чем дело, и что нужно предпринять.  Но на прощание выслушай несколько подсказок. Тот портал может отвести в несколько разных мест. Одно из них то, откуда ты попадаешь к нему в первый раз. То есть, он сможет доставить тебя на это же самое место, если я оставлю открытым проход. Но не волнуйся. Если даже портал будет разрушен, ты уйдешь через мой путь. Еще, если возникнет необходимость, ты сможешь попасть в черный замок. Но вряд ли он тебе понадобится. Ведь главная твоя задача – просто закрыть портал. И последнее. Если ты окажешься в мире Безымянного, то должен вернуться в этот мир до того, как портал будет закрыт. Конкретней, - ты должен закрыть портал с этой стороны. Там, куда я тебя доставлю.

– Хорошо, я понял. Но боюсь, что мне все равно придется побывать в замке. Там осталось кое-что из моих вещей. Нельзя оставлять их Безымянному и Даймону.

Элементал покачал головой, но ничего не ответил. Он готовил тоннель для перемещения. Воздух вокруг нас сгущался, перед нами пространство колебалось извилистыми волнами, расходящимися из центра полупрозрачного круга света, висевшего на уровне плеч. Задав координаты, Азаинар подтолкнул меня ближе к входу.

Мощным вдохом нас затянуло в тоннель, словно заигравшихся котят в трубу мощного гигантского пылесоса.  Вокруг нас вертелись частицы разноцветной пыли, куда-то назад, за наши спины проносились на космической скорости силуэты деревьев, гор, чего-то непонятного. Ощущение, будто мы сами стояли на месте, а нам навстречу неслось пространство и время.

Когда все прекратилось, цветная пыль осела и незаметно исчезла, оказалось, что мы стояли посреди непроходимого леса, прямо перед ровным, тщательно утрамбованным кругом земли метров пятнадцати в диаметре. Впереди нас, на дальнем краю круглой площадки возвышалась каменная скала, неизвестно каким ветром заброшенная на это место. На ней были высечены три слегка окрашенные человеческие лица, не похожие ни на одну расу, встречавшуюся мне ранее. Ровный нос с аристократическими узкими ноздрями, высокие острые скулы, длинный разрез золотых глаз с вертикальными зрачками, почти по-эльфийски заостренные уши и светло-золотистые длинные волосы, волнами окружавшие лица.

Посредине площадки, на расстоянии полутора метров друг от друга стояли две черные двухметровые колонны, похожие на гранит, в которые на уровне глаз были вплавлены по три звезды из серебристого металла, расположенные треугольником, вершиной вверх. Вниз от них струились золотистые письмена. От двух этих колонн исходила такая энергия, что перехватывало дыхание.

Именно это было воротами между двумя мирами. Тем Темным порталом, который мне предстояло закрыть. Но как? И, спрашивается, зачем кто-то когда-то создал такой портал, если он принес этому миру столько неприятностей? Люди, изображенные на скале не выглядели исчадиями ада, но тот мир, лежащий по ту сторону портала, – настоящее пристанище самой разной гадости. Но эти ли люди создали портал, или они были лишь учителями для неразумных детей Аринойи, по недоразумению построивших ворота?

Только я вступил ногой на утрамбованный круг, внезапно стало стремительно темнеть. Поднялся холодный ветер, толкнул в спину, запутался в плаще и бросил в лицо горсть сухих листьев из леса. Азаинар забеспокоился.

– Теперь твое время, маг. Дольше я не имею права находиться здесь. Для нас слишком рискованно тут появляться, потому что это запретное место для элементалов и духов. Прощай, Раон Суангар, Древний! Да продлит Тайарун твои дни.

И он отступил назад, к едва заметному входу в созданный им же туннель. Фигура элементала растаяла в потоке волн, и я остался совсем один, наедине с ночью, порталом и Тьмой. Наступила совершенная темень, и взошла белая, призрачно-саванная луна. Мне стало как-то жутко и в свете давно уже умершей луны показалось, будто лица людей в камне начали оживать. Тень от мрачной черной скалы принялась медленно удлиняться и, проложив  темную дорожку в воротах, подползла к моим ногам.

Серебристые звезды на столбах замерцали и стали светлеть, пока не загорелись раскаленным белым светом, затмевающим даже покойницу луну. Воздух между столбов засветился, и из ворот между мирами послышалась нежная мелодия, зовущая и тоскующая одновременно. Теперь казалось, что каменные столбы сделаны из черно-седого обсидиана. В проеме между столбами засверкали золотые искры, словно кто-то рассыпал там мелкие театральные блестки.

Ветер смолк, улегся у ног послушным щенком, и лишь ласковый теплый сквознячок все еще прогуливался по лицу, волосам и рукам. Портал принимал меня. Не знаю, откуда и почему, но я чувствовал и знал это. Может, окажись я тут раньше и с совершенно противоположными целями, то, возможно, оказался на месте Даймона, потому что, теперь, это достоверно стало известно, я тоже мог открывать портал и проходить через него. Ну, может, по поводу проходить, пока еще не совсем ясно, но что-то говорило, что у меня не возникнет с этим особых проблем.

Несмело, как первый утренний лучик солнца на хрупком молодом льду, я вступил на дорожку, проложенную тенью от скалы. Мелодия из ворот стала громче и настойчивей. Не было ли это ловушкой? Нет времени на размышления. Шаг. Еще. Еще два. Ни сопротивления, ни давления, лишь громче и тоскливей мелодия. И ближе ворота. Когда я вошел в ворота, то сосредоточил все свои мысли на одном единственном месте, куда мне нужно было сейчас попасть – на комнате Сапфир.

Теперь я был другим, не тем беспомощным, почти парализованным недоучкой, которого оборотень затащил в замок против его воли, а хитрым и опасным зверем, обретшим свою первозданную, разрушающую силу. Силу Порядка и Хаоса, Созидания и Разрушения, Жизни и Смерти.  Я – Свет, я – Тьма, я приходящий и уходящий, умирающий, чтоб возродиться, и возрождающийся для гибели за новые знания. Эта древняя формула выражала сейчас всю мою суть, явную и скрытую. Берегись, Даймон, теперь твои увертки тебе уже не помогут. Надеюсь.

Звезды в колоннах сверкнули еще ярче, когда я огненным столбом света устремился в небо и растворился в его тверди, среди звезд и галактик. По крайней мере, мне так показалось, когда я превратился в огонь. Мое переставшее существовать тело прошило измерения, как толстая игла прошивает гнилую парусину, и спустя всего с десяток секунд впереди сверкнул сапфирный блеск. Гигантский палец аккуратно подтолкнул меня в спину, и я оказался посреди комнаты Сапфир.

Какая знакомая обстановка! Но вот только в этот раз вокруг себя я не ощущал того магического барьера, который в прошлый раз блокировал мои способности. Даймон утверждал, что его замок постоянно защищен, но он не учел, что если забор поставлен, то обязательно есть способ через него перелезть. Даже в этом случае.

Дверь измерений за моим плечом оставалась открытой. Теперь я уже не тратил время на простукивание стенных панелей, а сразу  попытался дозваться колдовской меч по имени. Если он здесь, то обязательно должен отозваться. Несколько минут я безответно звал его, но Креолан молчал. Но вот одна из панелей едва уловимо засветилась. Что-то пыталось пробиться сквозь нее наружу, тихо шептало неразличимые слова и звало в ответ. Естественно, на самом деле волшебный меч не умел разговаривать, но именно так я ощутил его ответные волны.

Короткий удар синим энергетическим шаром, и стенная панель раскололась на множество мелких кусков. Когда возникшая пыль слегка рассеялась, в глубокой нише вырисовался знакомый предмет. На самом краю глубокой ниши стояла моя старая походная сумка. Рядом лежало нечто длинное, тщательно укутанное в несколько слоев плотной ткани. Отлично! Судя по очертаниям, это и есть Креолан.

Накинув сумку на плечо и подхватив укутанный меч, я отступил к двери портала. Кинжал и серебряные ногти были в сумке. Это подтвердил беглый осмотр ее содержимого. В ней наличествовало все, что было и раньше, никто больше ни на что не позарился. Ну, спасибо. А теперь срочно отсюда смываться, пока никто не примчался на звук организованного мной взрыва. Довольный собой, крепко сжимая возвращенные сокровища, я вошел в астральную дверь. Мое движение назад уже началось, когда за спиной, в комнате раздались какие-то подозрительные звуки. Но теперь это уже не важно, я возвращался назад. Только моя нога вступит на круглую площадку у портала, тоннель захлопнется. Останется лишь окончательно его заблокировать.

Но тот, кто вступил следом за мной в этот тоннель, кажется, считал иначе. Едва я вышел из портала, сзади раздалось сердитое рычание, и кто-то попытался наброситься на меня. Но не тут-то было! Я легко ушел в сторону и слегка наклонился, дав нападавшему возможность просто перелететь через меня.  И перед моим лицом оказался Даймон, собственной персоной.

– А я по тебе уже соскучился.

Он не отреагировал на подкол, выхватил из ножен на боку длинный меч с золотой рукояткой и встал в воинственную позу.

– Ну что ж, Анжей, настало время окончательно выяснить отношения. Мне надоело твое постоянное вмешательство в мои дела.   Честно говоря, я очень удивлен, что тебе удалось выжить, но это не меняет ситуации. Теперь ты действительно представляешь для нас реальную угрозу, поэтому принимай мой вызов!

– Спасибо за откровенное предложение. Но меня удивляет, что в тебе осталось что-то от джентльмена.  И я с радостью принимаю вызов.

Обмен любезностями закончился, и я достал из свертка свой родной меч. В его голубом льдистом клинке трепетало темно-синее пламя, и бушевала белоснежно-мощная буря. От прикосновения к моей коже, рукоять затеплилась и сладострастно задрожала. Меч запел слышимым только мне голосом удовольствия. Он так соскучился по мне, лежа в темном и холодном тайнике!

Все лишнее и мешающее сложено за пределом круга, Креолан звенит от предвкушения боя и вражеской крови, а мы с Даймоном стоим друг напротив друга, пристально глядя друг другу в глаза. В его глазах неуловимый страх, а в моих все выражения скрывает тьма. И мы одновременно начинаем бой, в котором не будет пощады, и из которого живым выйдет только один. Мой меч настолько завладел мной, что я даже не улавливал и не осознавал своих движений. Все словно смешалось в один водоворот сверкающих глаз, звенящих клинков и хриплого дыхания.

Креолан будто сам управлял моими руками. Ставил блоки, нападал, пытался обходить чужую защиту. Это было не честно, и я пытался взять сражение под свой контроль, но едва успевал уклоняться от быстрого и острого, как осиное жало, меча Даймона. Этот парень действительно был высококлассным мастером меча. Решив, что вмешательство магического клинка все же было честным, я оставил борьбу с ним и отдался поединку с демоном. Его меч в очередной раз попытался добраться до моего тела, но Креолан, злобно взвизгнув, прервал свой короткий полет в сторону и взметнувшись вверх, отбил опасный удар. Наручи тоже образцово выполняли свой долг, и на них уже появилась пара дополнительных царапин.

Еще никогда не доводилось мне так ожесточенно драться. Каждый из нас знал, что победитель должен быть только один, и изо всех сил старался оказаться им. Сделав на руках и боку Даймона несколько легких царапин, мы с Креоланом  уже готовили один хитрый маневр, обеспечивающий нам дополнительные шансы, как вдруг произошло то, что я надеялся, так ни разу и не произойдет.

Тупыми зубами вгрызлась в левое плечо старая боль, и я чуть не выронил меч. Следует заметить, что после своего удачного перерождения я совершенно незаметно для себя снова стал левшой, как и в той, давно прошедшей жизни. И это чуть не стоило мне жизни. Спасла кольчуга и подставленный наруч, отведший удар в сторону. Я застыл, опустив меч и растирая правой рукой внезапно онемевшее плечо, когда Даймон собрался нанести еще один удар.

Но завершающий битву удар так и не был нанесен. Демон остановился и тоже опустил меч. Он просто стоял и ждал, пока я приду в себя. Это было так странно, что я с удивлением поднял на него взгляд. Немного реанимировав руку и переложив меч в правую, я кивнул Даймону и снова «встал к барьеру». Тьма вокруг нас создавала ощущение черного бархатного занавеса в театре, а ослепляющая луна казалась безжалостным жгущим прожектором.

Ночной ветер ничуть не освежал разгоряченные тела, а светлячки, как крошечные самоубийцы бросались прямо под сверкающие клинки. Невдалеке заухал филин. Очень «вовремя», - я от неожиданности чуть не подпустил острие даймонова меча к своему лицу. Но и Даймон сплоховал. Он слегка повернул голову на резкий неприятный звук, и я успел, подставив блок его мечу, бесцеремонно пихнуть Даймона ногой в колено. Если бы не филин, то я бы не решился на этот трюк, рискуя выпустить свою ногу из-под защиты смертоносного смерча, созданного Креоланом. 

Но номер прошел. Даймон чертыхнулся и повалился на землю, смешно взмахнув второй ногой в попытке удержаться в вертикальном положении. Рука с мечом откинулась в сторону и была грубо прижата к земле моим сапогом. Вот так-то! Демон еще пытался как-то вырваться и перехватить меч другой рукой, но я уже присел рядом и приставил острое лезвие к его горлу. Его  меч откинут мной как можно дальше, и в глазах Даймона застыла мрачная безнадежность. Он готовился умереть. А я готовился его убить. Но все же мне стало интересно, как же он стал таким, какой он есть сейчас. И слегка ослабив нажим лезвия, я спросил:

– Даймон, откуда же ты, парень? Что ты потерял в том чертовом измерении и почему ты, черт бы тебя побрал, открыл ворота?

Сколько же боли было в его ответном взгляде! Даймону тяжело давались слова.

– Я обязан Господину своей жизнью. Он спас меня, найдя на поле боя, умирающего и брошенного всеми.  Вороны уже вились вокруг моего тела в надежде на скорый обед, когда он нашел меня, исцелил и дал мне часть своего могущества. Он тогда с трудом попал в наш мир и искал верного друга, чтоб тот помог ему вернуться обратно, в его мир. И я открыл для него портал.

– Ты!!! Ты просто хотел вернуть его домой?! Но ты же видишь, что произошло на самом деле. Он и не собирался просто вернуться домой. Его интересовал этот мир. Твой мир!

Даймон рассвирепел.

– Мой мир?! Мой?! Этот мир предал меня, а я предал его! Теперь мы в расчете. Ты хоть знаешь, что такое очутиться умирающим среди сотен, тысяч мертвецов, многие из которых когда-то были твоими друзьями?

Выплеснув чувства, он слегка притих.

– Он забрал мою человеческую душу. Я уже не мог стать таким, как раньше. Он пообещал слишком многое, в том числе власть и колдовскую силу. И он исполнил обещание.

– Но ведь ты предпочел свести со мной счеты не колдовскими средствами, а простым мечом. Это действительно рыцарский поступок.

– Не знаю, почему я это сделал. Не знаю... Но скорей кончай меня. Мне надоело заглядывать в глаза костлявой, ждать и исповедоваться тебе.

– Даймон, я сам знаю, что ты испытал. Когда-то меня звали Сангарион. Когда-то и я умер на поле боя, окруженный телами своих погибших друзей. Смертельно раненый, погиб по своей же воле от своего собственного меча, преданный самым близким человеком, своим братом. Но отличие лишь в том, что брат и сам был предан, а я зря его обвинял. Когда же я умирал, то еще не знал этого. Это знание пришло лишь теперь, в этом мире. И я до сих пор помню мертвые лица товарищей, на которых застыла боль и тоска. 

Демон молчал. Моим долгом было прекратить его мучения на этой земле, но что-то удерживало меня от решительного последнего движения. Все же решившись, я с помощью особого поля подтянул к себе сумку и вытащил из нее серебряный кинжал. Даймон заслуживал того, чтоб умереть от такого ценного оружия. Клинок кинжала, приставленный к его груди, был уже готов совершить ритуал умерщвления, но в самый последний момент я еще раз взглянул в глаза расслабленно лежащего на земле Даймона, и застыл каменным изваянием, увидев то, то скрывалось глубоко в его душе. Слишком далеко  от нас обоих.

Какое издевательство судьбы! Я должен был убить негодяя, но не мог этого сделать. Потому что видел то, что не было известно даже самому Даймону. Теперь я знал. Тамир вернулся в мою жизнь, но по чьему-то злобному замыслу, должен был погибнуть от моей руки. Кинжал выпал из моей задрожавшей руки и мягко воткнулся в твердую землю. Я схватил голову Даймона и, прижав к своей груди, прошептал:

– Тамир, братишка, сколько лет, сколько зим!

Тот, кого еще пять минут назад я называл Даймоном, в недоумении пытался вырваться из моих объятий, но я крепко сжал его голову и почти неслышно проговорил ему в ухо:

– Ты сейчас все вспомнишь. Прошлая жизнь всплывет в твоей памяти. Брат, как же долго я оплакивал тебя.

И действительно, из моей груди изливались тепло и энергия, несущие в себе частицы моей памяти. Они проникли в мозг Даймона, разбудили затерявшиеся там тайники, из которых и стали вытекать еще слабые ручейки воспоминаний. Моя магия была ненавязчивой и слабой, но она помогала ему вспомнить. И уже Тамир, слабо вскрикнув от неожиданного пробуждения, прижал свою голову к моей. Не знаю, сколько времени мы просидели рядом, - два брата, обретшие друг друга, но пора было сделать то, зачем я сюда прибыл. Теперь я был готов защищать Тамира от его бывшего Господина. И Тамир, хоть все еще обладающий силой и способностями демона, но вернувший свою память, стоял рядом со мной, когда я, собрав все свои вещи, приблизился к порталу. Он отказался уйти через спасительный путь, и решил остаться здесь любой ценой.

Креолан был направлен на проем между колоннами, и мы в два голоса начали читать древнее заклинание на Истинном. К этим словам мне еще никогда раньше не приходилось прибегать, но они должны подействовать. Теперь я чувствовал каждой своей клеточкой всю структуру этого портала. Не знаю, откуда это пришло, но мне было известно, что теперь нужно делать. Ритм заклинания нарастал, слова становились все сложней, а формулы, изливаясь с кончика моего меча, провисали в воздухе осязаемыми путами.

Атомная бомба для портала отсчитывала последние секунды своего существования.

Магическая энергия, отдаваемая нами обоими, настолько переполнила, казалось бы, безразмерные колонны, что готова была разорвать их в любой момент. Но за моей спиной дышал спокойствием путь отступления, оставленный Азаинаром. Даймон -Тамир отошел слегка в сторону, потому что вид разбухающих и извивающихся, как змеи, колонн явно действовал ему на нервы. И я послал последнюю порцию энергии. Колонны вспухли чудовищными кукурузинами, и прогремел взрыв. Над колоннами взвилось что-то наподобие атомного гриба, но рассмотреть подробности уже не оставалось возможности.

Отдача взрывной волной вонзилась мне в грудь, прошла насквозь и выбросила мое существо из всех существующих плоскостей и пространств. Уже теряя сознание, я ощущал, что меня снова куда-то уносит очередной пространственный гипер-прыжок. И рядом снова не было того, кого я нашел, спустя тысячелетия тоски.

 

 

                   ГЛАВА 8

Торговый тракт, и нападение на караван.

Нам не привыкать к неожиданностям, но то, что меня ожидало,  все же было необычным и не тем, что ожидалось. Кажется, я оказался в слегка вырубленном состоянии, когда меня магическим взрывом вышвырнуло неизвестно куда.

Поверхность подо мной мерно покачивалась, а на моем лбу лежала холодная мокрая тряпка. Куда меня опять засунуло? Потолок над головой был округлым, тряпичным, низким и плавно переходящим в стены. Помещенице небольшое, длиной в два человеческих роста и шириной в половину, было почти полностью завалено коробками, ящиками и тюками. Я располагался как раз посередине узкого прохода, лежа на каких-то мягких свертках.

Ну и что это такое, спрашивается? Это что, меня сюда телепортировало, добавив к стандартному набору еще и мокрую тряпицу? Нет, это было бы слишком невероятно, тем более что на одном из тюков аккуратно сложены все бывшие при мне вещи - оружие и сумки. Значит, я очутился тут благодаря человеческим рукам. Надеюсь, что человеческим. До сих пор своими собственными глазами я так и не увидел, существуют ли тут какие-нибудь орки, гоблины или тролли, но рассказов о них наслушался вдоволь.

Противоположные боковые стены на дальних концах комнатушки слегка покачивались из стороны в сторону, представляя собой занавеси. Интересно, что находится по ту сторону? Выпрямиться здесь можно было только в половину роста, поэтому я осторожно встал, согнулся пополам и направился к одной из занавесей.

После того, как отдернутая занавесь открыла то, что за ней находилось, все стало ясно. Я находился в медленно движущейся повозке, и за этой повозкой следовала целая колонна повозок, повозочек и просто быков, груженых тюками. По бокам колонны шли люди разного вида и возраста. Были среди них и тигуры, и, похоже, один русич, и еще несколько человек, одеждой напоминающих друминов. Хотя, что они забыли в этом обозе?

Колонна шла по старой каменной дороге и чуть в стороне от дороги, по обе ее стороны виднелись несколько вооруженных людей на лошадях. По коротко остриженным волосам, вооружению, а так же их серьезному и внимательному виду  легко можно определить, что это наемная охрана. Идущие же возле повозок люди весьма неплохо одеты, и я решил, что попал в торговый караван, идущий в один  из крупных торговых центров этой страны. Некоторые меня заметили и радостно замахали руками. Я помахал в ответ и снова скрылся в глубине повозки.

Так, нужно подумать. Ягайя говорила, что одно из ответвлений главного торгового тракта ведет в столицу. Значит, нужно узнать, куда именно держит путь этот караван. И если нам по пути, значит, следует держаться рядом с ними. Охрана красноречиво давала понять, что на тракте не особенно безопасно. То, что это не было данью моде или прихотью, доказывало то, как именно охранники осматривали окрестности, а их руки постоянно находились в непосредственной близости к коротким и широким мечам, а в подставке на седле  покачивались длинные копья с флажками. Явно, эти копья использовались отнюдь не для красоты.

Значит, меч на боку не будет лишним. Двуручный меч был на месте и, как положено, в своих ножнах, но Креолан оказался по самую рукоять замотан в толстую мешковину и даже перевязан бечевой. Надеюсь, он никого не пожег, когда его пытались подобрать. Одев лишь ледяной клинок, я направился туда, где должна была располагаться скамья с возницей. Она там и находилась, а на ней восседал колоритный рыжеволосый юноша и насвистывал незамысловатую мелодию.

Услышав мое приближение, он повернул голову, заулыбался и спросил:

– Как ты, незнакомец?

– Спасибо, более-менее нормально. Но может, объясните, как я тут оказался? Помню,  что до того, как очнуться здесь, я был в совершенно другом месте.

Тигур весело засверкал своими сиреневыми глазами и объяснил.

– Мы двигались по дороге, когда кто-то заметил вас, лежащего в стороне, среди высокой травы. На ваших руках была свежая кровь, и мы решили, что вы сражались с кем-то, кто оглушил вас и скрылся.

Мой взгляд невольно опустился на ладони. Крови Тамира на них уже не было, но все еще сохранялось то ощущение, что было у портала, когда я пытался остановить кровотечение из пореза на его ноге.

– А как мой меч, - никому не причинил вреда?

– О, ваш меч! Он так светился, что мы некоторое время даже боялись прикоснуться к нему. Пришлось накидывать на него мешки, чтоб забрать вместе с вами.

– Спасибо вам. Но скажите, куда вы держите путь?

Парень сперва окинул меня внимательным взглядом, наверное, чтоб убедиться, что я не разведчик какой-нибудь банды, и лишь потом ответил.

   – Мы направляемся в Заргум, крупный торговый город, столицу графства Мрианор.

Столицу? Отлично! Посмотрим, что там за столица такая. Неплохо бы добраться до нее без особых проблем, под охраной и в уютно покачивающемся фургоне.

– Вы не против, если я поеду с вами? Я как раз направлялся туда, но некое обстоятельство, оглушившее меня, слегка задержало мое передвижение.

– Я не против. Старший каравана тоже. Он сразу сказал, что если вдруг вы изъявите желание остаться с нами, лишний меч нам может пригодиться.

И тут меня что-то слегка толкнуло, мимолетная мысль. В течение всего разговора возница смотрел на меня лишь доброжелательно, с оттенком любопытства, даже когда заглядывал в глаза. Это показалось странным.

– Послушайте, не скажете, у вас нет случайно зеркала?

– Зеркала? Сейчас подумаю. Кажется, в задней части фургона висит круглое медное зеркальце. Оно, правда, уже сильно потемнело, но для отпугивания злых духов вполне подходит.

Злых духов? Прямо как у нас в седой древности. Зеркальце нашлось, действительно оказавшись потемневшим и покрывшимся мелкими зеленоватыми пятнышками, но на его поверхности местами сохранилось какое-то светлое напыление, похожее на амальгаму. Странно конечно, после того как этот мир показался мне таким отсталым, но ведь должны же были остаться от его расцвета хоть какие-то следы. И теперь в этих следах я внимательно осмотрелся. И, о чудо, оказалось, что у меня снова были нормальные человеческие глаза. Что же произошло?

Откуда-то выплыло воспоминание о черном замке и русичах. Злость на погрязших в суеверии селян заклокотала в глубине души. И, словно иллюстрируя этот факт, мои глаза снова полностью почернели. Я занервничал. Как мне показаться с ними торговцам? И я попытался расслабиться, набрать в легкие воздуха и подумать. Только злость отступила, глаза снова приобрели привычный вид. Теперь понятно. Каким-то неведомым путем я обзавелся двумя обликами, которые меняются в зависимости от настроения. Будем знать, и впредь постараемся держать себя в руках.

Зеркало выскользнуло из моих рук и осталось болтаться на кожаном шнуре, когда где-то впереди раздались взволнованные крики. Я выглянул назад и увидел, как скакавшие в отдалении охранники пришпорили коней и помчались вперед. Ну что опять??? Я кинулся к вознице и стоя коленями на скамейке,  попытался рассмотреть, что же творилось впереди. Наш фургон не был ведущим. Впереди еще трусило три таких же круглобоких и широкозадых, внезапно остановившихся в метре перед нами. Тигур-возница натянул поводья, и два запряженных в них быка резко остановились.

Если туда помчалась охрана, значит, скорей всего, там предстояла какая-то разборка. Ну а какая разборка без моего любопытного носа? С одной стороны, это не мое дело, но если там находилась банда разбойников, то в случае поражения охраны, они все равно доберутся до нас, и тогда мне уже не удастся отсидеться в повозке. А так хоть понаблюдаю за происходящим. Накинув за спину  второй меч и прихватив из сумки шлем, я перепрыгнул через низкий борт фургона и тоже помчался вперед.

Вот, блин, везуха! Дорога впереди была перекрыта отрядом хорошо вооруженных людей весьма угрожающего вида. И как обнаружилось, -у караванщиков было всего два конных всадника и восемь мечников, тогда как у стоящих перед ними было минимум человек семнадцать. Да и суровые лица, кое у кого разукрашенные внушительными шрамами, говорили о боевом опыте и отваге. Я стоял за передним фургоном и слушал, как их предводитель высказал свое предложение.

– Отдайте нам содержимое фургонов и тюков, и мы исчезнем, словно нас тут никогда и не было. Если будете хорошо себя вести, может я разрешу вам оставить себе одну пятую часть с каждого груза. Так что и вы без последней копейки не останетесь.

Вперед высунулся низкий, серьезный человек, представившийся старшим караванщиком. Он замахал руками в сторону каравана.

– Забирайте мой груз. Только сохраните наши жизни.

Один из конников, - похоже, командир охраны, - отпихнул старшего караванщика в сторону.

– Мы не позволим вам прикоснуться к грузу. Нас нанял лорд Заргума, и весь караван находится под его покровительством и охраной. Вы сможете добраться до него лишь через наши трупы.

Отозвался предводитель банды:

– Ну что ж, - нет проблем.

С чувством юмора у него все в порядке. Голос этого человека был мне знаком, но с ходу не удавалось вспомнить, где я его слышал. Да это же один из тех бандитов, которые расспрашивали меня в поселении отверженных! Хоть мне не знакомо географическое расположение нашего теперешнего нахождения, но, похоже, он все-таки далеко ушел от своего поселения. Хотя, почему бы и нет, если по этому тракту часто ходят богатые караваны?

Назревал вооруженный конфликт. Всадники соскочили с лошадей, туго намотали поводья на луки седел, и отогнали свой транспорт подальше. Оказывается, что все-таки эти копья торчали там для красоты, потому что всадники и не подумали их взять, а выдернули мечи. Так же поступили и пешие мечники, сверкнув мечами и встав плечом к плечу, загородив собой подход к фургонам. Эти парни мне понравились. Распределение сил явно было не в их пользу, но, тем не менее, они готовы были драться не на жизнь, а на смерть, даже зная, чем это скорей всего закончится. Честно говоря, я ожидал, что ребята отступят, предоставив караван варварскому разграблению, но они поступили, как настоящие герои.

Хотя еще неизвестно, как поступит с ними их лорд, если узнает, что его солдаты трусливо сверканули пятками. Разбойники тоже не бока почесывали, а зазвенели своими мечами. Противоборствующие стороны уже были готовы кинуться друг на друга, и я тоже собрался вступить в перепалку. Численный перевес был на стороне разбойников, поэтому можно немного попрактиковаться с двумя мечами. Признаюсь сразу, это жутко неудобно, особенно если один из мечей – двуручный, но когда-то у меня неплохо получалось. Я встал на одной линии с охраной, но слегка в сторонке, чтоб было больше пространства для работы обоими клинками.

– Надеюсь, от моей помощи не откажетесь?

Кто-то из мечников заметил:

– Очень кстати.

Тут разбойничий предводитель внимательно в меня вгляделся и воскликнул:

– Эй, так ты же был слепым!

 Я кровожадно ухмыльнулся.

– Да. Но я нашел хорошего лекаря, и теперь опасней, чем при нашей прошлой встрече.

Уверенным движением надев шлем, оказавшийся мне идеально в пору, я достал оба меча. И тут такое началось! Разбойники накинулись на нас, как голодные медведи на огромную бочку свежего меда. И нет, чтоб разбиться один на один, – лишние не стали дожидаться своей очереди, а бросились по два на одного. Мне тоже досталось двое. Но я-то справлюсь, а у мечников было лишь по одному клинку, да еще по короткому кинжалу, которые трудновато применить в такой свалке. К тому же их мечи были несколько короче тех, что использовали разбойники, поэтому на землю уже протекла первая кровь защитников.

Тяжковато все же. Одного из сцепившихся со мной Креолан обезвредил почти сразу. Уж не знаю, как он умудрился, точнее не заметил, но спустя пару минут мужчина матерого вида зажал свободной рукой перерезанные почти до кости вены  на правой руке, и пошатался куда-то вбок, за кусты. Со вторым пришлось чуть сложней. Да к тому же к нему на помощь подключился еще один молодец, только что расправившийся с одним из наших мечников. Ну что ж, никаких проблем. Выбив из рук первого его меч, двумя своими я захватил в клещи клинок второго и вырвал его, двинув мужчину ногой в живот.

Он упал, и уже на земле его добил один из освободившихся конников, послав мне поощрительную улыбку. Я принял ее, согрел (еще бы, - первое поощрение от здешних военных!), и снова ринулся в гущу сражения. Ох, и нравится же мне это занятие! Только теперь мне стало понятно, как же мои руки истосковались по оружию и сражениям. Но, кажется, я немного увлекся, потому что когда разукрасил порезами и обезоружил своего последнего противника, то оказалось, что само сражение уже некоторое время, как закончилось, уцелевшие разбойники смылись, а охранники с интересом наблюдали завершающий этап боя, со мной в главной роли. И все-таки победа осталась за нами! Жаль, что предводитель разбойников так и не узнал, как он оказался не прав. Его тело валялось недалеко от переднего фургона, а судорожно застывшая правая рука, словно бы в последнем приступе жадности, тянулась к грузу, который ему уже никогда не достанется.

 

 

                   ГЛАВА 9

Путь в столицу

 Уставшие клинки, вытертые об траву и трупы бывших отверженных, отправились отдыхать в ножны, а охранники принялись стаскивать на обочину тела. Из охраны погиб только один человек, молодой парень, недавно поступивший на службу лорда. Это сказал о нем один из его соратников. Когда тела погибших разбойников были свалены в кучу, ко мне подошел тот самый всадник, который улыбался, закалывая моего противника.

– Спасибо тебе, чужестранец, за помощь. Очень вовремя ты появился. Признаюсь честно, давно мне не встречались такие бойцы. Судя по твоему виду, ты никому не служишь. Вольный странствующий воин?

– Что-то вроде этого. Странствую, узнаю мир.

– А не хочешь ли ты поступить на службу к нашему господину, лорду Фрайму? Он ценит опыт и верность, – платит за них звонкой монетой и сытной едой.

– Славный вое, пусть не будет обидой мой отказ, но у меня есть цель, миссия, которую нужно исполнить. А затем я вернусь на свою родину. Там у меня все, - служба, дом и сердце. Прости, я не могу принять твое предложение, но ценю его.

К счастью, он ничуть не обиделся.

– Ну что ж, пусть будет прям и безопасен твой путь к цели. 

Поблагодарив, я снял шлем и пригладил растрепавшиеся волосы. Воин взглянул на меня с большим интересом, чем до этого.

– Действительно, далеко же находится твой дом!

– Дальше, чем можно представить.

Легко кивнув, воин направился к своим подчиненным, заканчивающим закапывать разбойников в неглубокой яме. Вместе они навалили сверху камней, которые удалось собрать на обочине, и теперь предстояли похороны павшего солдата. Его тело они не хотели везти с собой, потому что путешествие должно было продлиться еще пару дней, а погода выдалась теплая. Место для могилы выбрали в двадцати метрах от дороги, на возвышенности под молодым ясенем. Земля там оказалась мягкой и жирной, поросшей сочной травой и цветами. Хорошее место для последнего  приюта. Тело завернули в плащ, а дно укрыли нарванными ветвями низко стелящегося цветущего кустарника.   Я стоял в стороне и наблюдал за тем, как товарищи погибшего медленно, на руках, опускали тело в разверзнутую землю.

Перед тем, как приступить к закопке могилы, ко мне приблизился их командир.

– Не стой здесь, подойди и встань рядом с нами. Ты сражался рядом с ним и тоже принадлежишь к братству воинов. У нас всегда хоронят павших все, кто был рядом с ними в битве.

Молча, я выполнил его просьбу. Быстро командир прочитал над телом погребальные тексты, а затем так же быстро могила была закопана, и завалена сверху самыми большими камнями, которые удалось найти.

– А теперь, - в дорогу. Нам нельзя здесь больше задерживаться. Максимум завтра вечером мы должны быть в Заргуме. Всем быть внимательней, держитесь ближе к каравану.

Охрана снова заняла свои боевые посты. Командир и второй всадник поймали своих коней, и встали во главе колонны. А я же нашел свой фургон и уселся на лавке рядом с веселым тигуром. Тот прямо прыгал на скамье от любопытства.

– Ну что там было? А то не мог даже глазком взглянуть, - пришлось быков держать. А с фургона почти ничего не было видно.

Шедший рядом с нами пожилой красноволосый мужчина неодобрительно покосился на него. Мой ответ юношу не разочаровал.

– Парень, ты ничего не потерял. На караван пытались напасть разбойники, но доблестная охрана почти всех перебила.

Он не хотел угомониться.

– А ты что там делал?

– А ты как думаешь? – И я сунул ему прямо под нос правый рукав рубахи, щедро пропитанный чужой кровью.

Пареньку чуть не стало плохо, но он сдержал подкатившийся к горлу комок и замолчал, повернув голову по направлению движения. Я же закинул в фургон шлем и двуручник, откинул назад голову, прикрыл глаза и превратился в слух. Приятно слышать вокруг себя шелест трав, пение разнообразных звонких птиц и стрекот кузнечиков. Колеса слегка скрипели, и об камень дороги ритмично стучали тяжелые копыта.

Дорога все вела и вела нас вперед, а пейзажи по обе ее  стороны не отличались разнообразием. Красиво, но скоро надоедает. Где-то вдали туманные горы уходили вершинами в самые облака. Нас окружала гористая местность, в складках которой скапливался сизо-белый туман. Кое-где между мохнатыми лесами поблескивали зеркала крошечных озер. Тракт вел по одному из возвышений, словно был проложен по каменистому хребту древнего, огромного дракона, извивающегося между гор и долин. Настолько древнего, что сам он уже порос лесами, а в складках его грубой чешуйчатой кожи вырос мох, и проложили дорожки быстрые и звонкоголосые ручьи.

Никогда еще мне не доводилось видеть более прекрасной природы, чем здесь. Может, разве что, на фотографиях в журналах и фотоальбомах. Или на картинах, где среди подобной красоты художники изображали скачущих рыцарей, и прекрасных дам, убегающих от мерзких чудовищ. Но здесь вполне реальные рыцари сопровождали вполне реальный торговый караван. Убегали назад одни виды, на смену им приходили новые, не менее красивые. Но все это почему-то не поднимало моего настроения. Что значила вся эта красота, если она чужая?

Днем мы совершили небольшую остановку возле неширокой речушки, пересекавшей дорогу. Через реку перекинулся массивный каменный мост, слегка облагороженный резными столбиками на обоих его концах. Фургоны отвели немного в сторону, и рядом с мостом устроили пикник на обочине. Я воспользовался случаем и застирал рубашку, а затем достал из сумки кое-какие припасы и со вкусом перекусил. Долго расслабляться нам не позволили, и властный оклик всадников снова выстроил караван в стройную колонну, которая нудно двинулась через мост.

До самого вечера дорога была спокойна. Больше никаких засад, нападений и тому подобного. Даже летавшие высоко в небе птички ни на кого не ... . В пути приходилось соблюдать максимальную тишину, потому что начинались кое-где подступающие вплотную к дороге лиственные леса, и мало ли какие сюрпризы они могли преподнести. Один из мечников нашел меня и попросил быть внимательным. Они что, снова надеялись на мою помощь? Ладно, если что, я здесь. Куда я денусь, с подводной-то лодки?

Лагерь на ночевку разбивали незадолго до темноты. Конники нашли обширную поляну, даже полянищу, вокруг которой почти не было деревьев. Вдалеке от тракта, но тем безопасней. Фургоны поставили кругом, оставив лишь небольшой проход. Быков распрягли, сняли с них ношу и завели внутрь временного лагеря. Костер решили не разводить и всем пришлось довольствоваться сухим пайком. 

Во время ужина я немного разговорил паренька тигура, и он мне поведал, что  большие полотняные фургоны и груз в них принадлежит тому человечку, который собирался днем отдать груз бандитам. Все возницы в фургонах работают на него, а остальные люди, которые шли в караване, - самостоятельные торговцы, паломники и просто идущие по своим делам странники. Это их повозочки, тележки и груженые быки составляли основную массу колонны. Они просто присоединились  к охраняемому каравану для собственной безопасности. А может и просто, чтоб не было скучно. Теперь понятно, почему эти люди держались как-то прохладновато друг с другом и большей частью молчали. 

После ужина охранники разделились на две группы. Одна улеглась спать в фургонах, стараясь расположиться так, чтоб в случае тревоги, оказаться с разных сторон лагеря. Вторая группа распределилась в крошечных просветах между фургонами. Укладываясь спать, притискиваясь к сжавшейся в центре лагеря толпе путешественников, я подумал о том, что это хороший способ не замерзнуть ночью. Но все же чувствуешь себя котенком в тесной корзине, затиснутым между пятью – шестью десятками других котят. К тому же дико храпящих, а некоторых и пахнущих невесть чем.

Ненавижу спать, когда нет свободы движения и твои руки постоянно кто-то притискивает к твоему же телу. Но, несмотря на зверские неудобства, меч все же прижимался к моему боку, а для большей надежности, в тесноте-то его не сразу вытащишь, рядом с ним ютился серебряный кинжал. Спалось мне беспокойно, снилась какая-то мерзковатая белиберда, и сильно отлеживались на твердой поверхности бока. Да и выданные перед сном шерстяные одеяла не особенно спасали от холода. Тем более, что я делил свое одеяло с парнишкой-возницей, который совершенно по зверски отхватил себе его больший кусок.

Среди ночи меня разбудил шепот и осторожное прикосновение к спине. Резко отбросив сон, я, лежа, развернулся, схватил за плечо потревожившего меня, подтянул к себе, и острие кинжала прижалось к его сонной артерии.

Солдатик даже боялся пошевелиться, и лишь его испуганные глаза и побелевшее лицо хорошо просматривались в звездном свете. Убрав кинжал от его шеи, я недовольно спросил:

-  Ну, что еще? Минотавры напали?

- Минотавры? - Солдат был удивлен. - Нет. Капитан послал спросить, согласны ли вы принять участие во второй смене охраны?

- Ладно. Уже иду.

Накинув остаток одеяла на возницу, я сладко зевнул, потянулся и, поправив на боку свой арсенал, поплелся к фургонам. И все же, несмотря на все предосторожности и перестраховки, ночь прошла совершенно спокойно.

Наутро хозяин фургонов раздал паек на весь предстоящий день среди своих возниц, на удивление, не забыв и обо мне. Жаль, что вчера вечером мне пришлось попользоваться своими собственными запасами, потому что у возниц еще оставалась еда, выданная им предыдущим утром. Резкий окрик охраны не дал нам слишком расслабиться. Весь транспорт был выведен на дорогу и выставлен в колонну правильным порядком.

Едва караван тронулся, я залез в свой фургон и решил хорошенько выспаться в отместку за отвратительно проведенную ночку, предварительно попросив тигура, чтоб меня разбудили только в том случае, если прямо перед фургоном взорвется атомная бомба. Оставив парня недоуменно хлопать ресницами, я залез с головой под одеяло и мгновенно заснул.

Атомная бомба не взорвалась, но меня все же разбудили. И не какие-нибудь очередные бандиты, а радостный говор за стенкой фургона. Подтянув к себе на всякий случай оружие, я высунулся наружу. Вся колонна стояла, а недалеко отсюда старший караванщик общался с людьми, сидящими в низком фургончике, двигавшемся нам навстречу. Из их переговоров следовало, что мы уже приближаемся к цели и будем на месте даже чуть раньше, чем планировалось. Значит, у меня будет время найти для себя какую-нибудь гостиницу или отель.  

Из разговора так же удалось выяснить, что фургончик как раз отторговался и возвращался домой, когда на дороге встретились мы. После недолгого разговора мы разъехались в разные стороны, а я решил, что пришла пора кое-что для себя выяснить. Необходимо все же проверить, действительно ли портал уничтожен, и угроза для этого мира миновала. И самое главное – жив ли Тамир. Все же, думаю, если б он погиб, то я почувствовал бы это, но в душе ютилось беспокойство. Единственным способом обо всем узнать была та самая кожаная лента с черным камнем, что столько время пролежала в моей сумке бесполезным грузом. Теперь же пришло время снова научиться использовать ее.

Обвязав лентой голову и мысленно произнеся формулы, начертанные на ней, я поплыл по призрачной реке времени и пространства. Камень с синей звездой в сердцевине стал моим третьим глазом, проводником и генератором ясновидения. Видение началось с затерянной в лесу поляны.

Черные обломки усеивали ровный утрамбованный круг, на котором когда-то стояли две колонны, составляющие портал. Оплавленные капли металла, бывшего некогда серебряными звездами в колоннах, застыли живописными разводами на почерневшей земле, обломках и расколотой пополам скале. Лица золотоволосых пришельцев казались скорбными. Покрытые гарью, они еле просматривались на шероховатой поверхности камня. Оттуда уже ушла сила и волшебство. Была разорвана нить, соединяющая два далеких друг от друга мира, закрыты ворота, которые больше никогда уже не откроются. Потому что больше нечего было открывать. И лишь прекрасные чужие лица еще не одно столетие будут с грустью смотреть на эти деревья, обломки и безразличное ко всему высокое небо.

Вид сменился. Пограничная полоса мертвой почвы по-прежнему разделяла цветущую землю, но теперь она действительно была мертва. Движение полосы праха было остановлено. И пыльные демоны больше не патрулировали окрестность. Теперь это просто было поле, покрытое пеплом, как после степного пожара, и не более того. Теперь его уже не будут пересекать огненные псы и прочая нечисть, потому что все они жили в другом измерении и приходили сюда лишь выполнять указания Даймона и его господина. Может, где-то еще остались вылезшие оттуда монстры, но рано или поздно они вымрут или будут убиты солдатами, охотниками или разозленными крестьянами. Теперь это уже не мои проблемы.

Картинка снова поменялась.  Теперь перед моим взором предстало место, на котором еще не так давно стоял замок демона. Все исчезло. Не было больше стального поля смерти, не было клубящегося зеленого тумана и высоких мрачных стен. Ничего. Лишь степь, небо и едва протоптанная тропа, ведущая за горизонт. Ничего, что бы напоминало о том, что раньше находилось на этом месте. Тишина и покой. Мой долг исполнен. Я сделал то, зачем меня вызвали сюда, и теперь со спокойной душой мог искать путь домой. Хотя это легче сказать, чем сделать.

Лишь оставалось найти Тамира. Долго часть моего существа металась из стороны в сторону вокруг бывшего портала, пытаясь найти хоть какие-то следы парня. Единственное, что удалось выяснить, – его останков не было обнаружено в том месте, где произошел взрыв. И даже пройдя через портал Азаинара, я не смог нащупать его присутствие.

Уже потеряв последнюю надежду и не зная, что можно предположить, я внезапно наткнулся на тончайшую паутинку, ведущую от прохода огненного элементала в неизвестном направлении. И та паутинка вывела меня в совершенно незнакомую местность. На глинистой желто-коричневой земле росли чахлые пучки кустарника и редкие бледно-зеленые толстолистые травинки. Деревья тоже были редкие и полудохлые. Солнце клонилось к закату, длинные тени от деревьев раскрашивали землю в диковинную зебру.

И вперед, к солнцу шел человек, уверенной и твердой походкой. Меч на его боку слегка покачивался от каждого пружинистого шага путника. Золотистые волосы отливали в багровом свете медью. За ним оставалась прямая дорожка следов, вдавленных в мягкую землю. Даже со спины я узнал его. Это был он. Тамир. Что он там делал, и где он вообще находился, оставалось тайной. Но самое главное – он жив! Не знаю, правда, каким чудом. Теперь я спокоен. Может, мы еще встретимся, если судьба еще раз окажется благосклонна к двум своим детям.

Видение оборвалось резко и неожиданно. Больше ничего не успело показаться перед моим взором. Значит, я все же исполнил предначертание!  Это успокаивает и дает довольно таки приятное ощущение. Сняв ленту и спрятав на место, я вылез из фургона и пошел рядом с ним. Мы уже приближались к городу. Дорога стала в три раза шире, и к нам присоединялись люди, сворачивающие на основной тракт с боковых ответвлений, ведущих с разных сторон. Своеобразный путевой перекресток.

Вдали уже можно рассмотреть высокие мощные стены с разбросанными по ней широкими башенками. На башенках трепетали красные и зеленые вымпелы, а над воротами развевался черно-желтый флаг. Что на нем изображено, невозможно рассмотреть на таком расстоянии, но рисунок отливал серебром.

Пора бы приготовиться к прибытию. Упаковать вещички и кое о чем побеспокоиться. Я собирался войти в город не с караваном, а отдельно, поэтому в данный момент искал главного караванщика с одной просьбой. Найдя же его, я попросил, если у него где-нибудь в грузе есть, продать мне длинный дорожный плащ с капюшоном. Мужчина ничуть не удивился и повел меня к одному из фургонов.

Он вылез оттуда, немного покопавшись в каком-то тюке. В его руках было нечто темно-синего, почти черного цвета, приятное на ощупь из плотной, но легкой ткани. В развернутом виде это представляло просторный плащ с капюшоном, который запросто мог скрыть пол лица. По длине и ширине плащ оказался мне впору. Как на меня и сшитый. Идеально.  То, что доктор прописал. По качеству и внешним данным этот плащ был ничуть не хуже моего старого.

Когда же я спросил, сколько денег он возьмет за него, караванщик отмахнулся.

– Бери, с Богом. Плащ принадлежал моему сыну. Теперь, когда он покинул семью, плащ никому не нужен. Мне он не подходит. Вез с собой, хотел хотя бы в приют для бедных отдать, но тебе, я думаю, нужней. Носи на здоровье, он почти новый. Если, конечно, не испытываешь предубеждений.

– Нет, что вы. Большое спасибо! А сейчас я хочу покинуть ваш караван и пойти вперед, осмотреться, прислушаться к новостям. Я благодарен за то, что вы подобрали меня на дороге, и разрешили путешествовать с вами. Удачной торговли!

И с этим я пошел разыскивать фургон со своими вещами. Вспомнились советы старика, встреченного в ущелье. Но я снова надел налобную ленту, чтоб волосы не падали на глаза. Связывать их в хвост не стал. Во-первых, нечем, во-вторых, слишком много возможностей узнать, что на самом деле я никакой не мирный горожанин. Ведь оба меча я собирался брать с собой. В этом опасном мире ни в коем случае нельзя оставаться без оружия, даже колдунам. Запас волшебной силы имеет свойство иссякать от частого использования и долго восстанавливаться. Поэтому верный клинок всегда должен быть под рукой, чтоб беречь магию.

Наручи спрятаны в сумку от греха подальше, а мечи закреплены на теле так, чтоб не болтались и не высовывались из-под плаща. Проверив, все ли на месте, я оставил пареньку-тигуру свой старый плащ, набросил на плечи подарок караванщика и закрепил его своей старой фибулой, доставшейся мне от Тамира. Того, с которым встретился в поселке изгнанников. В новой одежке я чувствовал себя, как настоящий рыцарь. Мне бы только коня, чтоб встречный ветер развевал за спиной плащ вороновыми крыльями. Может, когда-нибудь...

Попрощавшись с возницей, я направился вперед. Но почти тут же меня окликнул капитан охраны.

– Эй, парень, уходишь?

– Да пора уже. Пойду вперед, осмотрюсь.

– Послушай, будучи в городе, ты сможешь завтра утром найти таверну «Кабаний лог»? Если у меня кое-что выйдет, то будет к тебе небольшое дельце. Тебе пойдет на пользу. Согласен?

– Интересно конечно, но смогу ли я найти таверну? В этом городе я впервые.

– Не волнуйся. Просто спроси, ее многие знают.

– Хорошо. Но если не секрет, что же тебе может понадобиться от меня?

– Сейчас я не могу сказать. Не знаю, выгорит ли задуманное. Но это дело чести. Завтра утром я тебя жду там.

– Договорились. Но прошу, не обижайся, если сильно запоздаю. Не знаю, сколько времени придется проблуждать по городу.

Капитан кивнул, поднял, прощаясь, руку и поехал ко второму всаднику. Обуздав жгучее любопытство, я перекинул сумку на другое плечо, плотней запахнул волнисто спадающий до земли плащ и быстрым шагом направился вперед, к гостеприимно распахнутым вратам столицы.

 

 

                   ГЛАВА 10

Столица.

На подходе к воротам города, людское движение замедлялось, как в очереди за колбасой в советские времена. Одинокие путники протискивались вперед и не задерживали движения, но легкий и тяжелый транспорт создавал настоящие дорожные пробки. Кажется еще немного, и я испытаю ностальгию. Заглянув вперед, я заметил, что возле ворот находилось что-то вроде пропускного пункта, с вооруженной охраной.

Не хотелось бы, чтоб у меня возникли проблемы из-за необычной внешности. Поэтому, отойдя на обочину, за кусты, я в последний раз поправил оружие, сгорбился и накинув на голову капюшон, почти полностью скрывший лицо, вышел на дорогу и затесался среди десятка пешеходов, прямо направляющихся к воротам.

Возле ворот действительно стоял стол, за которым сидел писарь. Стража строго вела учет прибывающих и покидающих город, а также взимала въездную пошлину.  Передо мной стояло человек семь, и через их головы мне было видно, что люди платили кто – чем. Кто-то положил на стол связку вяленой рыбы, кто-то – корзинку с фруктами, но большинство платило мелкими медными и бронзовыми монетами. Писарь каждому задавал вопрос о цели прибытия и тщательно выцарапывал что-то себе в толстую амбарную книгу, часто обмакивая обдерганное гусиное перо в деревянную чернильницу.

Когда дошла очередь до меня, писарь привычно, не поднимая глаз, задал привычный вопрос:

- Кто таков и с какой целью идешь в город?

Сперва я смутился такому таможенному подходу к делу, но, не дав легкой заминке перейти в замешательство, быстро ответил:

- Я лекарь-травник. Иду в город искать новые знания о способах приготовления лекарств и помощи больным.

Писарь поднял голову и сделал безуспешную попытку заглянуть под мой капюшон. Единственное что он рассмотрел, это прядь волос, некстати выбившихся из-под капюшона. Недовольно поморщившись, он спросил:

- Чем будешь платить, старик?

Тщательно пряча в широких складках ткани руки, способные выдать во мне молодого человека, я достал из заранее приготовленного мешочка серебряную монету Аркаима и, скрыв насмешливую улыбку, положил ее на край стола. Один из стражников взял монету и попробовал на зуб. После этого, передав ее товарищу, он грозно на меня уставился.

- Странец, прежде я никогда не видел таких монет, так откуда же ты будешь?

Мне жутко не хотелось задерживаться и, к тому же, боялся разоблачения. Неизвестно еще, какие тут законы и как относятся к непрошеным гостям. Сердясь на себя за то, что не смог запастись местными деньгами, или хотя бы каким-нибудь натурпродуктом на откуп, я лихорадочно придумывал способ выкрутиться в случае опасности, а вслух произнес:

- Монета не фальшивая, ты сам в этом только что убедился, а сам я родом из славного города Аркаима. Он слишком далеко отсюда, и я проделал очень долгий путь в поисках знания, которое поможет нашим людям. Так что прошу, не задерживайте дольше бедного странника, дайте возможность найти в городе приют и обмыть с себя пыль многих дорог.

Стражник убрал монету в тугой кожаный кошель, висевший на поясе, и слегка сдвинулся в сторону.

- Ладно, проходи. Следующий!

Смешавшись с небольшой групкой людей, тащивших кучу нагруженных товаром тележек, и вяло подгоняющих тянущих повозки мулов, я вошел в ворота города. И оказался в широком коридоре с закругленным потолком, выстроенном в толще городской стены. Коридор длиной в десяток метров встречал входящих угрюмо и неприветливо.  По бокам в его стенах зияли узкие черные бойницы, ведущие в помещения, где несет свою службу городская стража. Несладко придется противнику, если он вздумает ворваться в город. Этот коридор заканчивался такими же мощными воротами, как и на входе. Защитники попросту захлопнут нападающих в этом коридоре, как мышь в бутылке и расстреляют из своих оборонительных ниш по ту сторону бойниц.

Наверняка, в этом мире ведутся ожесточенные войны, раз город окружает такое мощное защитное сооружение, как эта стена со смертоносным для врага коридором. И вот, выйдя из вторых ворот, я оказался в этом чужом для меня городе. После города моего мира все здесь было чужим и ужасно непривычным. Хотя слегка присмотревшись, я понял, что смогу привыкнуть к нему в короткий срок, потому что этот город, называемый жителями Заргум, очень напоминал средневековые английские и французские города, виденные мной в фильмах.

Почти сразу за воротами начинался уличный рынок. Многочисленные ремесленники с прикрепленными к одеждам значками своих гильдий и цехов, ругаясь и балагуря, покупали продукты у не менее многочисленных торговок в пестрых платьях с простыми чепцами на слегка завитых волосах. Молодые девушки в легких платьях, с плетеными корзинами в руках покупали зелень и специи. Девушки, одетые побогаче и изысканней, в окружении служанок и охраны дефилировали между лавками торговцев тканью, ювелирными мастерскими и продавцами сладостей.

Время от времени в толпе мелькали стражники в толстых кожаных куртках, украшенных овальными стальными пластинами, с короткими, но широкими мечами на поясах. Чуть в стороне богато разодетые купцы совершали сделки, оптом закупая товар у приехавших в город крестьян. В этой толпе мне пару раз попались на глаза люди подозрительно хитрого вида, рыскающие между покупателями и торговцами. Похоже, они охотились за кошельками особо нерадивых прохожих. Свой же мешочек с монетами я всегда носил во внутреннем кармане куртки и поэтому почти не опасался за его судьбу.

А вот беспечные мужи предпочитали носить свои кошели на поясе или шее, и вскоре один из них поплатился за свою неосторожность. В толпе послышались его возмущенные вопли, а воришка, выскочив из толпы, скрылся в узком грязном переулочке, заваленном мусором.  Несколько стражей бросились за ним, но впопыхах застряли в переулке и, пока они ругались, пытаясь разойтись в стороны, того и след простыл. Но, следует отдать должное охранникам порядка, – разойдясь, наконец, в тесноте переулка, они бросились в погоню, и скоро их голоса затихли в сплетении пересекающихся переулков и улочек.

Постояв немного и поглазев по сторонам, я затесался в толпу в попытке найти местный валютный киоск. Несколько раз меня окликали девицы слегка затасканного и довольно-таки не мытого вида, при этом они призывно гладили себя по бедрам. Мне ничего не оставалось, как мысленно плеваться и ускорять шаги. Уж если в своем мире на "бабочек" не позарился, то на местное добро у меня ничего, кроме как обеда к горлу, не поднимается.

Один раз мне даже пришлось вырывать конец плаща из лап одной размалеванной, как парадная погребальная мумия фараона, мадам. От резкого движения плащ распахнулся, и серебряные накладки ножен сверкнули на солнце. Девка отпустила плащ и слегка отступила в сторону, потому что моя рука рванулась к рукоятке меча. Она побледнела под слоем грима и отшатнулась к стенке, но я лишь подхватил край ткани, и замотался в плащ, как мерзнущий старец. Слава Богу, никто не заметил этого инцидента, и моя истинная личность пока не раскрыта. Хотя разве бедному странствующему травнику не нужна хоть какая-то защита от кровожадных разбойников? Эта мысль слегка успокоила.

После пары часов блуждания по людным и пустынным улицам, провидение вывело меня к длинному трехэтажному дому, на одной из дверей которой висела деревянная табличка с выжженной надписью - " Скупка. Оценка. Ссуды. Обмен ценных металлов. " В небольшом светлом помещении на первом этаже за низенькой конторкой сидел мужичок, толстенький, рыжий и улыбчивый, как сытый крокодил.  Классический портрет ростовщика. У него я обменял пять тяжелых серебряных монет на внушительную кучу местных медных и бронзовых денег. И в запасе еще осталось штук пятнадцать.

Меня изрядно удивило то, что эти пять монет так дорого стоили, потому что перед этим попросил мужичка объяснить достоинство здешней валюты и проинструктировать, что за сколько можно тут купить. На эти деньги я мог прожить в городе две недели, прилично питаясь и запивая съеденное приличным вином. На мой вопрос мужчина поднял удивленные и слегка разочарованные глаза. Разочарованные по той причине, что не додумался обсчитать несведущего пришельца при обмене. Он же не знал, что мне неизвестна истинная ценность моих денег.

– Вы разве не знаете, насколько редко в этих краях серебро? Ведь ваши монеты самого лучшего качества, которые мне только встречались в моей жизни. Обычно на монетных дворах его немного разбавляют другими сплавами. Слишком мало добывается этого металла, и он стоит у нас на первом месте среди всех ценных металлов. Уж не знаю, где вы их раздобыли, но это действительно богатство. Если у вас еще остались эти монеты, то можете приходить ко мне. Я обменяю их вам по наиболее выгодному курсу. И будьте осторожны на улицах, у нас небезопасно. Особенно для приезжих.

– Спасибо, конечно, за совет. Но менять я больше пока ничего не собираюсь. Если вздумаю, то теперь знаю, как вас найти. Всего доброго.

Закрывая за собой дверь, я услышал вырвавшийся у него огорченный стон.

Следующим пунктом в моем списке заданий было найти хоть какую-нибудь ночлежку. Улица была малолюдной, и я решил поискать там, где больше людей. Часа через полтора стемнеет, потому нужно успеть до этого времени. Редкие прохожие спешили убраться с улиц, а небо понемногу начинало сереть. Все это время меня не покидало странное ощущение чужого взгляда в спину. Но за мной никто не следовал. Прохожих на улице почти не осталось, да и те, кто еще оставался, направлялись в разные стороны, совершенно не интересуясь незнакомцем, закутанным в походный плащ. Пытаясь вспомнить, какой дорогой попал сюда, я забрел в тесный замусоренный проулок.

Никто за мной не последовал. Обходя выброшенные разваленные корзины и кучи мусора, я направлялся к светлеющему просвету между домами. Но тут чей-то слабый крик о помощи коснулся моего слуха. Дома здесь стояли не вплотную, а между ними оставались небольшие зазоры, в которые запросто может протиснуться взрослый человек. Именно из одного такого зазора и доносился крик. Голос принадлежал молодому мужчине, и в нем слышалась мольба. Интересно, кто это там попался?

Можно конечно пойти своей дорогой, но крик повторился, и теперь он был едва слышным, словно придушенным. Не долго думая, я втиснулся между домами и полез на ту сторону. Зазор вывел меня в тесный дворик с глухими, лишенными окон стенами трехэтажных покосившихся домов. Не спеша выходить во двор, я слегка выглянул наружу, чтоб оценить ситуацию. Господи, как же тесен и сумрачен этот дворик!

В центре двора пятеро амбалов затиснули парня лет семнадцати-девятнадцати. Один стоял сзади и зажимал ему руками рот и горло, второй притискивал к его животу длинный узкий стилет, а трое других шустро обшаривали лежащую на земле объемную суму и сдирали с пленника одежду. Они что, собираются отпустить его совершенно голым? Или просто-напросто боятся во время убийства испортить его новую дорогую одежду? Похоже, что все же второе. Один из них уже советовал, как удобней закидать тело хламом.

Придется действовать. В такой тесноте не особенно помашешь мечом, поэтому придется использовать другие методы. Услышав мои шаги, грабители оторвались от увлекательного занятия и повернулись ко мне. Один мужик, обладающий мордой матерого уголовника, ощерил обломки клыков и вытащил из сапога тяжелый кинжал. Его мерзкий голос вполне подходил под внешние данные.

– Ребятки, у нас новая добыча! Зря тебя сюда понесло, прохожий. Отдавай сумку и одежду, иначе останешься здесь навсегда.

– Лучше отпустите этого человека, и, может быть, тогда я оставлю вас в покое.

Все пятеро искренне заржали.

– И ты собираешься всех нас одолеть? Ну, ты и самоуверенный наглец! Спасай свою шкуру, пока не поздно, а об этой дохлятине мы сами побеспокоимся.

– И не подумаю. Выбирайте – этот человек или ваша жизнь.

Парня выпустили из лап, и он обессилено свалился на устланную мусором землю. Его глаза лихорадочно бегали по сторонам, пытаясь найти выход. Но единственный близлежащий выход, узкая арка в стене, через которую по-видимому, его и приволокли сюда, была плотно забита объемной сломанной телегой. Похоже, бандиты сразу же заблокировали пути к отступлению, чтоб жертва не сбежала, или во двор не проникла стража. Ему оставалось лишь быть безмолвным наблюдателем.

Отказ, высказанный в грубой форме, подействовал на бандитов как красная тряпка на быка. У каждого из них в руках оказались кинжалы и стилеты. Они медленно направились ко мне, идиоты. Я поднял до этого склоненную на грудь голову и приподнял капюшон, открыв лицо. Физически чувствовалось, как глаза снова наполнились густой клубящейся тьмой. Обе руки на уровне груди прикоснулись ладонями и родили из  воздуха искрящийся мяч шаровой молнии. Грабители остановились, оторопев от неожиданности. Никто из них не выйдет из этого двора. Никто. Потому что я видел потоки крови, стекающие с их ножей, десятки умоляющих о пощаде глаз и обнаженные тела, запрятанные в мусорниках по всем районам города.

Эти ребята были кровожадными и жестокими убийцами. Не один год они подстерегали жертвы в темных закутках. Хватит. Доигрались. Видение исчезло во вспыхнувшем синим камне. Шаровая молния вылетела из нежно держащих ее пальцев и рванулась к своей цели. Она знала, что нужно делать. Белая раскаленная энергия заструилась с моих рук, и двор озарила яркая вспышка.

Спустя пару секунд во дворе лежали лишь пять обугленных до неузнаваемости трупов. Парень сжимался в комок у стены и не сводил глаз с останков.

– Одевайся скорей, а то можешь заболеть. Уходи отсюда побыстрей и забудь, что здесь видел. Мы с тобой не встречались, и с тобой ничего не происходило. Понятно?

Юноша закивал головой, быстро натягивая на себя изукрашенные шикарным тиснением замшевые штаны и высокие сапоги с золотыми шпорками.

– Спасибо вам, господин маг! Если бы не вы... Я Райд, племянник здешнего номингора, Эрда Грева. Только сегодня приехал в город после долгого отсутствия, и вот такое... Если вдруг что-то вам понадобится, найдите его дом. Мы обязательно отблагодарим вас за спасение.

– Не стоит благодарности. Но если вдруг у меня случится что-нибудь непредвиденное, не премину воспользоваться предложением. Но прошу, впредь осторожней. Закоулки города не усыпаны спасителями.

Не тратя больше волшебных усилий, я использовал физическую силу, чтоб освободить арку и выпустить парня. И снова между лопатками кольнул чей-то взгляд. Резко обернувшись, я заметил лишь жирную крысу, мелькнувшую в зазоре между домами. Но этот взгляд принадлежал отнюдь не крысе. А, может, у меня уже просто развивается паранойя?

Выйдя на безлюдную улицу, мы разошлись в разные стороны. Парень бросился в один конец улицы ловить мелькнувшее там конное такси, а меня  же чувство повлекло в противоположном направлении, в предвкушении ужина и ночевки с нормальной крышей над головой. Пройдя еще пару улиц и один более-менее цивилизованный переулок, я все же вышел туда, куда и нужно было.

На двухэтажном красно-каменном доме с высокими деревянными ступенями висела табличка «Комнаты на ночь. Горячая еда и чистая постель». Надеюсь, надпись не врет. Ступени даже не скрипнули под ногами, а дверь открылась с приятным звоном колокольчика. Сразу же напротив двери располагалось нечто вроде бухгалтерской стойки, на которой лежала толстая книга с деревянной обложкой, и стояла тяжеленная медная чернильница.

На звук колокольчика из крохотной боковой двери вышла высокая пожилая женщина с красивым смуглым лицом. Ее длинные седые косы, уложенные вокруг головы высокой короной, украшали несколько шпилек с цветами из серебристой ткани. Белый передник на темно-зеленом бархатном платье смотрелся мило и располагающе к уюту. Женщина зашла за конторку, улыбнулась и спросила:

– Вам угодно снять у нас комнату?

– Да, если можно, сперва дня на три. Возможно, после я продлю срок проживания.

– Хорошо. Какую комнату бы вам хотелось? На каком этаже? Большую или маленькую? И еще один вопрос, – вы хотите питаться у нас или же в другом месте?

Инстинкты подсказывали мне наиболее желательный вариант.

– Мне нужна комната на втором этаже. Небольшого размера и чтоб окна выходили не на улицу, а по ту сторону дома. Это возможно?

– Да, конечно. У нас сейчас свободны две таких комнаты. Можете выбрать любую.

– Спасибо. Завтракать и ужинать мне бы хотелось у вас. День я буду проводить в городе, так что обед не понадобится. Сколько с меня? Я плачу сразу.

Женщина записала заказ в книгу, пометила срок и взяла из стойки два ключа на деревянных бирочках. Расставшись с малой толикой своих сбережений, я направился за хозяйкой по узкой лестнице на второй этаж. Длинный коридор с десятью дверями совершенно не обладал запахом, свойственным подобным учреждениям. Пахло какими-то благовониями и влажным кедровым деревом. Пока женщина открывала ключом одну из дверей, я поинтересовался:

– Простите, а из этого дома есть запасной выход, кроме парадного?

Хозяйка бросила на меня какой-то непонятный взгляд, словно пытаясь проникнуть под капюшон, но быстро отвела глаза и едва заметно улыбнулась.

– Да, конечно. Вон, видите, в том конце коридора? Та светло-зеленая дверь открывается на запасную лестницу. Дверь внизу ведет в переулок за домом. Многие наши постояльцы предпочитают пользоваться именно ей. Особенно приезжие. Ну а теперь смотрите.

Небольшая комнатка с низкой кроватью у стены, небольшой стол у окна с двумя стульями и сундук в углу – все, что нужно уставшему путешественнику для полноценного отдыха. Я даже не стал выбирать из двух комнат, а сразу согласился на эту. Отдав мне ключ, хозяйка предупредила, что через полчаса служанки принесут горячую воду для умывания и ужин. Когда за ней закрылась дверь, оснащенная изнутри мощным засовом, можно было и расслабиться.

Сумка с основными вещами отправилась в сундук, Креолан – на боевой пост под кровать, а я уселся на стул возле окна. Напротив окна – гладкая слепая стена такого же двухэтажного дома, а над крышей багровые разводы облаков на темно-фиолетовом, распухшем от предчувствия ветра небе. Так я и просидел, смотря на наступающую ночь, пока не раздался стук в двери. Зажегши на столе масляную лампу, я впустил в комнату двух девушек в одинаковых форменных платьях. Одна из них тащила объемный высокий деревянный таз с ушками, в котором были сложены полотенца, мыло и мохнатая мочалка, а вторая – тяжелое ведро с парящей водой.

Они быстро разложили на стуле полотенца, налили в таз воду и приготовили постель. Темноволосая девушка с приятным носиком картошечкой поинтересовалась, не нужно ли мне что-нибудь выстирать, уточнив, что услуги вошли в оплату. Но я пожаловался, что не успел купить сменную одежду. Девушка куда-то сбегала и принесла светло-коричневые штаны и рубашку, очень напоминающие пижаму.

– Вот, пожалуйста. У нас все предусмотрено. Утром я заберу это и принесу свежевыстиранные вещи. Когда закончите мыться, дерните за тот шнур, в полу возле двери. Мы унесем ненужное и доставим ужин.

Наградив меня двумя дежурными улыбками, девушки выскользнули за дверь. Да, оказывается обслуживание здесь тоже хорошо поставлено. И наконец-то я смогу нормально помыться и вымыть голову. Долгие странствия не лучшим образом отразились на моем внешнем виде. Начисто вымытый и облаченный в уродливую пижаму, я закутался в одеяло и вызвал служанок.

Сытый ужин располагал ко сну, поэтому после ужина накрепко заперши дверь и закрыв окна ставнями, я отдался в мохнатые лапки тетушки-дремы.

 

 

                   ГЛАВА 11

Таверна “Кабаний лог”

Завтрак оказался не менее сытным и вкусным, чем ужин. Моя одежда была тщательно выстирана и даже выглажена. Представляю, как бедная прачка намучилась с фирменными джинсами. Собравшись к походу по городу, я одел лишь свой колдовской меч, спрятав двуручник в сундуке. Все деньги остались при мне, а сумка с собой мне ни к чему. Судя по погоде на улице, днем будет достаточно тепло, поэтому и куртка осталась дожидаться хозяина в сундуке. Кольчуга легла надежной тяжестью на плечи, а плащ закутал и ее, и меч с кинжалом.

Прежде чем уйти в город, я спустился к хозяйке и попытался узнать у нее адрес той таверны, в которой мне назначил встречу капитан охраны. К сожалению, женщина не смогла вспомнить  о существовании этого заведения, поэтому придется заняться поисками самому. Осторожно высунувшись на улицу, я сперва внимательно осмотрелся. Не забывался вчерашний пристальный взгляд между лопатками.

Сейчас вокруг ничего подозрительного. Людей примерно столько же, как и у нас в городе с утра, когда все бегут на работу. С той лишь разницей, что тут при переходе улицы ты не рискуешь попасть под колеса опаздывающего автомобиля, летящего, выпучив фары.

Да, интересное здесь местечко. Заметно, что я приближаюсь к центру города. Движение пешеходов становилось оживленней, на дорогах начали попадаться всадники и большое количество городской стражи. А так же все чаще на перекрестках встречались уличные актеры и торговцы счастливыми предсказаниями. У пары торговок я пытался выяснить, где же находится нужное мне место, но обе путались в объяснениях и указали два абсолютно противоположных направления.

Наконец мне удалось выловить какого-то паренька, несущего куда-то корзину, полную зелени и овощей. Он смог толково описать правильную дорогу и, получив в награду мелкую медную монетку, радостно насвистывая, припустил прежним ходом.

Ну, вот и таверна. На поиски ушло все же гораздо меньше времени, чем я предполагал вначале. Широкий одноэтажный дом с декоративной бочкой на крыше, возле которой сидел огромный деревянный кабан с пивной кружкой в копыте, источал призывные запахи жареного мяса и свежего пива. Открыв тяжелую дубовую дверь, я оказался в просторном полутемном зале с квадратными столами, расставленными в художественном беспорядке.

Заведение было наполнено посетителями лишь наполовину.  Низкие перегородки по-над стенами создавали небольшие полу-кабинеты, но большая часть столов стояла в центре зала. Единственное освещение составляли висящие на стенах масляные лампы. Это создавало ощущение подпольного партизанского клуба или притона времен сухого закона, но посетителям это, по-видимому, нравилось. Безуспешно я пытался высмотреть среди присутствующих знакомое лицо.  Мне на помощь пришел мужчина из-за стойки.

Поправляя на себе замусоленный фартук и протирая руки свисающим с плеча длиннющим полотенцем, он направился ко мне, по-боцмански покачиваясь из стороны в сторону.

– Чего изволите, господин?

Слегка поморщившись от его обращения, я спросил:

– У меня здесь назначена встреча с одним человеком. Высокий военный с черными волосами и эмблемой лорда Фрайма на рукаве куртки.

Бармен задумался.

– Сегодня у меня таких посетителей не было. Но если хотите, можете спокойно подождать его за столиком. Может, что-нибудь закажете, чтоб ожидание прошло не так  нудно?

– Пиво имеется?

Он довольно потер руки.

– Естественно. Лучшее пиво во всем городе, трех сортов, свежесваренное. Я его получаю прямо с пивоварни. Что бы вам хотелось?

– Если есть, темное. Чтоб вкус покрепче. И что-нибудь легкое на закусь.

– Сейчас устроим. Присаживайтесь, пожалуйста.

И он так же вразвалочку удалился в подсобку.

Напоследок проведя взглядом по присутствующим, я выбрал себе место за столом в дальнем углу помещения, и расселся на стуле, подперши спиной стену. Хозяин вернулся очень быстро, неся в руках литровую кружку с пенящимся пивом и огромную тарелку с кучей белых нитеобразных полосок.

– Вот, пожалуйте. Пивко и сушеное мясо морской рыбы. Надеюсь, вам понравится. Недавно  получил, новый деликатес. Под пиво прекрасно идет.

Засунув в объемный карман фартука полученные деньги, бармен шустро рванулся к вновь вошедшим посетителям – двум пожилым мужчинам канцелярского вида в каких-то странных хламидах. Их одежда напоминала балахоны ку-клукс-клана, но серо-оранжевого цвета и без колпаков на головах. Больше не рассеиваясь по сторонам, я приступил к пиву и сушеному мясу, лишь изредка поворачивая голову на звук открывающихся дверей. Но оказывалось, что это уходили старые посетители, и пару раз заходили новые.

Но вот, наконец, дверь открылась, впустив моего знакомого. Он не сразу заметил меня, но я не успел подать ему сигнал. К капитану подбежал бармен и зашептал ему на ухо, кивнув в мою сторону. Солдат подошел к столу, поздоровался и занял место напротив меня. Тут же вырисовался хозяин, и мы заказали себе еще по пиву и тарелку мяса. Когда пиво было подано и вблизи не оказалось посторонних ушей, я заговорил.

– Послушай, нехорошо получилось, мы тогда даже не познакомились, а теперь пришли на встречу друг с другом. Я Сангарион, а кто ты?

– Мое имя Крайон. Как ты уже наверное понял, я капитан охраны у лорда Фрайма. Ты оказал нам услугу и должен быть вознагражден.

Он вытащил из-под куртки увесистый мешочек, и, стараясь чтоб он не звякнул, положил его на стол, ближе ко мне.

– Я не просил о вознаграждении, моя помощь была целиком бескорыстной.

Крайон пододвинул мешочек еще ближе к моим рукам.

– Пусть это не будет для тебя обидой. Эти деньги должен был получить Эмри, погибший во время нападения на караван. У него нет ни близких, ни родных. Ты же делал его работу, а значит, эти деньги принадлежат тебе. До того, как поступить на службу лорда, я сам некоторое время странствовал по стране в поисках приключений, и знаю, как в дороге необходимы деньги. Поэтому рассказал хозяину о твоей роли в защите каравана, и он согласился с моим предложением.

– Ну что ж, раз так,  то спасибо тебе и твоему лорду. Это действительно будет мне существенным подспорьем. Не знаю, сколько еще времени и средств придется потратить на достижение своих целей.

Мы еще некоторое время посидели за столом, попили пиво и доели сушеную рыбу. Мешочек с вознаграждением согрелся рядом с моим первоначальным капиталом, и я стал задумываться, не найти ли мне в этом городе надежный банк, чтоб не таскать с собой все эти сбережения. Оставив на столе пустые кружки и одинокую тарелку, по очереди посетив небольшое одноместное помещение в заднем отделении таверны, поразительно напомнившее мне родину, мы вместе вышли на улицу.

– Сегодня у меня отгул после сопровождения каравана, так что до завтрашнего утра я свободен, могу показать город, если есть желание.

– С радостью. Еще неизвестно, насколько придется тут задержаться.

И мы отправились исследовать достопримечательности. На все мои расспросы о прошлом города и страны в целом, Крайон смог лишь поведать, что около трехсот с хвостиком лет назад город был совершенно другим. Но от прежнего города не осталось даже стен.  Война прокатилась по земле и оставила лишь слабые следы прошлой мирной, цветущей жизни. Общество довольно таки быстро деградировало и вернулось к своим пра- истокам.

Так получилось, что за прошедшие годы было забыто почти все, связанное с жизнью до войны, потому что большинство людей, носителей информации, было уничтожено, а выжившие старались как можно скорей забыть о том, что произошло.  Я попытался выяснить, нет ли у них что-нибудь типа библиотек. Долго объяснял капитану смысл этого слова и с огромным недовольством узнал, что единственные письменные материалы, которые можно тут найти, это бухгалтерские книги и летописи лишь за последние двести лет. Но самое пакостное то, они сберегаются у специально подготовленных для этого хранителей, и не доступны непосвященным взглядам.

Все говорило о том, что вряд ли там будет так необходимая мне информация. В свое время я достаточно начитался и насмотрелся в фильмах о постапокалиптическом обществе. Беспросвет, никакой информации и сплошной хаос. Люди вернулись к своему очень далекому прошлому, круг истории завернулся в петлю и начал свой новый виток, почти с самого начала, минуя разве что каменный век, мамонтов и костяные орудия труда.

Некоторые мои расспросы вызывали возбужденный интерес Крайона, но я старался вести разговор так, чтоб он ни о чем не заподозрил. Боюсь, этот человек ничем не сможет мне помочь. Нужно выходить на ученых, священников и историков. Если таковые еще остались в природе.

На одной из засаженных цветами и деревьями площадей мы остановились посмотреть выступление акробатов, работающих на канате, на высоте четырех метров над дорогой. И снова чьи-то глаза прожигали дыру в моей спине. Мы уже хотели отправиться дальше – Крайон собирался показать мне свою казарму, как к нам прямым ходом, уверенно и твердо направились два стражника. Мои нервы натянулись, а меч принялся активно нагреваться, рискуя обжечь мне бедро. Но, поравнявшись с нами, они поприветствовали Крайона и принялись похлопывать его по спине.

 – Давно не виделись, братец. Снова с торговцами ездил? А мы тут без тебя банду хижей накрыли. Их повесили на той неделе. На северном большаке торговые караваны и транспортные повозки грабили. Еще никто из караванщиков живым не уходил. Еще бы – в банде двадцать восемь человек было. Мы, чтоб этих гадов изловить, наемников из соседнего округа нанимали. Представь, рядом с городом орудовали, нас в четыре раза больше было, а поймать их никак не могли. Помогли следопыты из Снодари. Обложили мы их, как лис в норе. Облава была что надо! Так что теперь вам будет спокойней ездить.

Выслушав с какой-то странной улыбкой на губах, Крайон ответил:

– Нам тоже весело пришлось. За два дня пути до города на нас бандиты напали. Откуда они там взялись, - тмару их знает. Явно профессионалы. Мы одного из своих потеряли. Хорошо, что подмена нашлась. Тяжело пришлось. Это, кстати, – Сангарион. Он с нами обнажал меч.

Стражники переключились на меня.

– Новый воин лорда?

Второй пошутил:

– Что, лорд теперь своих вояк под пилигримов маскирует?

Вступился Крайон.

– Сангарион никому не служит. Он лишь вовремя оказался в нашем караване. У него свои дела в городе, так что не тратьте ваши подколы впустую.

Еще немного пообщавшись, обменявшись новостями и взаимными дружескими поддевками, стражники и Крайон распрощались.  Они продолжили свой рейд, а мы, устав от шумных улиц, отправились по увеселительным и питейным заведениям. По увеселительным, в смысле – в игровые дома, где посетители развлекались, играя на деньги в картонные бирочки и костяные шестигранные фишки. Там мы немного понаблюдали, а в забегаловках повыпивали за знакомство и хорошо поели.

Так и прошел почти весь день. Уже в темноте Крайон провожал меня в отель, и по дороге мы сцепились с небольшой компанией пьяных в дым молодчиков. Жертв и разрушений не было. Лишь слегка помятые забияки довольно-таки быстро расползлись по темным закоулкам, присмиревшие и малость растерявшие хмельную удаль.

Прощались мы у черного хода, обменявшись обещаниями при возможности встретиться еще раз, и расстались, довольные друг другом.  На втором этаже мне встретилась одна из девушек, как раз забирающая из чьей-то комнаты пустую посуду. Она принесла мне легкий ужин и кувшин с холодной водой, так как уже полдня меня мучил дикий сушняк после соленого рыбного деликатеса.

День прошел неплохо. Правда, совершенно нерезультативно, но, тем не менее, я хоть немного вкусил той цивилизованной жизни, от которой уже успел отвыкнуть за время блужданий.  Но что-то все же было не так. Буквально физически ощущалось, что весь сегодняшний день что-то преследовало меня. Неуловимое, но все же осязаемое. В этом преследовании не чувствовалось открытого зла или ненависти. Просто навязчивый интерес, граничащий с откровенной наглостью.

Но как обнаружить источник этих чувств? Прибегать к магии больше не хотелось. Здесь нет источников энергии, а восстановить все свои силы я еще не успел. Оставалось ждать, находясь в постоянной готовности к чему бы то ни было. Собираясь на боковую, я особенно тщательно закрывал дверь и окно. Даже заглянул под кровать и в сундук, насмешливо сравнивая себя со старой девой на пенсии.

В комнате посторонних не было. Ни сейчас, ни в мое отсутствие. Петли на двери и окне довольно надежные, так просто не сорвешь. Разве что тараном. Надеюсь, этот чей-то интерес не перерастет в открытую враждебность? Черт! Я скоро сума сойду от всего этого безобразия! Интересно, есть ли в этом городе хорошие психиатры?

Если в ближайшее время ничего так и не прояснится, придется мне самому принимать меры. И тогда, если я окажусь прав, ох и не завидую виновнику моего беспокойства. Может, это дружки тех убитых мной грабителей? Хотят отомстить или обчистить. Пользуясь однажды слышанным мной выражением – «Да пошли они под хвост зумбуре!». Не знаю, правда, кто это такой, но надеюсь, им там будет удобно и темно.

 

 

                   ГЛАВА 12

Похищение.

Ночь началась и закончилась вполне нормально, если не считать, что где-то часа в три мне показалось, что что-то тихо скреблось в ставни. Тогда я встал, подкрался к окну, вытащив кинжал, и некоторое время внимательно прислушивался. Но скребежка не повторялась. Лишь на следующее утро с той стороны окна, в месте, где ставня прилегает к раме, красовалось несколько мелких свежих царапин. Что за дела? Стена абсолютно гладкая, никаких намеков на выступы или, тем более, пожарной лестницы. Но кто-то явно пытался ночью проникнуть в мою комнату.

Неужели тени прошлого вернулись по мою душу? Но кто бы это мог быть? Здесь у меня уже не должно остаться врагов. А простые грабители могли не рисковать, а напасть на меня со спины вчера вечером или в любой другой подходящий момент. С самого утра понемногу начинала болеть голова, поэтому я решил не ухудшать положение тяжкими размышлениями, а махнул рукой на окно и снова отправился на экскурсию.

Пол дня я провел на рынках, театральных площадях, в местах, где собирается куча народа чтоб поболтать, выпить и пожрать. И ничего. Правда, удалось узнать, что в городе существуют писцы, которые ведут биографии наиболее влиятельных жителей, но это вряд ли чем-то поможет. Наслушался кучу рассказов о разнообразнейших монстрах, привидениях и злобных тещах. Как же наши миры похожи в этом отношении!

И лишь один раз я услышал кое-что, заслуживающее внимания. Прибывший в город ранним утром, подвыпивший бондарь рассказывал о территории праха. От него я услышал подтверждение того, что черный замок исчез вместе с населявшими его тварями. Этот мужчина в неведении поехал одной из тех дорог, которые когда-то были перекрыты замком, и попал в деревню русичей. Это нужно было слышать, с каким упоением он рассказывал о страшном мертвом ведьмаке, который однажды пришел в ту деревню. Явно селяне многое приукрасили, рассказывая гостю об этом событии.  Утешало то, что они хоть не навесили на меня всякой гадости. Например, пожирание свеженьких младенцев. Но все равно, звучало впечатляюще.

Вконец устав от потока совершенно бесполезных и зачастую просто тупых сведений, уже под вечер я зашел в какую-то забегаловку в бедном районе города. Снова забившись как можно дальше в уголок, заказал пива и побольше еды. Не успел я приступить к раннему ужину, как повалили посетители. Вскоре все столы в зале оказались заняты. И многие из посетителей не внушали доверия. Какие-то мрачные типы, оборванцы и просто таинственные типы, обвешанные метательными ножами и дротиками. Интересный контингент.

В одном из концов помещения завязался жаркий спор, угрожающий перейти в поножовщину. Я слегка отодвинул в сторону полу плаща, приоткрыв меч, чтоб иметь возможность среагировать, если начнется общее побоище. Через столик от меня еще несколько посетителей с темно-пшеничными волосами слегка вытащили из ножен клинки коротких, по-арабски выгнутых сабель.

К ним следовало присмотреться повнимательней. Колоритные личности. Волосы стянуты в высокие пышные хвосты, в которые вплетено множество длинных ярко-зеленых ниточек, создающих впечатление запутавшихся в волосах  морских водорослей. На шее по несколько ниток костяных бус и крупные амулеты из перьев, диковинно обточенных камней и морских ракушек.

Возле их стола, прислоненные к стене стояли три маленьких круглых щита, обитых бронзой. Лица троих молодых, по-восточному красивых мужчин были смуглыми, немного обветренными, и у одного - слегка подпорчено свежими шрамами. Одежда состояла из штанов из грубой кожи, высоких сапог из странного, серебристо-серого материала и плотных замшевых рубашек, изукрашенных кремово-розовым бисером и мелким перламутровым жемчугом. Швы на рукавах и боковинах рубашек отделаны широкой бахромой, как у индейцев или охотников на диком западе.

И что-то во внешности выдавало в них моряков, хотя в окрестностях города моря не наблюдалось. Похоже, в случае побоища эти ребята не спрячутся под стол. Их глаза горели в предвкушении развлекухи, а руки старались держаться поближе к рукояткам сабель.

Ссориться с такими парнями - себе дороже. На счастье скандал тихо закончился пришпиленной кинжалом к столу рукой зачинщика, который, как оказалось, в чем-то там намухлевал.

Я уже наполовину управился с жирным горячим пловом, как ко мне подвалил какой-то мужичок с узкими глазами и смущенной улыбкой. Он поставил передо мной на стол бутылку вина и почти на ухо, извиняющимся тоном произнес:

- Угостись, незнакомец. Я завтра сестру замуж отдаю. Выпей за здоровье молодых. Я смотрю, ты тут совсем один сидишь, скучаешь. Так хоть порадуйся за нас.

Что-то мне это не понравилось. В принципе, ничего странного не было в том, что кто-то решил меня угостить. У нас тоже в пивнушках всякое бывает, но мне не давало покоя преследующее меня второй день чувство опасности. Я слегка отодвинул бутылку и вежливо, насколько смог, выразил свой отказ.

– Благодарю, я очень ценю ваше внимание, но, к сожалению, не могу принять угощение. Моя вера не позволяет мне прикасаться к вину. Прошу, не примите это за обиду или еще что. Ваше предложение наполнило теплом мою душу, и я искренне радуюсь за вашу сестру.

Мужчина забрал со стола бутыль, бросил взгляд на мою кружку с пивом и молча вернулся за свой стол, как-то раздосадовано блеснув глазами. Вместе с ним сидели еще двое, и они все вместе принялись о чем-то шушукаться, наклонившись к столу. Надеюсь, не обсуждали бестактного иностранца.

Чтоб не задерживаться тут дольше, чем необходимо, пришлось наскоро доесть плов и залпом выпить остатки пива. Едва пустая посуда была отставлена в сторону, ко мне подскочил трактирщик, смел фартуком со стола хлебные крошки и призывно заулыбался.

– Господин не хочет попробовать свежего пивка из новой пивоварни? Раньше у нас такого не было. Не пробовал этого пива – значит вообще пива не пил!

Так как он не ко мне первому подскакивал с таким предложением, я немного подумал и согласился. Все равно уже пора в отель, и шататься по городу больше не собирался. Не успел я моргнуть глазом, как передо мной уже стояла свежая порция пива, истекающая пушистой пеной. Трактирщик услужливо смахнул узкой ложкой пену и протер передо мной стол. Я расплатился с ним, придвинул кружку ближе и принюхался. Пиво как пиво, лишь немного пахнет вишней. Но не миндалем же! Да и цвет у него был не просто темным, а немного красноватым. Довольно-таки приятное на вкус. Я сидел у стены, смаковал напиток и потихоньку осматривался.

В стороне мелькнул серо-оранжевый балахон, но лицо его обладателя не было похоже на те, что я видел в «Кабаньем логе». Компания веселых тигуров раскладывала на столе партию игровых бирочек, радостно запивая каждую победу литрами пива. Морячки, похоже, зависли здесь надолго, и только ждали возможности с кем-нибудь сцепиться.  Пяток ребят - только что от сохи, неумело накачивались каким-то горючим в низких стопочках, исподлобья присматриваясь к играющим тигурам. Больше ничего, заслуживающего внимания.

Мое пиво подходило к концу, и я уже собирался уходить, но совершенно неожиданно почувствовал, что что-то идет не так. Не так было со мной. В голове немного зашумело и меня повело из стороны в сторону. Зрение слегка расфокусировалось, а в желудке возник огненный комок. Я попытался собраться, но усилия ни к чему не привели. Амулет на шее трепетал в предчувствии зла, но я уже и сам понял, что отравлен. Колдовской организм не выдерживал нагрузки и понемногу сдавался. Выявить природу яда никак не удавалось. Или это все же наркотик?

Окружающий мир отходил куда-то совершенно в потустороннюю плоскость. Звуки стали слишком громкими и резкими, словно я сидел в стеклянной комнате, а кто-то передавал все звуки через усилитель прямо в мозг. Премерзкое ощущение, но ничего нельзя было с этим поделать. Уж только доберусь до мерзавца трактирщика – размажу по стене и так оставлю в качестве наглядного пособия для его преемников. Но зачем он это сделал? Я попытался подняться из-за стола и убраться, пока не стало совсем поздно, но вставший перед глазами густой туман и полное онемение нижней половины тела швырнули меня назад на стул.

Брешешь, мы так просто не сдаемся. Глаза стали демоническими, а в сердце бушевала ярость. Я попытался добраться до мешочка с серебряными когтями, но руки уже не слушались меня. Полностью облачившись онемением и бесчувственностью, мое тело рухнуло на грязный пол забегаловки.

И почти никто не обратил на это внимание. Но сознание не покидало меня, и мне хорошо было слышно, что происходило вокруг. Чья-то шарящая рука пыталась прокрасться под мой плащ, но кто-то грубо прогнал воришку. Как сквозь толстый слой ваты я ощутил, что кто-то поднял меня и, аккуратно усадив на стул, уложил лицом на стол, из-за которого я перед этим вывалился. Моей щеки коснулись длинные волосы и крупный амулет из перьев и ракушек.

Но сразу же после этого две пары чьих-то крепких рук подхватили меня и подняли с места. Кто-то тащил меня прочь из помещения. Раздался голос одного из парней с кривой саблей. Он говорил с легким приятным акцентом:

– Эй, куда поволокли человека? В подворотню обчищать? А ну положь, где взял!

Отозвался голос того самого мужика, который якобы выдавал замуж сестру.

– Тише, мил человек. Это мой затёк. Любит, мерзавец, проводить время за выпивкой, а дома молодая женка изводится.

Ах, вы ж... Я пытался подать голос. Изобразить хоть какой-то знак, что на самом деле не пьян, но даже голосовые связки были полностью парализованы. Что же за гадость в меня влили? Заступник промолчал, и неизвестные без помех выволокли меня наружу. Протащив мое бренное тело еще некоторое расстояние, киднепперы остановились и свалили меня на пол. Кто-то из них надвинул мне глубже капюшон, обмотал тело моим же плащом, как смирительной рубашкой и ко всему прочему надел на меня что-то, подозрительно смахивающее на большой мешок для картошки. Затем меня обвязали, как новый ковер в магазине и успокоились.

Ну, дайте мне только время прийти в себя. Вы заплатите мне за это издевательство. Рядом зацокали копыта. Меня куда-то вбросили, уселись рядом, опираясь об меня ногами, и пол плавно закачался. Мою телесную оболочку куда-то везли. И, несмотря на, казалось бы, безвыходную ситуацию, на то, что все мое тело давно уже сдалось, - сам я продолжал бороться. Мозг вспоминал волшебные формулы, но нужен был голос, чтоб их произнести, или хотя бы руки, чтоб сплести невидимую паутину заклинаний. А все остальные мои способности были законсервированы в отказавшем туловище.

Короче, ситуация – г... в варенье. Весело, что аж слезы щас потекут. А эти скоты могли бы быть немного потактичней. Мы все ехали и ехали, а я все это время старался не погрузиться в забытье. Хотя та гадость в крови активно старалась окончательно меня вырубить, ввести в состояние натурального зомби. Но вот транспорт остановился, и меня все так же бесцеремонно поволокли куда-то по ступеням. И тут я окончательно сдался. Это было выше моих сил. Последнее ощущение, - как на моих руках защелкиваются холодные стальные наручники.

 

Не могу сказать, сколько времени я пробыл в нирване, но надеюсь не слишком долго. Меня снова куда-то волокли, но уже не обмотанного, как коврик, а просто обернутого с ног до головы плащом. Кто-то споткнулся и чуть не выпустил из рук мою верхнюю часть. И кто-то разозлился в ответ:

– Осторожней же ты, можешь повредить товар. Не сладко тогда придется.

В ответ раздалось:

– Да иди ты. Он ничего не почувствует, и еще не скоро очнется. Тоже мне, нашел ценность.

– Заткнись. Номингор обещал хорошо заплатить.

Понятненько. Кто-то до меня все же добрался. Что, ребятки, донорские органы понадобились? Не выйдет - я давно уже отравлен и мутирован колдовством. Мой мысленный сарказм никто так и не услышал. Меня снова швырнули на пол и куда-то потопали. А я злорадно ликовал. Пальцы на руках уже вполне сносно шевелились, и самочувствие было гораздо лучше прежнего. Организм без особого вреда переварил ту мерзость, что подсунул в пиве трактирщик. Волк в кроличьей норе затаился и делал вид, что он все еще безобидное дохлое чучело.

Раздались приближающиеся голоса. Меня осторожно подняли и, придерживая в вертикальном положении, повлекли по скользкому полу. За спинами закрылись двери, и лебезящим голоском заговорил один из похитителей.

– Утро тебе доброе, номингор Заргума. Твой заказ выполнен. Нужен был волшебник – он предварительно обезврежен, подготовлен и доставлен пред твои могущественные очи. Нам это не составило никакого труда.

Отозвался сильный, глубокий мужской голос.

– Не составило труда, говорите? Ты хоть помнишь, человек, что он нужен был мне живым? Поймать такую дичь живой тяжело.

– Не волнуйтесь, он действительно жив, просто находится под действием настоя лий-рос. Еще полдня такого состояния гарантировано.

– Кто он? Я хочу видеть его.

– При входе в город он назвался лекарем-травником, но ни для кого не секрет, что они к тому же и подколдовывают.

Невидимый номингор вскипел.

– Травник, мать твою?! Лекарь, чтоб тебя?!

Похитители явно перепугались, потому что я ощутил слабую дрожь в придерживающих меня руках.

– Но, господин! Я сам видел, как он убивал людей огненным шаром! Он самый настоящий колдун.

Вот все и стало на свои места. Теперь то я точно знаю, что не померещился взгляд в том проулке. В ответ лишь язвительно-сомнительное хмыканье. Приблизились шаги, и с моей головы сдернули капюшон. Голова, безвольно опущенная на грудь, не дала рассмотреть мое лицо, но человек уже сделал определенные выводы.

– Я что у вас просил? А вы мне кого приволокли? Какую-то рухлядь.

Слева от меня кто-то чуть не сорвался на визг от праведного возмущения.

– Да он раза в два моложе меня!

И снова номингор был недоволен.

– Значит, откопали где-то альбиноса, и решили, что он должен быть похож на колдуна. Не старайтесь, все равно не получите денег.

Хватит! Меня при мне же еще и оскорбляют. Теперь я держал ситуацию под своим контролем, поэтому напряг мышцы, высвобождаясь от чужих рук, выпрямился и поднял голову. Оружие у меня предварительно забрали, но от этого я не становился менее опасным.

– Номингор, ты ошибся. Ты еще не видел настоящих альбиносов. Посмотри, у меня розовые глаза?

Мой голос вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Два мужика лет по сорока, притащившие меня сюда, отскочили в разные стороны и вытащили длинные кинжалы. Сам номингор нервно дернулся и схватился за рукоять золоченой шпаги на боку.

Стараясь держаться от меня на безопасном расстоянии, он приблизился и заглянул в мои только что трансформированные глаза. Даже не смотря на героическую выдержку, его лицо слегка побледнело, а взгляд метнулся по комнате и вернулся к наемникам, ища моральную, и не только, поддержку.

– Кстати, где мои вещички?

Дрожь в голосе выдала страх похитителя:

– Все сложено в комнате слуг, на первом этаже. Все, что мы у вас забрали.

– Хорошо. Претензий нет.

Сарказм все еще звенел в комнате, ну а сам я улучил момент глянуть на свои руки, чтоб выяснить, что же мешалось на запястьях. Оказалось, что это не наручники, а всего-навсего два медных браслета, с наплавленными на него серебряными руническими формулами. Понятненько. Они хотели этим оградиться от моего колдовства, и сделать меня бедной беззащитной овечкой. Они не учли единственный момент – моя сила совершенно иного происхождения, чем та, на которую рассчитаны браслеты. Она принадлежала другому миру. Просчитались малость.

Но небольшой урок стоит преподать. На поднятой к глазам руке засеребрились пальцы. Я слегка тряхнул кистью. Полупрозрачный дождь упал с них на пол, потек огненными ручейками по мраморному полу к высокому обитому гобеленом креслу в центре комнаты, свернулся у его ножек золотой змеей и растаял в воздухе стайкой мелких озорных птиц. Быстро, просто и эффектно. Минимум усилий при максимальном эффекте.

– Господин номингор. Вы хотели со мной поговорить? Я к вашим услугам.

Немного оправившись от тщательно скрываемого испуга, номингор вытащил из складок одежды мешочек с деньгами, отсчитал нужную сумму и отдал своим исполнителям. Они радостно схватили деньги и были таковы. Ну а мы же остались один на один в огромном зале, окруженные богатством и легким туманом не до конца рассеявшегося волшебства.

 

 

                   ГЛАВА 13

Задание номингора.

Стараясь держаться друг от друга на приличном расстоянии, мы внимательно присматривались. Так как в этом мире номингор был чем-то вроде нашего мэра города, и поэтому наличествовал в единственном и неповторимом лице, то смею предположить, что передо мной стоял тот самый Эрд Грев, чьего  племянника я не так давно вытащил из неприятности. Но сам он даже понятия не имел, кто сейчас стоит перед ним.

Номингор был высоким статным мужчиной лет сорока – сорока пяти. Пронзительные карие глаза из-под густых ресниц внимательно наблюдали за каждым моим движением. Идеально ровный нос и твердый подбородок одинаково могли подходить знатному полководцу или горделивому монарху. В его походке не чувствовалось военной выправки, но в номингоре пульсировала энергия и мощная жизненная сила. Шелковистые одежды, шитые блестящими темно-зелеными и синими нитями мягко обволакивали фигуру. Толстая золотая цепь с фигурным медальоном на груди тихо позванивала, соприкасаясь с простыми серебристыми пуговицами.

Молчание длилось не долго. Мой вопрос прозвучал резковато, но номингор воспринял его вполне спокойно.

– Уважаемый, зачем я вам понадобился? Собираете чучела нелюдей и складываете в кунсткамеру?

Он убрал руку дальше от шпаги и осторожно произнес:

– Ошибаетесь. Вы мне нужны в целом и совершенно здоровом виде.  У нас возникли очень серьезные проблемы, которые не может решить никто, кроме людей, владеющих магией. Насколько мне известно, вы только-только прибыли в город и возможно, еще не успели узнать о наших затруднениях.

Смутная догадка мелькнула в глубине моих мельтешащих мыслей. Я осторожно прервал:

– Господин Грев, вы хотите, чтоб я кого-нибудь замочил?

Номингор бросил на меня полный непонимания взгляд.

– Ну, в смысле убрал. Убил. Или превратил в свинью. Как вам будет удобней.

Эрд Грев сморщился, как от дикой зубной боли.

– Нет, что вы. Это дело несколько благородней, чем вы предположили. Кстати, интересно, когда вы успели узнать мое имя?

В моем голосе пробежал легкий холодок.

– Да так, в одной подворотне. Возле пяти головешек, бывших когда-то грабителями, от молодого паренька, чудом избежавшего смерти. И если вы понимаете, о чем я, то мы сможем с вами поговорить спокойно, откровенно и без ненужных уверток. Коротко и ясно.

После моих слов, номингор резко изменился. Его лицо просветлело, по губам проскочила быстрая улыбка, тут же скрывшаяся за деловым тоном.

– Так вот кого я должен благодарить за жизнь Райда! Он весьма красочно описал свое приключение, и то, как вы действовали. Но не волнуйтесь, эта история не выйдет за пределы моего дома.  И простите за то, как я воспринял вас с первого взгляда. Раньше я никогда не встречал таких молодых волшебников.

– Прекрасно вас понимаю.  Но прошу, ближе к делу. Хотя, прежде чем мы перейдем к беседе, прошу у вас небольшого доказательства того, что я здесь не узник, и у нас пойдет действительно серьезный деловой разговор.

– Я согласен. Какое доказательство вам нужно?

– Пусть мне сейчас принесут все конфискованные вещи. Мой меч колдовской. Если он долго не будет чувствовать рядом своего хозяина, может натворить бед.

Хоть я слегка и приврал, но номингор принял все за чистую монету и забеспокоился. Он кому-то крикнул и отдал короткий приказ. Спустя меньше минуты Креолан беззвучно ласково мурчал у меня на боку, серебряный кинжал занял свое место на поясе. А мы с номингором сидели в небольшой комнате на резных дубовых креслах и попивали вино из оправленных в серебро рогов. Он первый оборвал напряженную сосредоточенную тишину.

– Послушайте мою историю, господин Сангарион, я постараюсь четко все изложить. Уже четыре месяца наш город терпит большие убытки. Раньше нас питал и обеспечивал прибылью основной торговый путь, проходящий через Вересовы горы. За горами лежит свободная земля и большое Грайдово море. Чараиты, морской народ, активно торговали с Мрианором. Все торговые пути проходили через тщательно охраняемое ущелье в горах. Там у нас располагался укрепленный гарнизон. Ни с кем не было никаких военных конфликтов, никаких угроз. Но как раз четыре месяца назад неизвестно откуда в горах появилась армия союза равнинных племен. Они захватили гарнизон и наглухо перекрыли проход. Мы пытались выбить их из ущелья. Но у них более выгодное положение, В нескольких тяжелых битвах мы потеряли около ста  шестидесяти человек. Во-первых, за короткий промежуток времени нам удалось собрать слишком мало воинов. А во-вторых – у нас нет против них никаких шансов. – Номингор тяжело замолчал.

– Они привели с собой колдуна. Очень сильного. Засели на перевале и теперь издеваются над нами. Их предводитель выставил одно условие, – если наш колдун сразится с их колдуном и победит – они освободят гарнизон и уйдут туда, откуда пришли. Они хорошо знают силы своего чародея, и не побоялись поставить подобное условие. В нашем городе больше не осталось ни одного мало-мальски способного колдуна, мага, чернокнижника или ведьмака. Никого. Даже приезжие волшебники теперь стараются в первый же день исчезнуть из города, узнав о положении дел.

Поставив рог на стол с помощью специальной откидной ножки, я слегка отстранился от стола, положил ногу на ногу и буркнул:

– Догадываюсь, куда подевались ваши родные городские чудодеи. Небось, все до одного сложили головы на том перевале. Кто – из геройства, а кто и по принуждению. А так же делаю выводы о том, какого черта вы приказали схватить меня. Вы хотите, чтоб теперь я отправился в горы и бросил вызов этому могущественному колдуну.

– У меня не было другого выхода. Прошу, поймите меня. Я не останусь в долгу перед вами. Деньги, титул, земельные угодья – вы можете попросить все, что угодно. В этом вопросе вам не будет отказа ни в чем.

– Ага. Это только в том случае, если я вернусь.

– Само собой разумеется.

– А что будет, если я откажусь?

Этот вопрос вызвал на лице номингора лишь мимолетное колебание.

– От вашего решения зависит судьба графства и районов, кормящихся с процентов наших прибылей. Если перевал не будет освобожден, через пол года в низинах начнут умирать люди. Земля там отравлена подземными испарениями, почти не дает пищи. Сухопутные торговые тракты не могут снабжать их продуктами в полной мере. Весь основной поток шел морем и горным трактом. Если не найдется желающий стать героем, то придется применить крайние меры для убеждения.

Я злобно улыбнулся, оскалил свои белые зубки от «Блэндамеда», и поиграл начинающими серебриться пальцами.

На номингора это произвело слабое впечатление.

– Не пытайтесь ничего сделать. В стенах этой комнаты есть почти незаметные отверстия, в которые на вас смотрит десяток арбалетных стрел. Может, вам и удастся разделаться со мной, но живым из этой комнаты не выйдете.

Свечение тихонько испарилось с моих пальцев, а я подумал, что мужик получил от природы кроме эффектной внешности еще и классные мозги.

– Ладно, с этим разобрались. Но все же, что, если я откажусь? У меня здесь нет семьи, которой вы бы смогли угрожать. Нет любимой женщины. Нет друзей. Даже собаки нет. Что дальше?

– Но жизнь-то у вас самого есть. Одна. Хоть вы и колдун. Увы, даже колдуны смертны. Я успел в этом не раз убедиться. И вы сделаете то, что я потребую. Сами знаете почему. Так у вас будет шанс выжить. А если же откажетесь...

Его лицо и мрачное молчание красноречивей слов сказали мне о предлагаемой перспективе. Я ловко вошел в его мысли и увидел все. Все, что он старался скрыть от своих подданных. И даже от самого себя. Многие из погибших в горах волшебников имели родных или друзей. И кто-то из них стал жертвой кровавого шантажа. Некоторые волшебники нашли последний приют в казематах его замка. Как и члены их семей. Но не подчинились.

А-а, за-араза! Ах ты ж скотина! Хотя его можно понять. Но угрожать мне таким способом не стоило. Ох, не стоило... Я провел в этом мире слишком много времени, чтоб хорошо ознакомиться со здешними нравами. Этот номингор вполне мог поступить как самый заурядный «браток». Но он не знал одной-единственной мелочи. Той самой мелочи, которую я сам понял и принял совсем недавно. Его угрозы уходили в пустоту, минуя меня. И, скорей всего, я возьмусь за его задание. Но не потому, что испугался, а потому что мне совсем нечего было терять. Совсем. Ничего.

– Влиятельный номингор Заргума, Эрд Грев, ты  просчитался. Можешь засунуть свои угрозы себе в задницу. Туда же засунь титулы, земли и все, что пожелаешь. И не смей мне угрожать тем, о чем даже не имеешь понятия. Хочешь меня убить? Валяй. Во мне нет колебаний. Во мне нет страха. Нет боли. Я уже умирал. И не один раз. В самом прямом смысле. Нашел бы, показал тебе свои могилы. Запрешь меня в подвалах, и будешь пытать? Так знай – я оборотень. Регенерирую мгновенно и при необходимости не чувствую боли. Ты ничего не добьешься. И если я сейчас встану и просто уйду отсюда, ни ты, ни твои арбалетчики не смогут меня остановить, потому что мои рефлексы быстрей, а сила больше, чем ты думаешь. Подумай об этом. Ты не имеешь права использовать моих братьев по ремеслу, как бездушных марионеток. Даже для спасения своих людей.

Не знаю, перегнул ли я палку, но, выплеснув все это из себя, почувствовал спокойствие и удовлетворение. Какой-то частью он прав, поступая так, но мне хотелось, чтоб он по-человечески задумался над своими поступками.

Когда я встал, взметнув плащом пыльный ветер с пола и медленно направился к выходу, он остался сидеть в своем кресле, сгорбившийся и мгновенно постаревший лет на десять. Он даже не поднял головы, когда я остановился в дверях.

– Номингор, я приду сюда завтра утром. Приготовь к моему приходу запас еды и двух хорошо вооруженных провожатых. Не знаю, как туда добираться, но если можно, пусть путь будет пройден на лошадях. Я или очищу этот гарнизон от захватчиков, или просто исчезну там. Как и многие волшебники до меня. Так что не обижайся, если мои кости смешаются с их останками.

Эрд Грев пораженно поднял голову. На его лице несмелая надежда соседствовала с глубоким удивлением. Он с трудом разлепил пересохшие от волнения губы.

– Спасибо, колдун. Ты даешь надежду моим людям. К твоему приходу будет приготовлено лучшее.

– Верю на слово.

И я вышел, чувствуя на спине его горящий взгляд.

На улице стояла поздняя ночь. Где-то в паре шагов от меня звонко стрекотала медведка. Огромные ночные бабочки истерично бились в светящееся стекло масляного фонаря над дверью покинутого мной особняка и падали на высокие ступени, жалко шевеля обпалками крыльев. Прямо как я, впервые попав в этот мир. Я осторожно поднял самую красивую и прикоснулся пальцем к искалеченным крыльям. Крошечный толчок волшебства, и мотылек снова взлетел вверх. Взмахнул напоследок новыми крыльями и устремился к свету. На этот раз – к Луне. Но мне никто так не помог. Никто не залечил моих крыльев. На это способно лишь время.  Которого у меня осталось слишком мало. Аж до самого перевала.

Черный вход был, как обычно не заперт, поэтому ничто не помешало мне беспрепятственно вернуться в свою комнату. Правда, с ужином я малость подзалетел, но съеденного в злосчастной таверне хватит, чтоб проспать до утра без прослушивания симфоний голодного желудка. Где-то в глубине души оставалась слабая злость на себя за то, что так легко попался в ловушку. С другой же стороны, это было сделано на пользу многим людям. Но только не мне.

Солнце едва-едва коснулось горизонта своим первым трепетным лучиком, когда я проснулся, заправил за собой постель, собрал вещи и спустился вниз. Нельзя было уходить по-английски, но тут я обнаружил, что так и не обзавелся умением писать на местном языке. Пока мои ноги в нерешительности стояли у конторки, а мысли в это время уносились к этой неизвестной заставе в горах, в комнату тихо вошла хозяйка отеля.

– Доброе утро, господин. Вы уже покидаете нас?

– Да. К сожалению, мне пора. Возникли непредвиденные обстоятельства. Надеюсь, я хоть не разбудил вас?

Она тихо засмеялась, поправляя шпильки в волосах.

– О, не волнуйтесь. Я всегда встаю очень рано. Часто даже до восхода солнца. У меня много дел. Нужно распорядиться насчет приготовления завтрака, закупок продуктов. Да мало ли что еще может понадобиться. Вам, надеюсь, понравилось у нас?

– Если честно, - я чувствовал себя у вас, как дома. Вкусная еда, уютная чистая комната и хороший сервис. Очень надеюсь, что если еще раз окажусь в городе, у вас будет свободная комнатка.

И оставив небольшие чаевые девушкам-прислужницам, я вышел в неизвестность. Прохладный утренний воздух заставлял время от времени поеживаться и зябко передергивать плечами. Теперь я знал, как добраться до особняка номингора, потому что вчера почти час добирался от него к своей гостинице. Было время присмотреться к дороге.

Солнце уже понемногу пригревало спину под кольчугой, оружие, наточенное и отполированное с ночи, притаилось на своих местах, а в душе была пустота.  Просто пустота.

Дворецкий, открывший дверь, сдержанно меня поприветствовал и провел в тот зал, где впервые мы встретились с номингором. Эрд Грев сидел в своем кресле-троне, а возле него стояли двое ребят с военной выправкой, и какими-то эмблемами с мечами и иероглифическими символами на рукавах. Их куртки с многочисленной шнуровкой и короткие перчатки без пальцев сплошь усеивали стальные заклепки, как у самых модных рокеров города. Широкие мечи свисали с ремней под идеально одинаковыми углами, словно их выравнивали с помощью транспортира. Наверное, тут так  определено уставом.

Меня встретили весьма доброжелательно. Номингор представил присутствующих как офицеров городского гарнизона, исполняющих роль моих провожатых. Кроме всего прочего, он выгрузил новость, что нас будет сопровождать военный отряд из пятидесяти человек. В случае моей победы в поединке, они должны будут заменить собой убитых солдат с горного перевала.

Сборы прошли очень быстро. Номингор дал некоторые указания по маршруту, а затем нас проводили за дом, в просторный двор, где ожидали три прекрасные верховые лошади под седлом. К седлам же были привязаны компактные кожаные сумки с припасами. Провожатые лихо, по-казачьи взлетели на коней, одинаковым движеньем взялись за узду и насмешливо уставились на меня. И этому была причина.

Насколько я успел узнать, здесь маги и колдуны жутко не любили ездить верхом. Большинство из них просто не умели. Да и лошади не испытывали к ним особо теплых чувств. Кстати, доставшийся мне вороной скакунок и сам недовольно прял ушами, трусливо посматривая на меня влажными ореховыми глазами. По коротко подстриженной гриве пробегала нервная дрожь. И при малейшей попытке приблизиться, этот молодец боком отодвигался от меня и что-то обижено ржал. Он, в отличие от людей, сразу распознал мою волчью сущность.

Эти два военных уже начинали откровенно посмеиваться, наблюдая, как я пытаюсь приручить упрямого зверя. И тогда я заговорил на забытом людьми языке. Голос ласково лился в широко расставленные острые конские уши, а рука аккуратно приближалась к его шее. Только после короткого содержательного монолога и нежного поглаживания по гриве конь сдался и расслабился.

Взглядом триумфатора смазав ухмылки с лиц провожатых, я с легкого толчка вскочил в седло, не воспользовавшись стременем и свободно уселся, как будто родился на спине лошади. Парни явно не ожидали такого облома. То-то же, пора ломать старые стереотипы. Молоденький парнишка-слуга открыл нам ворота, и двенадцать копыт неспешно зацокали по старой булыжной мостовой, унося трех всадников вдоль по еще спящим улицам.

 

 

                   ГЛАВА 14

Гарнизон в горах.

Мы проехали через весь просыпающийся город, не вызвав ажиотажа. Недалеко от выезда из города к нам присоединился обещанный отряд. Колонной в два ряда мы выдвинулись через укрепленные боковые ворота, и стража на стенах молча провожала нас тоскливо-ждущими взглядами. Конных нас было только трое – я и мои провожатые. Солдаты же бодро передвигались на своих двоих, четко чеканя шаг. Восходящее, еще низко сидящее солнце вызывало неприятные ощущения, слепя нас с правой стороны дороги. Немного полегчало, когда по бокам встали древние скрюченные дубы, и загородили собой ожесточенно бьющие по глазам лучи.

Ехали молча, лишь изредка всфыркивали лошади и нет-нет, да позвякивала уздечка или скрипело толстое кожаное седло. Меня старались игнорировать, но время от времени я замечал на себе чей-то взгляд исподлобья, и ловил полушепот. Даже на привалах люди старались держаться от меня на некотором расстоянии. Видимо, они сообразили, кем является их попутчик, если уж их снова направляют к перевалу, в надежде занять форт. И, как бы это не задевало меня, некоторые взгляды были сочувствующими и словно бы заранее прощающимися.

Двигаясь по узкой дороге среди зарослей деревьев и кустообразных трав, мы держались следующей стратегии. Пехота неспешно плелась, растянувшись на всю ширину дороги, а мы, – всадники, время от времени заезжали вперед по самой дороге и просто через заросли, чтоб убедиться, что впереди не ожидает засада или какая-нибудь другая неприятность. Затем возвращались, чтоб сообщить, что все чисто, и  снова некоторое время передвигались все вместе, до следующей вылазки.

Холмистая местность быстро утомляла, но солдаты казались только что отдохнувшими и свежими, как базарные огурчики. Лишь под вечер, когда мы, найдя подходящее место, принялись разбивать походный лагерь, они расслабились и стали хоть немного похожи на простых людей. Возле маленького низкого костерка, под сухой паек и родниковую воду нет-нет, да и звучали шутки и веселые перебранки.

В конце дня я чувствовал себя несколько разбито, к тому же сказывалось отсутствие практики в верховой езде. Тупая боль в стратегических местах  заставляла незаметно искать пятый угол. Но у меня болело отнюдь не то, о чем вы могли сразу подумать. Страдали мышцы внутренней стороны ног, потому что весь день продержаться на лошади, крепко сжимая ее бока своими нижними конечностями, это не фунт изюма слопать. Но все же я старался держаться молодцом, и, вконец, сдавшись, заснул под кустом в центре лагеря, решив, что это лучший способ отвлечься от беспокоящих ощущений.

На следующий день путешествие продолжилось после быстрого перекуса и спринтерских сборов лагеря. Ближе к полудню мы подошли к лежащей внизу роскошной долине. Теперь уже стало возможно увидеть далеко за ней высокие холмы, плавно переходящие в старые, но все еще высокие пологие горы, сплошь заросшие серо-зеленым терновником. И изредка темными лесами, торчащими из глубоких расселин, проложенных потоками когда-то стекавших со склонов потоков воды.

Мягкие земные складки маскировали кое-где выступающий наружу белесый камень, бывший основой горного массива. В одном месте среди деревьев со склона низвергался миниатюрный живописный водопад, живо напомнивший мне давно забытые переживания. Но не было времени любоваться на окрестности. Нужно спускаться в долину и продолжать движение, стараясь как можно тщательней скрываться от возможных наблюдателей среди толстых стволов и размашистых кустов.

На этот раз первым вперед пошел солдат из пехоты. Разведчик незаметно затерялся среди буйной зелени, а мы ждали его возвращения, скрываясь у выхода из низкого леска. Сам я каменной статуей сидел на нервно пританцовывающем коне, бросая отблески своих серебряных ногтей на окружающие заросли, заплетенную стелющейся травой дорогу и лица маленького войска.

Ждать пришлось примерно около часа. Разведчик вернулся запыхавшийся, но с утешительной новостью. Впереди нас не поджидало ничего плохого. Захватчики даже не потрудились спустить в долину хоть  одного наблюдателя, полностью полагаясь на свое неуязвимое и более выгодное положение.

Но все же, когда мы спустились в долину, два всадника зажали меня между собой и заставили надеть шлем, опасаясь, как бы противник не пошел на подлость и метким выстрелом не убрал их волшебника до того, как будет сделан официальный вызов. В ответ на подобную предосторожность я лишь слегка фыркнул на тему «Да кому я вообще нужен», но подчинился и, ко всему прочему, надел наручи, и проверил, насколько легко выходит из ножен все мое холодное оружие.

Когда же мы подошли в плотную к удобному пути, ведущему по склону горы на вершину, всадникам пришлось спешиться. Тут же и устроили небольшой военный совет. Перевал и форт лежали немного в стороне от того места, где мы находились. Торговый путь поднимался в гору и некоторое расстояние до перевала вел по ее широкому лесистому хребту. Насколько мне объяснили, там, в горах, полным-полно удобных для засад и обвалов мест.

Прежде чем подниматься и двигаться дальше, нужно провести еще одну разведку. И теперь уже настало мое время для вылазки. Тем более что необходимо заранее изучить место, которое возможно станет театром наших военно-колдовских действий. Я отдал своего коня на попечение пехотуры, предупредил о своих намерениях, и слегка тронув свои волшебные атрибуты, произнес слова перевоплощения.

Буквально через десяток секунд мои когти, царапнув толстый древесный корень, вылезший из твердой земли, заскрежетали по древним камням склона, а белый мех затерялся среди крупных обломков мергеля, усыпающих окрестности. За спиной остались лишь возгласы удивления и суеверного испуга.

Ставший черно-белым, почти негативным, окружающий мир уже не интересовал меня. Сейчас передо мной лежала определенная задача – узнать, свободны ли подходы к самому перевалу и, по возможности, подсмотреть сколько людей находится в форте на данный момент. Лишь после этого можно подниматься в горы всему отряду и идти бросать официальный вызов врагу.

Сотни различных запахов витало вокруг. Сладко-аппетитный аромат недавно пробежавшего тут зайца лишь на одну секунду захватил мое внимание. Вот здесь дня два назад проходили люди. Возможно, они тут охотились или ходили к водопаду за водой. А вот здесь, на глубине около полуметра пахло смертью. Человечиной и сталью. Может, там – один из павших волшебников? Вряд ли. Слишком далеко от перевала. Возможно, ограбленный и убитый путник. Кто знает...

Метры и метры дороги убегали назад, и запах людей становился все сильней. Я уже передвигался по вершине хребта, стараясь скрываться от посторонних взглядов под крупной густой листвой кустарника. Хотя с такими крупными размерами это удавалось с трудом. На всем своем пути мне не удалось заметить никаких ловушек и неожиданностей. И вот впереди возникли высокие скалистые зубцы, которыми открывался вход в заросшее диковинным орешником ущелье.

Подойдя к первому зубцу, я принюхался и, не обнаружив сегодняшних ароматов, осторожно заглянул за угол. Широкое ущелье с высокими пологими стенами склонов уходил в глубину горного массива. Где-то там в конце этого ущелья и находится злосчастный форт. Не рискую ли я, отваживаясь и дальше продолжать свою вылазку? А хрен его знает. По крайней мере, по рассказу номингора, отряд, идущий по этому ущелью с вызовом еще не подвергался тут опасностям. Противник всегда твердо держал свое слово.

Ладно. Ну их к черту. Сейчас надо бы хоть немного поберечь свою шкурку и вернуться к ожидающим солдатам. Вместе мы все же подвергаемся меньшей опасности, чем я сам в этом мрачном месте. И быстрые сильные лапы помчали меня прочь от этого места, вниз по покатому склону. Черная полынь хлестала по морде, оставляя горький вкус на губах и седую пыльцу на мягкой шерсти.

Когда я неожиданно вынырнул перед своим сопровождением, лошади перепугано заржали и принялись бешено вырываться из державших их рук. Когда же они первый раз увидели меня в такой ипостаси, то почти ухом не пошевелили, а теперь отреагировали. Быстро вернувшись в привычный вид, я тихо заговорил с ними, успокаивая.

После короткого совещания и передыха, мы снова двинулись в путь. Оставалось совсем немного, но никто так и не поинтересовался, какие же цветы я предпочитаю. Или у них не было такого обычая, или же они хоть слабо, но надеялись на мой успех. И все же дорога к ущелью напоминала движение за гробом. Мрачные лица, тяжелое дыхание и странные посматривания в мою сторону не располагали к оптимизму. Да и у меня самого было далеко не лучшее расположение духа. Ведь впервые мне доведется так тесно иметь дело с магом этого мира. И, судя по всему, далеко не  слабым.

У входа в ущелье мы трое мягко спрыгнули с коней и, ведя их за узду, с опаской вошли в проход. Пехота обреченно потопала за нами. Метрах в ста впереди дорогу преграждали толстые высокие ворота, сбитые из тяжелых ярко-красных,  тщательно ошкуренных бревен. По бокам возвышались две квадратные деревянные же башенки с узкими амбразурами, из которых при приближении на нас уставились сверкающие наконечники арбалетных стрел.

Мы остановились, не дойдя до ворот метров десять. Один из офицеров окликнул тех, кто сейчас тщательно изучал нас из смотровых щелей в воротах и башнях. Из-за ворот грубо раздалось:

– Какого вам надо? Опять   какого-нибудь волхвишко или ученика мага приперли? Их косточками уже весь южный склон завален. Девать некуда. Не надоело еще?

Парламентер настаивал.

– Условия были выставлены и договор заключен. Где ваш предводитель? Мы привели для его колдуна своего поединщика.

Ответ не заставил себя ждать.

– Здеся я, голубчики. Чего вам, неугомонные?

На правую башню поднялся высокий бородатый мужик в сверкающих варварской роскошью доспехах. Причем, похоже, различные его составляющие части принадлежали в свое время разным рыцарям. Крепкий бычок! В родном мире я бы решил, что он половину всей своей жизни проводит в тренажерных залах. Даже под стальными пластинами хорошо просматривалась рельефная мускулатура, которой бы позавидовал и сам Терминатор.

И голос, и стать выдавали в нем незаурядного военачальника. Черная грива волос взвивалась над плечами взрывом на меховой фабрике, а борода, разделенная посередине и заплетенная в две толстые косы, придавала ему сходство с огромным гномом, только-только отошедшим от дьявольской наковальни. Разве что отсутствующее любимое оружие гномов – боевой топор, ему заменял огромный молот, свисающий на петле с его пояса.

Наш ответ заставил его засмеяться громким хриплым смехом. Он издал какой-то утробный звук, и, на последок издевательски хрюкнув и погладив себя по бороде, окинул нас презрительным взглядом.

– Кто ж из вас поединщик-то будет?

Не снимая шлема, я лениво поправил левый наруч, отстегнул плащ, кинув его на круп ближайшего коня, и сделал шаг вперед. Кольчуга внушительно блеснула отраженным солнечным жаром, а мечи слабо качнулись на своих местах.

– Ну, я буду. А ваш-то где?

Мега-гном приложил руку ко лбу, закрывая глаза от мешающего рассмотреть меня солнца. Увиденное его снова развеселило.

– Ребя, вы что, оборзели? Совсем уже отчаялись, да? Шангунай не бьется с простыми воинами. Что, уже всех своих магов погробили? Давно уже пора было оставить глупые надежды.

Я не остался в стороне.

– А ты вызывай своего Шангуная. Покажи нас друг другу, а там разберемся, кто круче.

Он, похоже, задумался. Наконец, почесав квадратную челюсть, предводитель уронил копеечку:

– Лады, заходьте. Все будет, как и в прошлые разы. Мечники оставят оружие у ворот, а то мало ли что ваш номингор или лорд могли придумать. Не очень то мы доверяем этим...

– Ну а вы готовы выполнить свое слово?

В ответ – глухой смех.

– Я всегда держу свое слово, но то,  на что вы так надеетесь, не реально. Не далее, как перед заходом солнца вы будете строгать гроб для своего поединщика. Этого, так и быть, можете забрать с собой. Как последнее разумное предостережение от нас вашим правителям.

За стенами форта в поддержку этим словам послышалось радостное ржание нескольких десятков мужских глоток. Наши солдаты сложили горкой все свое оружие и ворота со скрипом открылись. При мечах остались лишь мы с офицерами. Нас провели через узкий укрепленный перешеек и вывели из ущелья к небольшому плато, на котором раскинулся мощный военный лагерь.

Палатки и шатры, раскиданные в геометрическом порядке, украшали грубые узоры, наподобие индейских, а вязанки копий, лежащие кое-где между палатками показывали тщательную подготовку к военным действиям и наличие в лагере большого количества солдат. Чуть ниже лагеря раскинулась овальная поляна, сплошь изрытая странными воронками, и покрытая почерневшей и искореженной травой. Словно там сражались небольшие танки. Или стадо злобных слоников с огнеметами. Не смешно, зато наглядно.

Всех нас отвели подальше от центра лагеря, стараясь держать подальше от связок копий и стоек с алебардами и топорами. В самом лагере кипела жизнь, слегка затормозившаяся и притихшая при нашем приближении. И в уставившихся на нас глазах был лишь спортивный интерес и злобный азарт. Не у всех, но у большинства. Предводитель куда-то исчез, и мы вынуждены напряженно ждать, что же будет дальше. Я пытался шепотом разговорить хоть одного из проводников.

– Эй, может, подскажешь, что они сейчас собираются делать? Ведь все это происходит далеко не первый раз. Нужно же мне знать, что ожидать.

Голос ответившего даже не старался утешить или обнадежить.

– Ничего хорошего. Мы уже видели это. Сначала дают время созреть – перетрусить и подпортить себе нервы ожиданием, а затем отводят мага на место поединка. Видишь ту искалеченную поляну? Обычно, все происходит там. Короткая схватка, и труп нашего волшебника оттаскивают за те валуны. А мы возвращаемся в городские казармы. Иногда сражение затягивается, но не дольше, чем на десять-пятнадцать минут.

– Понятно. Спасибо за откровенность. Получается, остается просто ждать, когда они соизволят обратить на нас внимание.

Больше нам ничего не оставалось, как рассесться по валунам и приготовиться к ожиданию приговора. Точнее, им – к приговору, а мне к казни. Время казалось безвкусной жевательной резинкой, которую кто-то лениво накручивал вокруг необъятного ствола тысячелетнего дерева. Солдаты с каменными лицами старались игнорировать ехидные замечания и насмешки, летевшие в нашу сторону со стороны вражеского лагеря. Я же сидел, развалисто облокотясь спиной о нагретый камень скалы, щурил глаза на оглушительно-яркое небо и потирал снова начинающее ныть плечо.

Вскоре к нам подошел адъютант предводителя.

– Кто принимает вызов? Иди за мной.

Небрежно бросив эти слова, он развернулся и не спеша направился к спуску на поляну. Я последовал за ним, и никто даже не хлопнул меня ободряюще по спине, не пожелал удачи. Словно считали меня обреченной жертвой какому либо жестокому божеству. Прекрасно их понимаю. Столько поражений! Столько смертей!

Когда адъютант привел меня на поляну и незаметно смылся, я поднял голову и осмотрелся. На склоне собирались зрители. Если поглазеть пришли все бывшие на перевале солдаты, то их у противника было где-то около ста человек. Чуть в стороне расположились и наши ребята. Они были похожи на родственников обвиняемого на безнадежном судебном процессе. Интересно, переживают только за сам исход или еще хотя бы чуть-чуть за меня?

Вот среди своих воинов показался предводитель. Он грузно вышел из остроконечного багрового шатра, прошествовал между расступающимися подчиненными и уселся на круглый щит, который держали три коленопреклоненных парня в собачьих ошейниках, с которых свисали тяжелые цепи. Военнопленные?  Рабы? Похоже, тут это означало одно и то же. Кажется, Цезарь занял свой трон. Теперь откроются ворота, и на арену выскочит разъяренный саблезубый тигр, который в мгновенье ока растерзает отважного гладиатора.

Поляну для битв окружал редкий подлесок. Никто не мог спрятаться за тонкими стволами, но что-то витало между ними. Неуловимо и грозно. Отойдя ближе к деревьям, я снял шлем, чтоб он не ограничивал поле обзора, выровнял на лбу ленту, слегка прикоснувшись пальцем к камню, вытащил из-под рубашки на свет божий амулеты и тряхнул руками, проверяя, хорошо ли держатся заколдованные ногти. Затем снял двуручник и положил его на землю рядом со шлемом. Дракон с верхушки шлема посмотрел на меня изумрудным глазом.

Ну, что они тянут? Я уже давно готов. Чернобородый вождь слегка приподнялся со своего щита и зычным голосом обратился ко мне.

– Эй, ты! Пока магистр Шангунай готовится, хоть скажи нам, какого черта пришел сюда? Ты офицер лорда, личный телохранитель номингора, или наемник из клана Пещерных Львов? Если так, то странно, что вы решили военной подготовкой пытаться обыграть наш козырь.

– Никто из них. Пусть вас не вводят в заблуждение мои доспехи и вооружение. Я мастер теней и творец смертельных иллюзий.

– Всего-навсего?

Этот голос раздался за моей спиной. Произнесший эту фразу просто возник из воздуха, не потревожив моих натянутых чувств, не задев сигнализацию колдовского нюха. Браво! Шангунай спустился на песок арены. И сейчас начнется Игра.

 

 

                   ГЛАВА 15

Поединок с магом.

Не давая понять, что несколько удивлен его неожиданным появлением, я осторожно развернулся к говорившему. Интересно, так выглядят все маги в этом мире? Но однозначно, что я не такого ожидал увидеть. Совершенно никакого сходства ни с Гендальфом, ни с легендарным Мерлином.

Передо мной стоял высокий человек приблизительно лет тридцати пяти. С гладко выбритым лицом, каштановыми вьющимися волосами до плеч, и ярко-синими глазами, опушенными неимоверно густыми, длинными ресницами. Несмотря на относительно молодой возраст, над висками уже слабо просматривались намечающиеся залысины. А также  виднелось некоторое количество седых волос, тщательно зачесываемых  под низ, но продолжающих нагло пробиваться в роскошных кудрях. Наверное, последствие нудных зубрежек заклинаний и составления колдовских химикатов.

И никаких ритуальных балахонов, посохов, а так же мешочков с талисманами и травами. Он был затянут в шероховатую светло-серую кожу, странно напоминающую акулью. Однажды я видел такую на какой-то промышленной выставке. Высокие сапоги из этого же материала украшены серебристыми цепочками, а на руках болтается по несколько золотых браслетов с бирюзой. В ушах, как у индийского принца, поблескивали золотые же сережки со сверкающими камнями. По-моему, изумрудами и алмазами.

Красавчик, ничего не скажешь. И морда, смазливая, как у Ди Каприо. Значит, прикончив его, я получу двойное удовольствие.

– Ну что, приступим, малыш. Хочу закончить поскорей, у меня в шатре осталось недопитое вино.

Этот подлец пытался лишить меня равновесия! Но я лишь пожал плечами.

– Как тебе будет угодно, любезнейший. Кстати, меня зовут Сангарион. Будешь на том свете, передай привет моим врагам.

Обмен любезностями отброшен, и маг отошел на противоположный край поляны. Вокруг его фигуры заклубился мутно-серый туман, и я понял, что он уже начал свой ход. Он склонил голову на бок, повернул ко мне ладони и выпустил из них в мою сторону черное киселеподобное облачко, наблюдая с научным интересом в глазах за моей реакцией. Это был пробный шар. Маг старался оценить мои возможности.

Сгусток киселя дрейфовал ко мне, совсем не выглядя опасным. Но легкое сканирование показало, что внутри него находится какой-то ядовитый газ. Если волшебством разбить или попытаться рассеять этот сгусток, газ освободится и запрограммировано двинется в мою сторону. Малейшее прикосновение к коже и конец игры. Придется применить какой-нибудь другой способ. Я слегка отстранился в сторону, поднес кончики пальцев к вискам и выдохнул изо рта облачко белесого дыма. В горле немного зацарапало.

Дым плотно обволок черный сгусток, и тот в мгновение ока затвердел и упал на землю немного деформированным пушечным ядром. Маг слегка приподнял одну бровь.

– Хитро, ничего не скажешь. А что ты ответишь на это?

Внезапно из воздуха телепортировались три огненных шара и с разных сторон ринулись на меня. От первого мне удалось увернуться, и он с громким визгом вонзился глубоко в землю, разорвавшись там со звуком десятка петард. Два других скоординировали свои действия и одновременно помчались к моей голове. Я низко присел и дугообразным движением рук воздвиг над собой колышущийся слюдянистый купол в форме половинки яйца. Шары врезались в вершину купола и жутким, рассыпающим раскаленные белые искры взрывом чуть не оглушили меня. Хорошо, что мои уши и глаза были вовремя прикрыты. Когда все искры потухли на горячей дымящейся земле, купол исчез, и я снова выпрямился, нагло улыбнувшись противнику.

Резкое движение рукой, подражающее взмаху деревенского сеятеля, и в мага полетела целая горсть огнистых разъяренных ос, созданных из остатков потухших искр. Маг быстрым шагом сместился на несколько метров вправо и метнул навстречу осам мучнистую голубую пыль. Осы увязли в распыленном веществе и всем роем рухнули наземь, беспомощно барахтаясь и зудя склеившимися крыльями. Мучались они не долго, через десяток секунд превратившись в остывшие угольки.

– Два – два, маэстро!

Он смолчал, начиная понемногу принимать меня всерьез. Ну а во мне начал потихоньку зарождаться оптимизм.  Главное, чтоб этот парень не выкинул чего-нибудь совсем уж непредвиденного. Шангунай еще несколько раз швырял в меня энергетическими снарядами различного калибра и мощи, но мои ответные силовые мячики малого диаметра весьма успешно сбивали их на лету. Мы метались по поляне, уворачиваясь от взрывов, катаясь по жгучей разрытой земле, не забывая отвечать на выпады.

Один из последних огненных шаров, пронизанных ветвящимися наэлектризованными нитями я поймал почти у своего живота с помощью слабого магнитного поля, и повертев немного в руках, со всей силы швырнул его в растерявшегося хозяина. Получи, фашист, свою собственную гранату!

Перестрелка магическими снарядами показала, что силы и умения равны, но это не облегчало положения и не приближало ни чьей победы. Выражение превосходства понемногу сползало с лица мага, и все чаще на него выскакивала озабоченность. Мне пока не удалось причинить ему ни малейшего вреда, но и он не смог задеть меня. В моменты передышки я потихоньку запускал свои астральные щупальца во внутренние сферы этого мира и по чуть-чуть подпитывался, поддерживая растрачиваемую энергию на одном и том же уровне.

Поняв, что этот метод ничего не даст, маг прекратил тратить силы  на энергоемкие, но оказавшиеся бесполезными файерболы, и встал около молодой рябины, чтоб восстановить сбивчивое дыхание. Неужели сражавшиеся с ним раньше волшебники оказывались слабаками против этих не особенно замысловатых приемов? Или он что-то прячет в рукаве?

Передышка вышла слишком короткой. Внезапно маг встрепенулся, заколебался, словно столб горячего воздуха над раскаленной докрасна сковородкой, и провел перед собой руками, будто изображая раскрываемый веер. От его ног в небо взметнулся фонтан пламени и застыл в форме гигантского феникса, раскинувшего чудовищные пламенеющие крылья. Под моими ногами загорелась трава, стараясь перекинуть пламя мне на джинсы. Я шустро подскочил на метр вверх и в сторону. Костерок на месте моей прежней стоянки потух. И тут феникс преобразился, расплющился в геометрическую плоскость и стена бушующего, гудящего пламени невероятной волной фантастического прибоя обрушилась на меня. 

Караул, сжигают!

Бежать некуда, да я и не имею на это права. Спасите-е!!! Но никто не видел моей секундной слабости, потому что в моих планах было держаться до последнего. Креолан словно сам вскочил мне в руку. Я крутнулся вокруг своей оси, очертив лезвием вокруг себя круг. Ну-ка, дитя льда, просыпайся, двигай попой и вытаскивай из тайников свои древние таланты! Меч, свистнув разрезаемым воздухом, взметнулся вверх и воткнулся в глаз неба, а я отчаянно закричал, не щадя разрываемых дымом легких, потому что пламя с жадностью накинулось на мое тело, осыпая его жестокими огненными поцелуями, с аппетитом пожирая плоть.

Со склона холма мне ответил отчаянный крик пятидесяти двух голосов веривших в меня солдат. Я ощущал себя Джордано Бруно и Жанной Д’Арк в одном лице. Но страшная пытка длилась лишь несколько секунд. Основная масса пламени не успела меня достать. Потому что мои глаза превратились в кристаллы льда, волосы в снежную вьюгу, побелевшая кожа сплошь покрылась узорами изморози,  и безумная метель, зародившаяся вокруг меня, столкнулась со свирепствующим шквалом огня.

Белоснежная буря отнесла от меня оживший изголодавшийся огонь и смешалась с ним. Сквозь крутящиеся вихри снега то тут то там прорывались красно-малиновые языки, в бессильной злобе пытаясь хоть чуть-чуть прикоснуться ко мне, но метель давила их своей замораживающей тушей.  И где я уже видел такое? С трудом откашливаясь, я попытался оценить нанесенный мне ущерб и с огромным удовольствием установил, что мое волшебство успело секунду в секунду. Ни одежда, ни волосы, ни кожа не успели подвергнуться слишком сильному воздействию огня.

А то, что он все же причинил моему телу, в тот же миг было исправлено восстанавливающей формулой, сотворенной моими амулетами. Но странно, как я не почувствовал, что серебряный медальон начал действовать сам по себе. И лишь тут я понял, что именно амулет Азаинара отвел от меня ущерб от первой волны огня. Он спас мою жизнь и дал мне время вызвать свою северную зимнюю ипостась.

Тем временем две противоборствующие стихии растеряли свою начальную мощь и, наконец, огонь пал.  Метелица тоже в значительной степени ослабла, закрутилась буранчиком и выпала мягким, пушистым, слегка поскрипывающим снежком под нашими ногами. А ко мне вернулся прежний мрачный черноглазый облик.

Радостный свист и выкрики поприветствовали мое возвращение в мир живых. Солдаты захватчиков просто промолчали, но видно, что подобного поворота никто не ожидал. Как и сам маг. И я позволил себе победно улыбнуться. И только сейчас заметил, что во время нападения шквала огня глубоко прокусил себе губу. Все повторялось, как и в логове огненных элементалов, но в значительно более жестком варианте. Слизнув стекающую на подбородок рубиновую жидкость, я вложил меч в ножны и предложил:

– Может, передохнем малость?

Маг устало согласился. Крупные капли пота катились с его лба, волосы намокли от влаги испарившегося снега и слиплись небрежными сосульками. Мой же вид был несколько опрятней, а нервы спокойней. Мы разошлись по дальним краям поляны, спрятавшись под деревьями от любопытного палящего солнца. Шангунай присел на корточки, опустил голову, и что-то глухо забормотал. Мне же хватило просто прислониться к тонкому стволу дикой вишни и полуприкрыть глаза. Хрупкая веточка с узкими прохладными листками, затронутая дуновением ветра, игриво щекотнула висок.

Кивком головы маг дал понять, что отдых закончен и пора, наконец, разобраться, кто сегодня будет пить шампанское, а кто играть на арфе, весело помахивая крылышками. Или же цокать копытцами, таская дрова в преисподней.

Заняв свои позиции, мы в нерешительности присматривались друг к другу, и каждый в голове обдумывал свой дьявольский план. Оказалось, что у мага он был готов гораздо раньше, чем мой. Не успел я даже приблизительно продумать свои действия, как он уродливо сгорбился, засветил глазами и вытянул в мою сторону скрюченные, как лапы сдохшей в страшных конвульсиях вороны, пальцы. На его ногтях засияли огни святого Эльма, воздух вокруг нас запах озоном, и маг низверг на меня расколовшуюся в полете на сотни веточек, трескучую молнию.

То, что меня не обуглило сразу же, как пьяного монтера в воскресенье, было чуть ли не случайностью. Именно чуть ли. Почувствовав запах озона, я мгновенно сообразил, что последует за ним, и завернулся в изолирующий кокон. По моему телу забегали ярко-голубые трещащие световые змеючки, и все внутренности охватил озноб. Но где же то щиплющее ощущение, которое сопровождает каждый малейший выплеск магии? На этот раз его не было. Маг метнул в меня чистейшее животное электричество, наподобие того, что вырабатывает электрический скат или угорь.

Отряхивая с себя оставшиеся вольты, не заботясь о тактичности, я вонзил в Шангуная исследовательский щуп и поразился тому, что обнаружил. Во всем его организме явно ощущалось сильное влияние радиационной мутации. Он превратился в органический генератор электричества, который в данный момент был заряжен процентов на девяносто пять. Так вот что было его основным козырем! Неудивительно, что никто из моих предшественников не смог справиться с чертовым магом. Ведь теперь в этом мире не знали об электричестве и генераторах. А так же не водились животные, обладающие такими уникальными способностями.

- Господи, человече, каким же тебя Чернобылем так?

Человече не понял, зашипел сердитым котом, развел руки в стороны и, выгнув колесом грудь, обрушил на меня светящийся неземным светом, переливающийся северным сиянием электрический шторм. Разобравшись, что к чему, я пытался в аварийном порядке создать у себя биологическое защитное свойство, но, кажется, не успевал с искусственной скоростной мутацией. Предпринятая попытка грозила или убить меня, или оставить инвалидом, но иного выхода не оставалось. Только сойдясь на равных, можно одолеть эту двуногую трансформаторную будку.

Амулеты работали на полную мощность, Креолан отдавал всю свою энергию, и даже серебряные ногти нагрелись от проходящих через них трансформационных волн. Конечно, я не трансформер или дигимон какой-нибудь, но кое-что у меня все же получилось.

Электрошторм и мое тело столкнулись, разбрызгав по всей поляне бело-синие брызги огня. Меня самого выгнуло дугой, в лицо хлестнуло озоном и странным холодом. Волосы затрещали от наэлектризовавшего их дуновения, а я засветился рождественской елкой. Большая часть электричества вошла в меня и растеклась в жилах. Оставшееся же лучисто вышло со стороны спины, на несколько секунд сделав меня похожим на гигантского лазерного ежика.

Успел! Успел, черт возьми! Взвопив нечто весьма нецензурное в адрес мага, я направил на него руки, и ядовито-желтая воронка электрической энергии выстрелила из них в Шангуная. Он был настолько поражен произошедшим, что даже не подумал увернуться или выставить хоть какую-то защиту.

Его смело на три метра назад, словно огромным веником. Ему достались все 220, а то и больше. Волосы мгновенно почернели, от одежды пошел дым. Сильного вреда он не получил, - защитила природная генетическая защита, но мое нападение частично разрядило его запас в "батарейках".

Оправившись от полученного удара, он снова навел на меня пальцы. И я был готов к этому. Нужно попытаться полностью истощить его энергетические запасы. Ответные атаки электричеством неплохо способствуют этому. И мы сошлись в поединке, как два ковбоя, расстреливающие друг друга из револьверов. Главное было выдержать высоковольтное напряжение и не растратить свою энергию раньше противника.

Электрический шквал бушевал на поляне, освещая наши лица бледно-мертвенным светом. Воздух трещал от непрерывных разрядов молний, врезающихся в деревья, землю и тела сражающихся. Я чувствовал, как скипаются в теле мелкие кровеносные сосуды, разрушаются мельчайшие нервные связи и рвутся тонкие волокна.

Физиология оборотня пыталась залечивать некоторые повреждения по мере их получения, но не со всеми успевала. Больше всего меня беспокоило, что может не выдержать сердце. Слишком высокое напряжение проходило сквозь меня, истекало из рук и накапливалось в груди. Маг быстро терял свою энергию, но и у меня ее оставалось совсем немного.  Кто первым иссякнет – тот проиграл. Только бы выдержать. Выдержать! Выдержать...

Дрожащие ноги еле стояли на матушке-земле и единственное, что меня еще удерживало в вертикальном положении – упрямство и воля. Близился финал. Я выпустил последнюю очередь мелких молний и приготовился получить сдачи. Но этого не произошло. Лицо мага посинело, мои молнии беспрепятственно рассеялись в нем. Контрольным выстрелом было Ледяное дыхание. Моя формула прошла сквозь астральный туннель и реализовалась внутри Шангуная.

Тысячи микроскопических льдистых игл прошили его легкие, сделав их похожими на перфокарту первых ЭВМ, разодрали в клочки сердце и остались в колдуне, частично растаяв вследствие действия остаточного электричества, а частично остекленев и застряв в ребрах. Изнутри, наверное, это смотрится омерзительно.

Шангунай умер даже раньше, чем смог осознать это. Некоторое время он оставался на ногах, но когда я сделал несколько шагов в его направлении, смерть, наконец, вплотную прикоснулась к своей добыче. Маг рухнул, вызвав разочарованные выкрики на склоне горы. С меня посыпались обрывки уже ненужных формул трансформации. Электричество полностью рассеялось в пространстве и ушло в землю.

Измученное тело оборотня дико болело. И не было сил провести хотя бы поверхностную диагностику. Общее состояние упорно твердило, что жить буду, но плохо, и, может быть, даже недолго. Голова казалась хрустальной, и грозила разбиться при малейшем прикосновении. По плечам пробежал легкий озноб, внутри позвоночного столба проскочила когтистая саламандра, и меня скрутила судорога. Я почти повис, вцепившись обеими руками в подвернувшийся ствол клена.

На поляну выбежал адъютант и еще какой-то мужчина. Даже не взглянув в мою сторону, они оба подскочили к магу и низко склонились над ним. Лишь для того, чтоб констатировать смерть. Удостоверившись в том, что их поединщик проиграл,  свидетели сломя голову  помчались докладывать своему предводителю.

Ну а что оставалось мне? Шангунай проявил себя сильным и достойным соперником. Неприятно, что такой человек оказался врагом, но так уж устроена жизнь. Я отцепился от дерева, принял гордую позу и пошел наверх. На полпути меня чуть снова не скрутило. Судороги удалось избежать, но как бы назло лопнули несколько сосудов в носу. С залитым кровью лицом я подошел к предводителю союза племен. Он уже знал, чем закончилось сражение, и сидел, мрачнее осенних дождевых туч. Вражеские  солдаты роптали в ожидании его слов.

– Командир, условие выполнено. Я свое слово сдержал. Сдержишь ли ты свое, или покроешь себя позором клятвопреступления в глазах преданных тебе людей? Но, принимая решение, помни о том, что происходило внизу, на поляне. У меня еще хватит сил разделаться с половиной твоих людей, в том числе и с тобой. А, может, и с большим количеством. Теперь слово за тобой.

Тяжело было его молчание, и долги раздумья. Наконец он встал, отдал приказ рабам на странно звучащем грубом языке. Они низко опустили щит, дождались пока их господин встанет на его поверхность, и подняли его над головой. Все на том же языке предводитель обратился к войску.

Его слушали, понурив головы и опустив глаза. Лишь руки некоторых нерешительно поглаживали оружие, но они не решались ничего возразить. Закончив обращение, командир спрыгнул со щита и резкой злой походкой направился в свой шатер. Мне не известен язык, на котором он говорил с людьми. Что же именно он сказал? Судя по тому, что воины тоскливо разбрелись по плато и принялись собирать вещи, они отступали.

Солдаты из Заргума ждали меня на прежнем месте. Кто-то уже вернул им оружие, и они приветствовали меня, встав строем и вскинув в салюте обнаженные мечи. Затем один из них побежал на поляну за моим шлемом и мечом. Мое дело тут выполнено. И я медленно направился к проходу в ущелье. Туда, где нас ждали лошади и отдых. Но, не пройдя и пары метров, покачнулся и припал на одно колено. Меня, дрожащего от сильнейшего озноба, подхватили, подняли и повели в тень. Там же закутали в несколько плащей и бережно уложили на дерн.

Армия врага уходила с перевала. Опущенные к земле флаги не трепетали от ветра, не звучали голоса. Лишь скрипели телеги обоза, увозящие сложенные шатры, походные кухни и вооружение.

 

 

                   ГЛАВА 16

Возвращение в Заргум.

Проход в горах свободен. Мы выпроводили последние повозки с вражеским обмундированием, и наши солдаты заняли форт. По договору, отступившие войска оставили в запасниках весь ранее захваченный провиант. Конечно, за исключением того, что было съедено за время их пребывания на перевале. Забрали лишь привезенное с собой, и необходимое для того, чтоб не умереть с голода по дороге на свою территорию.

Осматривая местность, на одном из склонов наши солдаты обнаружили огромное количество человеческих останков. Установили, что это был погибший гарнизон, и павшие в битве с Шангунаем волшебники. Похороны проходили уже без нас. Спустя пару часов после ухода побежденных офицеры сопровождения осторожно усадили меня в седло, и, обвязав веревкой, чтоб не свалился с лошади, повезли назад, в город. Зверски измотанный и ослабленный, вечером я не мог согреться даже у жаркого костра, разложенного специально для моего мерзнущего тела.

Ночью мне в мельчайших подробностях приснились события прошедшего дня. Хорошо, что старший из парней, сторожащий наш сон, разбудил меня сразу же, как заподозрил неладное. Утром, с трудом запихнув в себя сухой завтрак, я вскарабкался в седло, вцепился немеющими пальцами в узду и смог выпустить ее лишь тогда, когда перед нами открылись городские ворота.

Нас встречали без особого триумфа, но уважительно. Похоже, по отсутствию с нами солдат жители поняли, что наша миссия на этот раз была более удачливой. Где-то в центре города на высоченной смотровой башне зазвонили колокола. Какая-то женщина, выбежавшая из низкого домишки всунула мне в руки кувшин с холодным молоком. Напившись, я отдал ей кувшин, и она передала его моим провожатым.

По мере продвижения к нам присоединялись прохожие. Из разговоров стало понятно, что после нашего отъезда номингор осведомил жителей о вновь предпринятой попытке освобождения перевала. Но, как оказалось, люди уже не надеялись на благополучный исход предприятия. Слишком часто организовывались подобные экспедиции, но все возвращались назад, не солоно нахлебавшись.

Мы ехали очень медленно, давая время новости дойти до городского дворца, чтоб номингор имел возможность приготовиться к встрече. Стайка мальчишек, игравшаяся на обочине, заметив наше маленькое шествие, кинулась к нам. Вцепившись в стремена, они провожали нас по улице, и кое-кто пытался прикоснуться ко мне. Ратники, ехавшие по бокам, отгоняли их от моего бренного тела, но любопытство ребятишек не знало границ. Один пацаненок с интересом трогал пальцем висевший у седла шлем,  второй, поменьше, пытался дотянуться до серебряного кинжала. Я сердито шикнул на него, и он моментально отдернул лапку.

И вот все нарастающая, сопровождающая наше движение толпа слегка отхлынула назад, и перед нами встала городская стража. Четверо человек важно кивнули нам, взяли уздечки и повели наших коней к высокой мраморной лестнице, ведущей к краснокаменному трехэтажному дворцу. Мы спешились. Точнее, воины спешились, а я сполз. Стражники пошли вперед, показывая путь. Увидев мою нетвердую походку, один из офицеров попытался поддержать меня под локоть. Рефлекторно отдернувшись, я автоматически  поднял руку к мечу за плечом, но на полпути опустил ее.

– Извини. Боевые рефлексы сильней меня.

Уроженец этого мира вряд ли стал извиняться перед кем бы то ни было за подобные вещи, потому моргнув удивленными расширившимися глазами, офицер согласно кивнул головой, но на всякий случай отодвинулся от меня подальше.

Номингор ждал нас в церемониальном тронном зале, немного похожем на аналогичный зал в его особняке. В зале собрались старейшины города, знать и наиболее  уважаемые горожане. Там же присутствовал и сам лорд Фрайм. На него мне указал один из стражников и шепнул, что лорд особо интересовался нашей миссией. Рядом с лордом стоял и мой знакомый, Крайон. Он незаметно подмигнул мне, выглядывая из-за спины Фрайма.  Эрд Грев торжественно приветствовал нас, выступив вперед и волоча складки тяжелых парчовых одежд.

Когда меня подвели к нему поближе, чтоб он смог одеть мне на шею какую-то побрякушку на толстой золотой цепи, я слегка наклонился и прошептал ему на ухо:

– Господин номингор, если вы не хотите, чтоб я тут хлопнулся в обморок и испортил этим торжественность момента, закругляйтесь скорей и предоставьте мне пожалуйста какую нибудь комнатку для отдыха.

Это его озадачило. Побыстрому скомкав церимонию, он огласил приглашение присутствующим на банкет, который состоится вечером в его особняке и быстро всех разогнав, послал подкатить к порогу карету. В ней нас доставили к нему домой, и там я смог, наконец, расположиться в выделенной мне гостевой комнате. Номингор предлагал вызвать лучших в городе докторов, но я лишь устало отмахивался.

– Прошу вас, не нужно. Мне необходимо лишь улечься в постель, и чтоб никто меня не беспокоил несколько дней, пока я буду восстанавливаться.

Итак, банкет прошел без моего участия, а я несколько дней провел в состоянии, близком к коме. Даже приблизительно не могу определить, сколько же точно времени прошло, но когда я вышел из этого состояния, то почувствовал себя гораздо лучше. Номингор радостно встретил мой выход из комнаты и сразу же распорядился накрыть роскошный стол, что пришлось очень даже кстати.

Ему уже подробно рассказали обо всем, что происходило на перевале, и теперь он просил меня лично рассказать о своих впечатлениях и ощущениях. Я недовольно поморщился. Жутко не хотелось вспоминать о том, что память старалась затереть мелким штрихом и забыть.

– Умоляю вас, не спрашивайте об этом. Я до сих пор чувствую, как сгорает в магическом огне моя кожа, и хлещет кровь из разорванных сосудов. И никогда не забуду. Этот колдун оказался мутантом, продуктом радиоактивного распада. Но ума не приложу, где он нашел радиацию такой силы, и как она его просто не уничтожила. Он – последствие войны, произошедшей триста лет тому. И, боюсь, не последнее.

Дальнейшая трапеза прошла под ничего не значащие безопастные разговоры о торговле, природе этих земель и охоте. Номингор спросил о том, какое же вознаграждение за выполненную работу мне наиболее желанно. Я отмазался тем, что мне нужно подумать и получил приглашение гостить в этом доме без ограничения времени. Конечно, возникла мысль, что возможно меня захотят сделать карманным шаманом, но потом подумал, что, возможно, номингор  не такой уж плохой мужик. И согласился на приглашение. Все же экономия денег и возможность оставаться в городе столько, сколько нужно для поисков.

Однажды утром я сидел за низким столиком, инкрустированном перламутром, и писчим пером набрасывал на  листе бумаги маршрут своих странствий. Отметив на импровизированной карте местонахождения платформы, станции телепортации и мест, где срабатывали порталы перемещений, долго пытался вывести хоть какой-то логический смысл размещения стратегических объектов. Не знаю, зачем это делал, но в голове постоянно крутилась мысль, что если сумею понять схему, то легче будет найти путь домой.

За этим занятием и застал меня племянник номингора. Все те дни, пока я пребывал в этом доме, Райд пропадал в монастырском хранилище, - изучал законодательные и правовые документы. Номингор готовил его себе на замену, и на парня навалилось тяжелое бремя учебы. Некоторое время он стоял за моей спиной, затем осторожно кашлянул, и когда я обернулся, он указал на мою карту:

– Вы умеете рисовать местность? Это здорово. В нашем графстве есть люди, умеющие писать, но я никогда не видел, чтоб кто-нибудь мог нарисовать такое. Дядя коллекционирует древние документы; у него даже есть несколько рисунков местности, но он говорил, что теперь этим занимаются лишь избранные. Картографы долго обучаются своему искусству, но даже спустя годы обучения их карты бывают не особенно точны. Но я раньше никогда и не предполагал, что маги тоже могут обучаться мастерству картосоздания.

– Не думаю, что эти мои каракули можно назвать мастерством. – Я смущенно пододвинул к себе свое творение. И тут же вцепился в пророненную информацию.

– Райд, так твой дядя собирает древние документы? А ты случайно не знаешь, какому периоду они принадлежат?

Он пожал плечами.

– Точно не знаю. Некоторые экземпляры ему привозят издалека по большому знакомству. Возможно, некоторые даже были созданы до войны.

Итак, появляются зацепки. Теперь-то уж я точно знаю, какое вознаграждение попросить у номингора. Надеюсь, он даст мне свободный доступ к своим сокровищам. В крайнем случае, можно пригрозить, что сделаю что-нибудь колдовское и очень нехорошее. Благо, что репутация у меня теперь была грозная и внушительная, позволяющая диктовать свои условия.

Тем же вечером за ужином я подкатился к Эрду Греву со своей просьбой. Он был удивлен подобным интересом, но когда узнал, что моим увлечением является исследование истории, согласился без возражений. И, кажется, был доволен, что вознаграждение оказалось таким дешевым и не затруднительным для него.

Сразу же, как был прикончен десерт, он отвел меня в свою библиотеку, расположенную глубоко под особняком. Показав, где стоит масло для огромных застекленных светильников, номингор оставил меня наедине со своими сокровищами.

Свитки, толстые папки и книги в потертых переплетах манили запахом старинной бумаги и тайны. Первым делом я принялся рассматривать корешки книг, нахваливая себя за то, что за время пребывания в особняке обзавелся, наконец, умением читать на нескольких языках, – номингор оказался настоящим полиглотом. На некоторых корешках надписи не сохранились, и приходилось с хирургической осторожностью вытаскивать разваливающиеся экземпляры, и листать страницы, переворачивая их специальным пинцетом.

За пару часов через мои руки прошло где-то около трех десятков книг. Беглое просматривание не смогло выявить никаких намеков на довоенный период. Глубокое расположение помещения библиотеки и постоянное искусственное освещение совершенно нарушало ощущение времени. Здесь находилось приблизительно семьдесят книг, но гораздо больше было папок и коробок с обрывками текстов, какими-то вырезками из печатных периодических изданий столетней давности, рисунками и прочим добром.

Разбирать папки было очень интересно, но, к сожалению, попадались некоторые документы на незнакомых языках. А так как никакого систематического порядка в подборке папок не было, я откладывал эти экземпляры в сторону, с намерением поинтересоваться об их содержимом у самого номингора.

В папках было довольно-таки много страниц со стихами и главами из художественных произведений. Среди рисунков большинство составляли наброски пейзажей, чьи-то портреты и чертежи зданий. Я не специалист по истории развития этого мира, но, похоже, самым старым чертежам было не более шестидесяти-семидесяти лет. Об этом говорила и бумага, и некоторые особенности в изображаемых объектах.

Прошло еще несколько часов. На это указывали времяизмерительные отметки на высоких масляных сосудах в лампах. На данный момент самой интересной находкой была тонкая пачка рисунков, изображающая достопримечательности различных графств и провинций. На одном из рисунков был изображен Таш Аилор, родовой замок Тамира. Высокие остроконечные башни упирались в тучи, трепетали флаги с эмблемами и гербами, а вокруг простиралась бесконечная степь.

Засунув открытку под самый низ, я попытался отбросить подкатившую горечь, но перед глазами продолжали вставать толстые стены и гордые зубцы Гнезда Дракона. По левую руку от меня, на широком столе уже громоздилась приличная куча просмотренных папок, но никакого результата не согревало моих надежд.

И вот, из тайника между двумя склеившимися картонными обложками разных книг, извлечено кое-что интересное. На столе передо мной распластался карманный атлас всего из четырех листков. Год выпуска невозможно установить, потому что остались лишь внутренние страницы. Просто атлас, без каких либо ссылок на теперешние названия или приметы может быть бесполезен, поэтому я отложил его на сладкое и продолжил раскопки.

Но, в конце концов, упорство было вознаграждено. Я нашел маленький толстый блокнот, до последней страницы исписанный мелким аккуратным почерком. Слова были написаны на одном из известных мне языков, но все же отличались от современных, как дореволюционное написание русского языка отличается от современного. Это же касалось и лексики. Беглая пробежка глазами по тексту, и у меня в груди забилась сладкая дрожь. Речь шла о событиях, происходящих спустя несколько лет после падения мира. Именно так назывался период, описываемый неизвестным автором дневника.

Мое радостное восклицание отразилось от стен и зазвенело в висевших под потолком колокольчиках, защищающих от проделок всяких пакостливых духов. Вооружившись толстым увеличительным стеклом, чтоб разбирать сильно поврежденные временем места, я засел за чтение рукописи. Время от времени мне приходилось отрываться от чтения и энергично прохаживаться из угла в угол, чтоб не заснуть и обдумать прочитанное.

Дневник подходил к концу, лампы тускнели, а идти за новой порцией масла было лень. Да и желудок упорно напоминал о том, что пора бы его хоть немного ублажить. Разложив архивы на свои места, и зажав в руке дневник с атласом, я поднялся наверх, в центральную комнату особняка, предварительно заперши дверь библиотеки двумя выданными мне ключами.

Так же, не выпуская ни на миг ценные находки, я спустился в кухню и обнаружил, что на улице рассвело. Кухарка уже что-то готовила на огромной плите. Она приняла мой заказ и пообещала принести легкий завтрак прямо в комнату. Я же, вооружившись запасом бумаги и набором для письма, отправился конспектировать дневник в свою спальню.

В результате кропотливой работы передо мной лежала краткая история взлета и падения, славы и позора, рождения империи и ее гибели. Теперь я знал то, что поразило громом, и обрушило твердь неба на мою голову. Слишком много сведений перегружало мысли, лихорадочно пытающиеся осознать всю мощь случившейся катастрофы.

Господи! Какой дъявольский мозг мог создать технологии, вызвавшие гипервзрыв, приведший к расколу тектонических плит, распаду общества на независимые деградировавшие группки, разделенные бедой и широким морем? Человек, написавший эту историю, в свое время был гвардейцем правительственных войск. Он принимал участие в обороне этого мира от проникших в него трилантийцев. Вторжение было отбито, правительство уже праздновало победу, когда  внезапно открылись их собственные порталы, и через них повалили войска оккупантов.

Теперь стало понятно, что та станция, на территории друминов, в которой мне довелось побывать, сыграла ту трагическую для цивилизации роль. Через нее захватчики отправили своих солдат к столице. И правительство допустило роковую ошибку. При попытке защититься было приведено в действие оружие, разработанное  для критического случая. Что произошло потом, было больше похоже на конец света, чем на защиту населения от врага.

«И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь; И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои; И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих». Откровение Иоанна Богослова.

Именно так все и происходило, судя по щедрым описаниям в дневнике. Конечно, описывалось с точки зрения современного человека, но от этого осознание содеянного становилось еще ужасней. И прислонившись лбом к прохладному стеклу, я отдался чувству тоски и безнадежности.

 

 

                   ГЛАВА 17

Просветление. Банкет.

Надежды на скорое возвращение были безжалостно растоптаны раскрывшейся истиной. Все еще не полностью доверяя дневнику, я тщательно исследовал довоенную карту, находя знакомые и описываемые на его страницах места. Вскоре не осталось никаких сомнений – 95 процентов из ста за то, что, скорей всего, основной удар приняла на себя столица  страны. Именно тому региону оказался нанесен максимальный ущерб. Но и эта плохая новость не была последней. После раскола тектонических плит, часть континента, на которой располагалась столица, очутилась за многие километры от той части, на которой я сейчас нахожусь.

Огромное морское пространство отделяло меня от главной цели, и нет никакой гарантии, что от столицы остались хоть какие-то следы. К тому же неизвестно, выжил ли кто-нибудь из носителей научных знаний, и передал ли их своим потомкам. Но по любому необходимо попытаться отыскать хоть какие-нибудь следы необходимой информации. В крайнем случае, всю свою оставшуюся жизнь положу на археологические изыскания. Может, из меня получится неплохой Индиана Джонс.

Подумав же об этом, я психанул и одним махом смел со стола листки со своими записями.  Какого черта, спрашивается, я долбаю себе голову? Кому нужно будет такое самопожертвование? Ну, вернусь я на родину восьмидесятилетним стариком, и кому от этого будет радость? Даже если мое возвращение состоится раньше, что будет дальше? Именно сейчас, приблизившись к реализации своей давно вынашиваемой идеи, я понял, насколько бесполезны мои устремления.

Здесь, в этом мире я хоть что-то значу для людей. Именно здесь я нашел то, что мне так не хватало в своем ограниченном двадцатом веке, на технологической, поглощенной политикой и войнами планете. Попаду я назад. И что дальше? Снова нудная писанина хрен знает о чем, постоянные скандалы с редактором по поводу концепции издания. Взбучки у шефа по поводу и без него. Чаще всего без. Там у меня не осталось ни одной живой души, которая обрадовалась бы, вновь увидев меня. Никого.

С двоюродной сестрой мы не виделись уже шесть лет и даже не переписывались. Наши родители поругались давным-давно, и с тех пор я не поддерживал никаких отношений ни с дядей, ни с тетей. Лишь Анастасия, моя маленькая Настюшка изредка приезжала ко мне в гости, пока шесть лет назад не переехала с родителями в Россию. С тех пор мы были потеряны друг для друга. Мой русоволосый ангел...

Никогда не был женат. Со своей девушкой я расстался более полугода назад, и вряд ли она пожалела о моем исчезновении. Если вообще узнала о нем. Уж слишком разными людьми мы оказались. Кто еще? Может, разве что, Евгений Владимирович, следователь.  Но мы не были с ним близко знакомы. Если его и расстроило мое исчезновение, то наверняка избавление города от оборотня его настолько обрадовало, что расстройство померкло перед великой радостью.

Все. Больше ничего хорошего не ждало меня дома. Кто я там? Лишь рядовой журналист. Которого можно заслать на нудную заседаловку, надавать кучу заданий, да еще урезать зарплату, если не справишься вовремя с материалами. Здесь же я обладал силой, и мог применять ее с пользой для себя и для людей. Здесь я был этаким миротворцем, посланным волей случая на помощь этому миру. Возможно, не слишком скромно так о себе, но ведь все происходило именно так.

Максимум, что ждет меня по возвращении, - зарабатывание денег изображением из себя белого колдуна, снимающего порчи или ясновидящего, находящего для безутешных жен спрятанные мужьями заначки. Не хочу. После всего, что удалось добиться тут, это было бы унизительно. К тому же в этом мире магия гораздо более доступна и сильна, чем в моем. Вернувшись, я больше потеряю, чем приобрету.

Но все же я собираюсь продолжать свои поиски столицы. Иначе будет бессмысленным и совершенным впустую долгий, мучительный путь сюда, в этот город, к этим книгам. И к этим знаниям. Может, там, на неизведанном континенте меня ждет что-нибудь интересное? Или там тоже живут люди, для которых я буду чем-то большим, чем просто рядовым винтиком, каким был дома. Но хватит терзать себя душевными метаниями, - в дверь кто-то стучал. Получив приглашение, в комнату вошел Эрд Грев.

– Доброе утро, господин Сангарион. Надеюсь, вы нашли в моей библиотеке интересующие сведения?

– Благодарю вас! Результаты превзошли мои самые смелые ожидания.

– Я рад. Но сейчас я пришел к вам с официальным приглашением. Сегодня вечером в правительственном дворце будет званный вечер, посвященный победе над войсками кочевых племен и отправке первого торгового каравана по расчищенному торговому пути. И городской совет, и я сам, настоятельно просим вас присутствовать в качестве почетного гостя.

В лом мне все эти банкеты, фуршеты, то отказаться – обидеть гостеприимного хозяина и остальных гостей. К тому же, интересно будет послушать разговоры на этом вечере. Изобразив некоторое раздумье, я согласился.

– Можете рассчитывать на мое присутствие.

Номингор обрадовавшись, сложил перед собой ладони.

– Отлично. Я прикажу приготовить для вас парадную одежду. Вечером за вами приедет карета. И еще. Прошу вас, наденьте свой орден. Все же вы на этом празднике будете героем дня.

И он ушел, оставив меня в легком смущении. Отнеся дневник и карту назад, в хранилище, я вернулся в комнату, проведя оставшуюся часть дня в тяжелых раздумьях и яростном прохаживании из угла в угол. Мечась от стены к стене, как дикий зверь в тесной клетке, постоянно спотыкаясь об стол и ковер,   я глухо рычал себе под нос ругательства.

Спрашивается, зачем я столько времени убил на поиски столицы? Для того чтобы узнать, что она, возможно, превратилась в руины? Чтоб осознать беспощадность злой судьбы и тщетность надежд? Просчитывая варианты продолжения поисков и плохо соображая, что же делать дальше, я злился еще больше, постепенно приходя в бессильное отчаяние. От этого утомительного занятия меня оторвал слуга, принесший сверток от номингора. Через пару минут слуга затащил в комнату высокое зеркало в дубовой раме. Настоящее зеркало с чистой, не тронутой временем амальгамой!

Положив сверток на кровать и развернув его, я восхищенно присвистнул. В нем лежала совершенно новая праздничная одежда. Простого покроя штаны из черной переливающейся ткани блестели, как кожаные. Боковые швы в них прошиты серебряной нитью. Белоснежная шелковая рубаха имела широкие рукава, резко переходящие в тесно облегающие руку широкие манжеты, застегивающиеся крошечными золочеными запонками. Края манжет и высокий стоячий воротничок украшал вышитый растительный орнамент, выполненный аккуратными золотыми стежками.

Поверх всего этого надевалось нечто, отдаленно напоминающее доходящий до колен камзол без рукавов. Этот предмет туалета тоже был белого цвета, сшит из тонкой плотной ткани, и по всей площади покрыт золотыми таинственными знаками, похожими на египетские иероглифы. На нем не было ни единой пуговицы, и он скреплялся на груди тремя длинными булавками, изображающими извивающихся гремучих змей.

Кроме всего прочего к костюму прилагалось  шесть узких золотых наручных браслетов, - по три на каждую руку. Раньше я уже обратил внимание на местную мужскую моду – увешивать себя различными украшениями, но не особенно тянулся к ней. Потому отодвинул в сторону браслеты, решив вместо них надеть серебристые наручи. Может, не по этикету, но ближе душе. К тому же, они будут неплохо смотреться с таким же кинжалом на поясе. Завершая гардероб, я надел на шею почетный орден графства и подошел к зеркалу.

Гм. Неплохо. Одежда пришлась точно по фигуре, но внешность оставляла желать лучшего. Не скажу, что события последней недели пошли мне на пользу. Хоть номингор и заботился о хорошем питания своего гостя, но до здорового вида мне было далеко.

Лицо осунулось, бледно-молочная кожа тесно обтянула скулы, а в темных, глубоко запавших глазах, не было ни малейшей искры живого блеска. Куда делся золотистый загар с кожи и яркая живая зелень из глаз? Даже правильные черты лица и мягкий восточный разрез глаз не смягчали впечатления. Впервые увидев себя после схватки на перевале, я ощутил легкую дурноту. Мне пришлось заплатить высокую цену за победу.

В таком виде не хотелось бы появляться на званном вечере, где мне отвели главную роль. Сейчас вполне можно заявиться в Голливуд и представиться графом Дракулой. Успех обеспечен. Но здесь этот персонаж, к сожалению, не известен. Придется что-то придумывать. Все же завидую я женщинам. Они за пол часа с помощью косметики могут из дурнушки запросто превратиться в Мисс Вселенная. Ну а у меня есть свои мелкие хитрости.

Минут двадцать промучившись перед зеркалом за составлением простых формул видоизменения, я наконец получил приемлемый результат. Проявив некоторые художественные наклонности, мне удалось убрать следы измождения с физиономии, стереть сине-голубые тени под глазами и немного подкорректировать (восстановить) измененные страданиями черты лица. Единственное, что решил не трогать, - мертвенную бледность и агатовые глаза, лишь добавив в их ночь отражение далеких звезд. Да, ничего получился красавчик! Редко выпадает возможность покрасоваться перед такой публикой, так что надо пользоваться случаем. Тем более, что теперь необходимо заботиться о своем имидже. Возможно, это еще сыграет мне на руку.

Обретя благородный и  потусторонний облик, теперь можно двигать на праздник. За окнами раздался дробный стук копыт. К парадным дверям подъехала обещанная карета. В дверь постучал все тот же слуга и сообщил, что за мной приехали. Оставлять колдовской меч не хотелось, но  на подобном мероприятии он не уместен. Не думаю, что там может произойти что-либо из ряда вон выходящее. В крайнем случае,  маг-то сможет себя защитить. Последний штрих, - я связал в хвост волосы предусмотрительно вложенными в пакет золотисто-белыми шнурками и вытащил из-под рубашки медальон с рубином. В случае непредвиденной ситуации он сможет быстро мобилизовать мои силы. Вот теперь – вперед!

Лакей в атласной синей ливрее открыл передо мной дверцу кареты из красного дерева, дождался, пока я удобно умощусь внутри на бархатных подушках, и только тогда закрыл дверь. Когда он вскочил на запятки, кучер хлестнул четверку серых жеребцов с черными гривами и хвостами. Рессоры мягко прогнулись, и карета  покатилась по булыжной мостовой. Свежий ветер колыхал занавеси на дверцах, в окна проникал аромат ночных фиалок и еще каких-то подобных им цветов. Где-то играла скрипка.

Езда длилась не больше пятнадцати минут. Яркий свет проник внутрь кареты, и мы остановились. Лакей открыл передо мной дверь и услужливо помог спуститься. Сумеречное небо резко контрастировало с ярко освещенным дворцом. По бокам вдоль лестницы в глубоких круглых  чашах горело ароматизированное масло. Прямо возле первой ступени нас уже встречал мальчик-паж. Он сказал, что приставлен ко мне в услужение на весь вечер и повел внутрь, по коридорам, освещенным многочисленными факелами и толстыми свечами.

В огромном зале уже накрывались столы. Гости стояли в соседней, роскошно обставленной гостиной, общались, смеялись  и поглядывали в сторону угощений. Паж подвел меня прямо к номингору. Мы поприветствовали друг друга, и он представил меня присутствующим. Ко мне присматривались, не решаясь обращаться напрямую, задавали различные вопросы номингору.

Ожидание не продлилось долго. Вскоре подошел распорядитель и пригласил всех к столу. Он же принялся рассаживать гостей в зависимости от их ранга и положения в обществе. Во главе стола, естественно, сидел сам номингор. По правую руку от него восседал лорд Фрайм, а меня усадили по левую. Мальчик-паж сел на маленький стульчик у меня за плечом, следя, чтоб в мой бокал регулярно лилось вино, и не пустовали тарелки. Такие же пажи сидели за спинами номингора и лорда.

Первый тост произнес Эрд Грев. Он встал со своего трона, поднял хрустальный бокал и предложил выпить за того, благодаря кому появился повод для праздничного званного ужина. Восхвалив мою отвагу и самопожертвование, номингор залпом выпил вино и опустился на сиденье. Присутствующие подхватили тост, и в мой адрес послышались хвалебные возгласы.

Мы выпили, закусили. Затем поднялся лорд Фрайм.

– Дорогие гости, члены совета! Сегодня мы празднуем еще одно радостное событие. Но и оно не состоялось бы без помощи магистра Сангариона. Завтра я отправляю через перевал к морю торговый караван. Первый, после длительного перерыва. Когда он вернется, наши люди перестанут голодать. Графство Мрианор и провинции возродятся. И снова наступит общее благополучие. Удачи каравану! Слава Тайаруну! Слава магистру Сангариону!

Дружное троекратное «Слава» прокатилось под сводами огромного зала. Мне стало приятно. Еще бы, произвели в магистры!

За первый час застолья лед между присутствующими постепенно таял, согреваемый четырьмя видами вин. Горячие, желтые от наваристого жирка бульоны и супы быстро уступили место вторым блюдам. Жареные куски нежного мяса таяли во рту, запахи изысканных тонких блюд возбуждали аппетит. Слуги едва успевали подносить жаркое, салаты и всяческие деликатесы.

В этом городе действительно умели праздновать. У меня возникло ощущение, что я попал на славный пир к самому Владимиру Красно Солнышко. Гусляров с успехом заменял оркестр местных народных инструментов. Время от времени на горизонте появлялся шеф-повар и интересовался, всем ли сумел угодить. Особенно внимательно он почему-то обхаживал мою персону. Видно, распорядитель вечера и номингор успели его запугать, чтоб он прилежней выполнял свои обязанности. Атмосфера потеплела, начались разговоры, в которых каждый умудрялся принимать участие, и в то же время не терять смысл повествований. И тут уже, слегка освоившись, я получил возможность присмотреться к присутствующим.

Примерно восемьдесят процентов сидящих за столом – мужчины. Облаченные в темные мундиры, увешанные наградами и эполетами, гордо восседали военные чины. Яркими дорогими тканями, элегантными покроями и искусно выполненными украшениями красовались местные аристократы. Четверка священников в оранжевых многослойных сутанах уединенно сидела за дальним концом стола и теребила висевшие на поясах фигурки каких-то святых. Одиннадцать членов городского совета  в небесно-голубых  мантиях жарко спорили о поправках в каком-то недавно принятом законе. Номингор, привлеченный создаваемым ими шумом, бросил в их сторону негодующий взгляд. Мужчины замолкли и почти одновременно занялись сосредоточенным пережевыванием содержимого своих тарелок.

Самым же приятным украшением банкета были молодые женщины в роскошных вечерних платьях, скромно сидящие на своих местах, рассредоточенных вдоль всего стола, деликатно поглощая деликатесы. Если б не звонкий переливчатый смех, раздающийся время от времени в ответ на чьи-то шутки, можно было вообще забыть об их присутствии. Именно благодаря некоторым из них, мне пришлось рассказать кое-что о своих похождениях. Тяжело отказать женщине, когда она смотрит на тебя большими ласковыми глазами и  умоляющим голоском просит рассказать о каком-нибудь произошедшем с тобой приключении.

Проведя вместе за столом несколько веселых часов, все вдруг стали немного ближе друг к другу. А когда объявили перерыв перед подачей на стол сладостей и кондитерских изысков, гости разбились на группки по интересам, и снова зазвучали оживленные разговоры. Я попытался на некоторое время уединиться в каком-нибудь темном уголке, но вокруг меня уже сгруппировалась своя компания, пытающаяся вытянуть из моих уст еще что-нибудь интересное.

Рядом со мной оказался номингор с лордом, пожилой заслуженный генерал, человек пять юных аристократов, среди которых находился и Райд Грев. Юноши с горящими глазами слушали мой рассказ о том, как я обнаружил телепортационную станцию в лесах друминов. Это было для них новым открытием в истории. А несколько молоденьких девушек, покрывающихся густым румянцем при каждом взгляде на меня, ловили каждое слово, и осторожно передвигаясь в тесноте, пытались оказаться как можно ближе к моей персоне.

Не удалось обойтись и без вопроса о моем происхождении. Среди гостей вполне могли оказаться те, кто часто путешествует, потому байку о кри’ганах я отложил на другой подходящий случай и рассказал о древнем, лежащем за многими морями городе Аркаиме. Чтоб не пришлось выдумывать о своем пути сюда, поведал о колдовском пространственном кольце, закинувшем меня на эти земли. И почти не погрешил против истины.

Закончив отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы, я развернулся, чтоб заговорить с лордом Фраймом.  Но оказалось,  что он уже откололся от нашей компании, и обсуждал возле окна вопросы завтрашней отправки каравана с членами совета и несколькими людьми, должностную принадлежность которых оказалось невозможно определить. От всего этого шума и непривычной обстановки у меня разболелась голова. Поэтому я извинился, выбрался из окружения и направился в комнату отдыха. Паж пытался увязаться за мной. Я же твердо, но вежливо отшил его, сославшись на желание побыть в одиночестве.

Не знаю, сколько еще смогу выдержать в такой обстановке с раскалывающейся от дикой боли головой. Так что не будет большим огорчением, если меня здесь не найдут и не пригласят за стол. Давно же я не испытывал такого пакостного ощущения. Кажется, со времен длинных бессонных ночей, проводимых за монитором персонального компа.

Зайдя в уютную, со вкусом обставленную комнатку, я задернул за собой тяжелые портьеры и улегся в удобное глубокое кресло. На высоком круглом столике в абсолютной тишине горела розовая свеча, создавая приглушенное успокаивающее освещение. Блестящие круглые капельки воска стекали на восьмигранное медное блюдце, застывали на тонком стройном теле свечи причудливыми формами.

Яркая звезда бросила в комнату свой заостренный луч, вонзившийся в центр ковра и задрожавший незаметной зрению вибрацией. Я откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. А за окном, тревожа душу, звала огромная Луна. Сегодня наступило волнующее сердце полнолуние.

 

 

                   ГЛАВА 18

Продолжение банкета.

Но расслабиться мне так и не дали. В комнату проник тонкий запах духов, и портьера дрогнула, отодвинутая маленькой женской рукой. Они тихо вошли, считая, что я сплю и ничего не замечаю. Две девушки остановились у кресла и принялись застенчиво меня рассматривать. Этого еще не хватало! Жутко не люблю становиться объектом пристального внимания. Особенно, если внимание обращают совершенно незнакомые девушки. И тем более в мире, где правят нравы нашего галантного века. Томные вздохи, глубокие обмороки и страстные прикосновения рукавами. Просто не знаю даже, как обращаться с такими женщинами.

Постояв некоторое время возле кресла, они зашептались.

– Альмиона, пойдем скорей отсюда. Что если он проснется и рассердится?

– Успокойся. Если это случится, скажем, что просто заблудились и не хотели его тревожить.

– Зачем мы вообще пошли его искать? Ведь маги бывают так непредсказуемы!

Девушка озорно хихикнула.

– Что, боишься, превратит тебя в овцу? Или мышку.

– Ничего я не боюсь. Просто скоро снова позовут к столу.

– Но неужели тебе не интересно посмотреть, как вблизи выглядят настоящие волшебники? К тому же он прибыл к нам из-за стольких морей.

Ее собеседница слегка фыркнула.

– Я его уже видела за столом. Мрачный и страшный.

– Ты что, издеваешься? Он ничуть не страшный. Наоборот, весьма даже симпатичный. Просто ты всегда все мне назло говоришь.

Интересно, им еще не надоело обсуждать меня за моей же спиной? Немного послушав, мое терпение подало в отставку. Издав легкий стон, словно в полусне, я пошевелился в кресле. Девушки попытались незаметно ретироваться. Но было уже поздно. Мои глаза открылись, блеснув отраженным светом свечи, и я одарил их приветливой улыбкой.

Зачинщица скользнула за спину подруги и дрогнувшим голосом произнесла:

- Извините нас, мы искали место, чтоб немного отдохнуть. И не сразу вас заметили.

Ну-ну, маленькие лгуньи! Девушкам было максимум лет по восемнадцати. Одна из них, та, что извинялась, сошла бы за красавицу и в нашем  привередливом мире. Вторая – тоже не дурнушка. Обе были в одинаковых светло-зеленых платьях до пола, разве что у одной широкий газовый шлейф чисто-белый, а у второй - небесно-голубой. Они были сильно похожи друг на друга. Абсолютно одинаковые носы и формы подбородков позволяли заподозрить в них сестер. Темные волосы, уложенные в высокие короны, украшенные жемчужинами, делали их похожими на принцесс.

– Ничего страшного. Я успел немного передохнуть и могу уступить вам место. Вы, наверное, устали за весь этот вечер?

– О, нет, не волнуйтесь! Мы не будем вас больше беспокоить.

Рассудительная девушка старалась увести любопытную, но той явно не хотелось уходить отсюда. Просто из интереса и от скуки, я решил ей немного помочь.

– Вы мне ничуть не мешаете. Тот диванчик в углу свободен, можете располагаться. Но вначале давайте хоть познакомимся. Меня, я думаю, вы уже знаете. Однако, мне не известны ваши имена.

Девушка с белым шлейфом слегка наклонила голову вниз.

– Меня зовут Альмиона. А это – моя сестра Селина.

– Приятно познакомиться. Не ожидал встретить здесь такое изысканное общество.

Селина подобрала шлейф и прошла к дивану. Вжавшись в его дальний угол, она изобразила выражение царственной скуки и безразличия. Альмиона осталась стоять у портьеры.

– Мы сегодня специально попросили отца взять нас с собой, когда узнали, что вы будете присутствовать. Интересно было послушать о том, что творится за пределами нашего графства. Папа не разрешает нам никуда отлучаться из замка и редко рассказывает о происходящем за его пределами. А это так скучно.

– А вы позволите спросить, кто ваш отец?

Селина подала голос из своего укрытия.

– Наш отец – лорд Фрайм. Он очень любит нас,  и тщательно оберегает от любых опасностей и неприятностей.

В ее словах звучало скрытое предупреждение. Альмиона, пытаясь загладить резкость слов сестры, подошла ко мне вплотную.

– Господин маг, а с вами можно пообщаться, пока у нас есть возможность спокойно побыть здесь?

– Пожалуйста. О чем угодно. Для вас я расскажу все, о чем попросите.

Девушка поправила складки своего платья и присела на подлокотник кресла, обдав меня волной аромата цветочных духов. Даже в слабом свете свечи заметно стало, как она порозовела до кончиков ушей от собственной смелости. А ее сестра даже немного подалась вперед от такого непозволительного, с ее точки зрения, поступка. Надеюсь, мне не пришьют совращение юных девушек? Я немного отстранился и спросил:

– Вы не боитесь, что сюда может зайти отец и неправильно понять сложившуюся ситуацию?

Проказница лукаво заулыбалась тонкими розовыми губами.

– Нет. Это вполне нормально.

Ее сестра язвительно вставила:

– Еще бы. Он уже просто привык.

– Селина! Да как ты... – Девушка захлебнулась возмущенным восклицанием.

– Ладно, ладно, замолкаю. Извините, мне что-то захотелось пить. Пойду, проверю, не подали еще фруктовые напитки и сладкое?

И она оставила нас двоих, даже не оглянувшись на последок. Ну, я попал... Голове ничуть не полегчало. Прикоснувшись левой рукой к виску, я невольно поморщился. Девушка заметила это движение и сочувствующе спросила, в чем дело. Мой ответ прозвучал глухо, потому что каждый звук отдавался под черепом громким эхом. Я снова был вынужден прикрыть глаза и тут же почувствовал прикосновение ко лбу прохладной ладони. Девушка круговыми движениями массировала кожу на страдающей голове, и мне немного становилось лучше.

Так спокойно и тепло стало где-то в груди! Как же давно никто не заботился обо мне, не проявлял никаких знаков внимания. Пусть ненадолго, на несколько минут, но я почувствовал себя немножко счастливым. Жаль, что это ощущение скоро исчезнет. Девушка закончила массаж. Ее ладошка осторожно погладила меня по виску, по щеке. Она убрала  с моего лба длинную прядку выбившихся из хвоста волос, попытавшись поправить их снова на место, а затем притронулась пахнущими ландышем пальцами к моим губам. Я открыл глаза, услышав ее судорожный вздох.

– Что с тобой, мон Ами?

Жаль, что моя тонкая и изысканная игра слов оказалась ей недоступна.

– Ничего. Просто тут прохладно.

– Но все же? Мое присутствие смущает тебя?

– Нет, что вы! Вы здесь совсем не при чем.

– Только прошу, не надо со мной на Вы. Начинаю чувствовать себя столетним стариком. Можешь просто звать меня на ты, и по имени. Хорошо?

Девушка скомкала в кулачок оборку платья.

– Хорошо. Не обращай внимание на то, что я... Нет.  – И, перебивая сама себя, она выдохнула, - ты совершенно другой. Раньше мне никогда не приходилось встречать таких, как ты.

– Колдунов?

– Нет. Просто людей. Мужчин. В тебе словно заключен совершенно иной мир, не такой, в котором я выросла. Какая-то странная сила и свобода. Что-то чужое, пугающее, и в то же время привлекающее, интригующее. Не знаю, как еще это можно объяснить. И ты выгладишь иначе, чем все знакомые мне люди. Ты выглядишь... – Она задумалась.

– Пугающе? Экзотично?

– Может быть. Да. Глаза пугают, но что-то согревает.

– Ну ладно, ладно. Выяснили. Просто ты первый раз в жизни увидела иностранца, поэтому так удивлена.

– Нет. Это совсем другое...

Не хватало еще, чтоб мне с ходу признались в любви. И кто?! Дочь правителя графства, самого лорда Фрайма! Похоже, надо закруглять разговор и возвращаться к столу. Пока не произошло чего непредвиденного. И все же непредвиденное произошло совершенно неожиданно для одного из нас. 

Девушка наклонилась, обняла меня обеими руками за шею и прильнула теплыми мягкими губами к моим губам. Я почувствовал сливовый вкус ее помады. Не дав мне ни секунды, чтоб прийти в себя, Альмиона отпрянула от меня испуганной газелью и выскочила из комнаты. В соседних комнатах заливисто зазвонил колокольчик, приглашая гостей к продолжению ужина. Задумчиво вытирая ее помаду, я отправился в банкетный зал.

Пиршество продолжалось еще несколько часов. На столы постоянно подносились новые порции сладких пирогов, тортов и всяческих печений. Сиропы и медово-фруктовые напитки лились рекой. Как только люди могут поглощать такое количество вкусностей? Я разыскивал глазами Альмиону, но она упорно отводила глаза, боясь встречаться со мной взглядом.

Званный ужин закончился где-то уже под утро. И лишь тогда мне удалось выловить лорда Фрайма. Внешность лорда идеально соответствовала его положению. Волевой мужчина среднего роста, лет пятидесяти с легкой сединой в иссиня-черных волосах и темно-синими глазами, - он несколько похож на моложавого адмирала в отставке. Шоколадный загар на его лице говорил о том, что лорд не сидит отшельником в своем замке, а ведет активный образ жизни.

Не знаю, чем можно заниматься в этом мире, чтоб так хорошо выглядеть, возможно, охотой в богатых дичью лесах. Но, вероятней всего, этот человек принимает непосредственное участие в защите своей территории от налета одиночных банд из соседних графств, и от захватчиков, приходящих из бескрайних степей, лежащих за горами. В пользу этой догадки говорили несколько медалей на изумительной работы бархатной куртке полувоенного покроя, скромно прячущихся под кружевными волнами платка, торчащего из нагрудного кармана.

 Отведя лорда  в сторонку, я начал разговор с невинного вопроса:

– Скажите, милорд, вы давно ведете торговлю с государством, лежащим за морем?

Он задумчиво коснулся подбородка.

– Насколько мне известно, первые торговые отношения зародились с морским народом и купцами из Гренгхорна около ста восьмидесяти лет тому назад. С тех пор хорошо были освоены водные пути.

– А возможно ли мне найти в порту пассажирское судно, которое сможет доставить меня через море в те земли, которые до великой войны считались центром науки и культуры? Мне бы хотелось найти легендарную столицу, что некогда соединялась с этим  графством сухопутными путями.

Лорд взглянул на меня с некоторым интересом.

– Магистр, вы осведомлены об истории наших земель гораздо больше меня, хотя прибыли издалека.  Ваш интерес к древним преданиям разогревает и мое любопытство. Не примите мой вопрос за признак плохого тона. Что так привлекает вас в той части мира?

– Не хочу придумывать отговорки. Потому скажу, как есть. Я не могу вернуться на родину без помощи технологий, процветавших в стране до падения мира. Меня забросило слишком далеко от дома. Боюсь, ни один корабль не сможет доставить меня обратно. Да и моих магических сил не хватит на это длительное и тяжелое перемещение. Но недавно мне стало известно, что до войны к берегам этой части суши присоединялся еще один большой участок земли. Там жили люди, умевшие совершать мгновенные перемещения на огромные расстояния. Для этого они создавали волшебные машины: телепортаторы. Я надеюсь, что люди, пережившие ту катастрофу, не до конца утратили свои тайные знания. Сейчас для меня это единственная надежда вернуться домой. Потому я прошу разрешения присоединиться к торговому каравану, чтоб вместе с ним выйти к морю, и попытаться там найти путь к возвращению.

Недолго подумав, лорд сложил перед собой руки и поднял на меня глаза, в которых синим пламенем горел внутренний огонь неукротимой энергии.

– Что ж. Признаться, ваше решение совпало с моим желанием, о котором я не смел заговорить с вами. Вы и так много сделали для нас. Но я сам хотел бы просить у вас одолжения. Посылать первый караван все же рискованно, несмотря на то, что перевал свободен. Степные племена могут устроить засаду по ту сторону гор, не имея сил и желания простить нам победу. К тому же, кроме них там полным-полно желающих полакомиться хорошей добычей. Потому я хотел попросить вас сопровождать этот караван. Это было бы экспериментальным, исследовательским предприятием. В случае успеха, мы бы получили так необходимые продукты и узнали, насколько безопасен стал путь. Естественно, караван будет сопровождать мощная охрана, но мы пока не знаем, сколько точно нужно человек, чтоб полностью обезопасить торговый тракт.

Спасибо, мистер Случай! Хоть в кои-то веки ты решил встать на мою сторону и немного подсобить. И я с радостью принял предложение лорда. Назад, в особняк мы ехали вместе с номингором. Эрд Грев был несколько огорчен моим скорым отъездом, но обещал помочь в сборах. Караван отходил днем, когда солнце поднимется в зенит. А сейчас едва-едва брезжил легкий серый рассвет. Карета остановилась у заднего подъезда, и самостоятельно распахнув дверцу, я выпрыгнул наружу. Влажная утренняя свежесть немного охладила голову после шумного застолья, и затянутого дымом свечей и факелов душного зала.

В соседнем саду распевал серенады соловей, а где-то со стороны казарм неслась печальная песня о брошенном девушкой молодом пареньке, в исполнении трех подвыпивших, но приятных баритонов.

Вышедшие на стук подъехавшей кареты слуги развели нас, уставших до потери пульса, по комнатам. У меня еще оставалось немного времени, чтоб попытаться поспать и набраться сил перед дальней дорогой. Потому, дав слуге строжайшие указания непременно разбудить меня ровно через два часа, я наспех разделся, сбросил на стол верхнюю одежду, и завалился в постель, уже даже не слыша, как слуга разбирает одежду и вешает ее в шкаф.

Когда же меня разбудили, в комнате казалось так холодно, что жутко не хотелось вылезать из-под теплого пухового одеяла. Да, что-то житье-бытье в теплых хоромах на сытой пище меня разнежили. Пора бы обрести прежнюю форму. Когда за вышедшим слугой закрылась  дверь, без колебаний откинув в сторону нагретое одеяло, я вскочил с постели, хорошенько отжался на кулаках. Затем провел небольшой бой с тенью и, закончив разминку, засунул голову в глубокий медный таз с холодной ключевой водой. Это прогнало последние жалкие остатки сна, цеплявшиеся за веки.

Одевшись в свою привычную одежду, я спустился в столовую. Дворецкий сообщил, что номингор еще отсыпается после банкета, и пошел отдавать распоряжения насчет завтрака для меня. После предыдущей обжираловки в мой желудок почти ничего не полезло, зато очень хорошо пошел крепкий напиток, подобный нашему черному кофе.

 Караван загружался на центральной городской площади, но до его выхода из города я собирался сделать здесь еще несколько дел. И в первую очередь – купить себе нормальную походную одежду. Надоело щеголять в потертых за дни тяжелых странствий джинсах и светлой деревенской рубахе, пестро разукрашенной славянскими вышивками. К тому же прикрывая все это безобразие безразмерным плащом, как скрывающийся беглый преступник. Или бомж, спасающийся от уплаты алиментов.  Теперь, по крайней мере, на территории графства, я приобрел легальное положение, прятаться больше не от кого, и потому неплохо бы приодеться несколько практичней и цивилизованней.

Итак, цель – купеческий район, где полным-полно лавок, торговых рядов и раскладок. Раньше у меня не было времени и надобности внимательней изучать продающийся там товар, но теперь это стало главной целью на сегодняшний день. Кошелек – во внутренний карман куртки, кинжал на пояс – и вперед!

 

 

                   ГЛАВА 19

Путь к морю.

Не смотря на раннее время, в торговом квартале уже вовсю сновали покупатели и продавцы товаров на разнос. Как же все-таки приятно идти по городу, ровно держа голову, не скрывая фигуру и лицо под темной тканью плаща. Людей было еще мало, да и те в основном занимались своими делами, не придавая значения тому, что творится вокруг. Но кое-кто обращал на меня внимание.  Некоторые встречающиеся по дороге прохожие прятали насмешливые взгляды, бросаемые на мой немного не сочетающийся между собой наряд, но были и такие, кто при виде моих белокурых волос, свободно рассыпанных по плечам, кивали головой, здоровались и просто радостно улыбались. Пару раз стражники, проходя мимо, приветствовали меня, прижимая правую руку к груди.

Решив делать покупки не на уличных раскладках, а в нормальных магазинах, я зашел в лавку, вывеска которой отличалась наибольшим вкусом и исполнением. В это время тут не было ни одного посетителя, и мне представилась возможность спокойно и обстоятельно познакомиться с предлагаемым товаром. Климат здесь примерно такой же, как и на территории востока Украины, к тому же дело шло к осени, потому нужно выбирать одежку с учетом этих обстоятельств и трезвым взглядом на будущее.

Лавочник долго обхаживал меня, заподозрив важного покупателя. Предлагал всяческие новомодные костюмы из пестрых дорогих тканей, но, обламываясь об мой непреклонный взгляд и твердое намерение нормально экипироваться перед походом, наконец, подыскал подходящую одежду. Как бы мне ни было жаль расставаться со своими родными вещами, прошедшими долгий путь и напоминающими о далекой родине, но я сменил одряхлевшие джинсы на отличные черные кожаные штаны. Никаких изысков, простой прочный покрой и два скрытых кармана сзади. Вместо славянской полотняной рубахи выбор сделан на рубашке замшевой. Ее ворот скреплялся несколькими бронзовыми фигурными крючками, так же, как и сужающиеся к кисти манжеты. Со вкусом и без наворотов.

Выбрать куртку на случай похолодания оказалось несколько сложней. Но, остановив выбор на подходящей, я столкнулся с тем, что, оказывается, портные в этом городе не имеют никакого представления о внутренних карманах. В ответ на все мои объяснения желаемого, лавочник лишь шире открывал глаза и разводил руками. Пришлось снять с себя старую куртку и показать, что такое внутренние карманы. Он долго вертел ее в руках, рассматривал швы, щупал материал и, в конце концов, предложил по заказу вшить в новую куртку эти самые внутренние карманы, взамен попросив, если мне конечно уже не нужно, оставить ему старую куртку. Ну а куда мне еще ее девать? Выкидывать жалко, и я согласился.

Лавочник позвал из заднего помещения портного и объяснил ему свои требования, дав в качестве наглядного пособия мою старенькую кожанку. Портной удалился к себе в мастерскую и, не далее чем через полчаса, вынес готовое улучшенное изделие. Лавочник же скрашивал ожидание, угощая меня горячим чаем в маленькой комнатушке за непрозрачной шторой.

Куртка мне очень понравилась. Из плотной блестящей кожи, с крупными серебристыми застежками, она имела также две короткие шнуровки по бокам и длинную съемную - спереди. Они позволяли не только плотно затянуть куртку по фигуре, но и защищали от проникновения холодного ветра и дождя.

В этой же лавке я подобрал себе широкий надежный ремень, способный выдержать вес тяжелого меча и кинжала. На овальной бляхе, верхней части пряжки, мастер-гравер изобразил раскрытую ладонь, из которой рос тонкий ствол дуба с тремя листками. Отдав лавочнику половину одного из своих кошельков, облаченный во все новое, я подошел к стоящему в дальнем углу облезшему зеркалу и оценивающе присмотрелся. Вся купленная одежда была черного цвета, что сильно контрастировало с моим лицом и волосами, создавая мистический эффект.

Узнав из расспросов, что я покупаю эти вещи в долгую дорогу, лавочник пытался навязать мне запасную одежду, но я отказался. В конце концов, колдун я или нет? В случае необходимости, запросто смогу починить поврежденную вещь, не прибегая к иголке и нитке. И еще одна причина отказа – незачем тащить с собой целый туристический рюкзак. Так что, мне больше ничего с собой не нужно. Единственное, что еще не куплено – это новая нормальная обувь и походный плащ, способный укрывать и в дождь, и  в снег. Переложив из старой куртки все бывшие в них мелочи в карманы новой, я вышел из лавки, оставив в ней последние остатки своего мира.

Мастерская обувщика оказалась совсем рядом, - через несколько домов от покинутой мной лавки. Довольно быстро мне подобрали готовые сапоги из угольно-черной кожи на низком каблуке. Голенища сантиметров на десять не достигали колена, хорошо облегая ногу, но не затрудняя движений. Сапоги застегивались с наружной стороны при помощи четырех металлических застежек на коротких вшитых ремнях. Весьма стильная обувка. Я бы такую и в своем мире не постеснялся носить. Но самое главное было то, что в них не устают ноги при длительной ходьбе.

Последнюю покупку мне пришлось долго искать, пытаясь сориентироваться с классификацией товара. На торговых рядах даже платья делились на рабочие, праздничные и домашние. Странно, но плащи я нашел в крошечной лавчонке, торгующей головными уборами и неформатными обрезками тканей. Несмотря на странное местонахождение, плащи тут были хорошего качества и на любой вкус. Покопавшись в лежащей в беспорядке на прилавке куче, я выудил из нее широкий темно-серый плащ в сплошной мелко-черный узор.

Ткань его похожа на толстую, плотно набитую шерсть, но по степени водонепроницаемости, теплосохраняемости и ветроотталкиваемости, была во много раз первокласней брезентовой плащ-палатки. По крайней мере, так выходило со слов продавца. И я ему вполне доверял, тем более что и сам видел, насколько плащ хорош.

В доказательство своих слов, продавец вытащил из-под прилавка кувшин с водой и вылил половину его содержимого на плащ. Подержав плащ несколько секунд в горизонтальном положении, давая время воде впитаться, продавец стряхнул его и дал мне пощупать. И, о чудо, он действительно был сухой!

Уж не знаю, какие технологии используются для изготовления такой ткани, но ее изобретатель запросто получил бы нобелевскую премию за свое открытие. Я отсчитывал деньги за плащ, а продавец продолжал нахваливать:

– Промозглой осенью ураганный ветер обойдет вас стороной, словно отраженный его складками, как каменными стенами мощного замка! В холодные ночи укутайтесь в эту превосходную ткань, и вы почувствуете себя так, словно вас со всех сторон согревают тела десятка горячих молодых девушек!

Лишь когда я зажал под рукой сверток с плащом и поблагодарил за превосходный товар, продавец смолк. Но через несколько секунд снова открыл рот, уже соблазняя следующего покупателя. Оставив торговый район, я решил сходить на центральную площадь, проверить, как там продвигается подготовка каравана. Не сразу у меня получилось найти выход к площади, потому что город был распланирован несколько иначе, чем привычные русские и украинские города.

Площадь оказалась просто огромной. В центре бил высокий трехъярусный фонтан, окруженный поливаемым им цветником. Вокруг кипела и бурлила активная деятельность. К загружаемым телегам подходили вереницы носильщиков, приносящих со складов города всяческие товары. Самостоятельные купцы, стоящие несколько в стороне от общей суетящейся массы, не торопясь проверяли укомплектованность своих телег, и надежность закрепленных на грузовых лошадях тюков. В одном из концов площади я заметил дающего распоряжения лорда Фрайма, но не стал отвлекать его от занятия, а встал невдалеке безмолвным наблюдателем.

Тут кто-то хлопнул меня сзади по плечу. Его счастье, что я оставил в особняке номингора свои мечи. Еще до того, как моя рука опасливо протянулась к кинжалу, голос Крайона дал отбой моей тревоге.

– Сангарион, как же я рад тебя видеть, друг! Я слышал, ты едешь с караваном. Значит, нам с тобой по пути. Лорд назначил меня главным офицером охраны каравана. Кстати, о том, что ты сделал на перевале, у нас в казарме почти каждый день болтают. Те двое ребят, что ездили с тобой, из наших будут. Они тоже хотели в охране поехать, но лорд и номингор твердо решили – поедут пятьдесят на пятьдесят. Двадцать человек от заргумского правительственного гарнизона, столько же – от армии лорда. В случае стычек будем надеяться, что на перевале узнают, придут на помощь. Как раз вчера туда отбыл отряд усиления.

– Весело же вы живете. Хлопоты, военные распри.

– Да уж. Кстати, пойдем, лорд зовет. И, кажется, нас обоих.

И, правда, лорд красноречиво нам жестикулировал с какого-то возвышения, указывая в нас пальцами. Поздоровавшись, лорд первым делом спросил у меня:

– Господин Сангарион, надеюсь, вы не поменяли своего решения ехать с нами?

– Ни в коем случае. Вот только мне нужно еще забрать свои вещи из дома номингора, попрощавшись с хозяином и попытаться раздобыть на время какого-нибудь конька. До порта путь далекий, - не идти же пешком. А в телегах я уже вдоволь наездился.

Лорд успокаивающе повел рукой в сторону собирающихся на площади военных, ведущих своих лошадей.

– По этому поводу можете не волноваться, я распорядился насчет коней. Для вас уже приготовили подходящего резвого жеребца. Мне доложили, что вы неплохо ездите верхом и надеюсь доставить удовольствие своим выбором. Сейчас он пока еще на конюшне, и к обеду его доставят. Но постарайтесь быть здесь не позже, чем когда ударят обеденные колокола. На это время назначен выезд.

– Я буду здесь даже раньше.

Лорд задумчиво кивнул, отозвал в сторону Крайона и еще какого-то мужчину в форме городской военизированной стражи. Они принялись изучать какой-то план на развернутом куске тонкой папирусной бумаги, а я переложил сверток с плащом в другую руку и почти бегом направился в особняк номингора.

Хозяин уже встал, поел и ждал меня в гостиной, медленно вчитываясь в какой-то старинный пергамент. Он поднялся из кресла при моем приближении, и сам сделал несколько шагов навстречу. Мое преображение произвело на него впечатление.

– У вас хороший вкус, господин маг.

– Спасибо, господин номингор. Стоит отметить то же самое о вашем вкусе относительно посланного вами вчера вечернего костюма. Простите, что не могу дольше обмениваться с вами любезностями. Солнце уже высоко. Скоро караван отправляется в путь, а мои вещи еще не до конца собраны. Мне нужно поторопиться, чтоб успеть. Но сперва я хочу принести вам самую искреннюю благодарность за гостеприимство и заботу обо мне.

– Не стоит. Вы сделали для нас несоразмеримо больше. И простите за смелость, но видя, что вас до сих пор нет, я отдал распоряжение, собрать вам сумку. Так что можете не беспокоиться, все вещи собраны и готовы к дороге. Вы можете напоследок все проверить, и нам пора выходить. Я лично собираюсь провожать караван до выхода из города. Но боюсь, все подъезды к площади перекрыты стражей, чтоб не создавать заторов, потому нам нужно как можно скорей выходить и добираться пешком. Из-за оцепления карета туда не подъедет даже на расстояние четырех улиц.

– Тогда я мигом.

И я быстро умчался в свою комнату. Действительно, у кровати стояли две плотно набитые весьма объемные седельные сумы. Хотя, насколько мне помнится, у меня раньше были другие сумки. На кровати лежал двуручный меч, а Креолан по-прежнему оставался на том месте, где я его оставлял, на полке в шкафу. По легкому дрожанию его ножен стало понятно, что этот хитрец пытался защититься от чужих прикосновений. И тот, кто собирал сумки, просто побоялся дотронуться до магического клинка.

И все же не мешало на всякий случай проверить, как добросовестно собирались сумки. Ну нет, это никуда не годится. Сразу видно что их собирал тот, кто ни малейшего понятия не имеет о походах. В сумках – все вперемешку. Доспехи, еда, предметы необходимости. Пришлось наспех все перекладывать. В свою старую большую сумку я положил всю еду, сверток мягкой перевязочной ткани, какие-то баночки с мазями, на которых мелкими буквами были написаны инструкции, темную сменную рубашку, подаренную номингором, мыло, спички и т.д. А в седельные сумки распихал шлем, кольчугу, теплый плащ и небольшие куски хлеба на перекус.

Проверив, ничего ли не забыто, я закрепил за спиной Арзамас-16, сбоку, рядом с серебряным кинжалом,  повесил на новый ремень ледяной клинок, перекинул через плечо сумки и спустился вниз. Номингор за это время успел переодеться в те тяжелые парчовые одежды, в которых я увидел его в первую нашу встречу. При виде меня номингор спохватился:

– Разрешите высказать вам крошечный совет. Лучше вам надеть на шею почетный орден. Это высшая награда за воинскую доблесть признается на всей территории нашего графства и далеко за его пределами. Она послужит лучшей рекомендацией в ваших странствиях. В портовом городе с ней вам будет легче найти корабль для путешествия.

– Спасибо за совет. Не премину им воспользоваться. – И подтверждая свои слова, я достал из сумки орден и надел на шею.

Золото блеснуло в луче полуденного солнца, случайно заглянувшего в этот момент в высокое окно, и соскользнуло по груди под защиту черной кожи.

Минут за двадцать мы с номингором быстрой походкой достигли площади. Охрана действительно оцепила площадь, взяв ее в двойное кольцо, но солдаты нас пропустили, едва взглянув, кто стоит перед ними. Транспорт почти  весь был готов. Номингор отправился разыскивать лорда Фрайма. Меня нашел Крайон и забрал сумки, обещав пристроить их куда положено, а я воспользовался ситуацией, чтоб еще раз пройтись в собравшейся вокруг толпе и проститься с городом.

Среди скучившихся у стен домов провожающих было немало женщин. Чьи-то сестры, жены и матери радостно выкрикивали пожелания каравану, но на лицах все же была заметна тревога. Чей-то звонкий голосок произнес мое имя, но я не сразу заметил стоящую поодаль маленькую карету, с двумя стройными пегими лошадками в упряжи. В сомнении я приблизился к карете. Шторка отодвинулась, и в оконце показалось личико Альмионы.

– Добрый день, мой добрый мастер тайн.

– Добрый день, мой пресветлый ангел. Но что ты здесь делаешь, Альмиона?

– Провожаю караван с разрешения отца.

Из глубины кареты послышался сердитый голосок Селины:

– Кое-кто папу чуть в слезах не утопил, просил сюда приехать. Нет, чтобы сидеть во дворце, играть с котятами. Или цветы вышивать.

Сестра ей ничего не ответила, лишь покрылась нежным румянцем.

– Я хотела увидеть вас, пожелать счастливого пути. Ведь это правда, что вы сегодня уезжаете?

Ну вот, снова на Вы. Отчужденная аристократичная вежливость.

– К сожалению, да. Мне нужно попасть на корабль. К тому же, ваш отец просил меня принять участие в охране каравана. 

Из груди девушки вырвался невольный вздох.

– Вы когда-нибудь еще будете в этом городе, хотя бы проездом?

– Не знаю. Мне бы хотелось это знать, но, увы... Мной руководит слепая судьба. Но я надеюсь на это. Но простите, послышался зов к отбытию. Мне еще нужно найти своего коня.

 Низко опустив голову, я осторожно взял в свою руку пальцы девушки, державшие шторку и поднес к своим губам.

– Альмиона, ярким мгновенным светом вы осветили мое сердце. Я никогда не забуду ни вас, ни запаха нежных ландышей от ваших ласковых пальцев. – И с этими словами я поцеловал эти ее тонкие трепетные пальцы.

В тот же момент ее рука выскользнула из окошка, обхватила за голову и притянула к себе. Шторы вздернулись на встречу ко мне, надежно прикрыв нас на несколько секунд от возможных свидетелей. Ее поцелуй запечатлелся огненным бутоном чайной розы на моих губах. Затем шторы задернулись, и резная ставенка со щелчком разделила нас.

Сладко-приторный привкус разговора осадком лег на кончик языка, но как еще нужно было разговаривать с этой юной леди? Никогда не любил высказываться, как герой-любовник в женских романах, но ради правил приличия, и просто легкой улыбки девушки, пришлось извращаться. Я успел вытереть помаду до того, как Крайон подбежал ко мне.

– Скорей, Сангарион. Сейчас ударят колокола. Мы готовы.

И мы помчались через площадь во главу каравана. Там мне показали моего коня, и я решил, что лорд обладает даром ясновидения. Еще до того, как увидеть меня в новой одежде, он выбрал идеально подходящего мне конька. Это был резвый жеребец абсолютно черного окраса. Ни единого светлого пятнышка. Если б это было на Земле, можно было бы безошибочно определить, что это представитель благородного племени арабских скакунов, но здесь не известны арабские лошади. А может, его предки тоже пришли из другого мира?

Конь встретил меня без тени страха. Он дал мне вскочить на него, лишь для виду  сердито потоптавшись на месте и недовольно фыркнув несколько раз. Больше никакой неприязни, несмотря на то, что серебряные ногти на руках вызывали вокруг меня тончайшие колдовские колебания ментального поля, и свеж был дух оборотня.

Итак, все в сборе. Конная охрана выставлена по обе стороны колонны, на одинаковом расстоянии от впереди и сзади стоящих. Мое же место, как и место Крайона, главного в охране, определено не в самой колонне, а  слегка в стороне. Нам не было нужды идти в конном строе, потому что на нас возлагалась разведка и контроль за всей колонной каравана.

Медленно живая змея из фургонов, груженных животных и людей двинулась к главному выходу с площади. Там на высокой деревянной трибуне лорд Фрайм и номингор Эрд Грев произнесли прощальную напутственную речь. И когда над площадью разнесся переливчатый звон шести главных колоколов, мы выступили из города. Яркие красочные ленты трепетали на зубцах городской стены, а над воротами вились два флага. Один – с гербом Заргума, второй – с родовым гербом лорда Фрайма, повелителя графства Мрианор.

Прощай, славный город! Может, когда-нибудь свидимся. Но я сильно сомневаюсь в этом. Мне было хорошо в твоих стенах. Но, надеюсь, я когда-нибудь найду место, где мне будет во много раз лучше. Очень надеюсь. Прощай, Альмиона. Мне еще долго будет сниться прикосновение твоих губ и запах твоих свежих цветочных духов. И нежный аромат ландыша...

 

 

 

                   ГЛАВА 20

Странствие с караваном.

Уже сутки в пути. Все мирно и спокойно. Но мы еще не выбрались на равнинные территории. Пока я расслабленно ехал в седле, не особенно беспокоясь за безопасность передвижения. До гарнизона в горах еще сутки, может даже полтора пути. Здесь не должно быть никаких неожиданностей. Телеги грузно катились по дороге, волы ревели, люди переговаривались. В целом – обстановка ничем не отличалась от той, что я видел в караване, с которым прибыл в Заргум. Ночь тоже прошла спокойно. Первую половину ночи ответственным за охрану был я, а после двух часов растолкал Крайона и сам улегся поближе к еле теплящемуся костру.

К концу второго дня мы подошли к воротам гарнизона. Со стен нас радостно приветствовали стражники. На ночевку мы остались на территории гарнизона. В тесноте, да не в обиде. Проснувшись чуть свет, задолго до побудки, я пошел за скалы, туда, где в прошлый раз солдаты нашли трупы погибших. Теперь за скалами, на том месте, где совсем недавно стояли палатки захватчиков ровными рядами возвышались низкие надгробия, сложенные из камней. И - не званий, не  имен... Плечом к плечу – воины, ведьмаки, маги... Множество безымянных могил в серо-коричневой сухой земле.

Здесь покоились как простые солдаты, так и мои собратья. Вдали от дома, в земле, которую они так и не смогли защитить. Спите спокойно, теперь это место снова свободно от воинственных чужаков.

Вытащив меч, я вскинул его над могилами в прощальном салюте. Не знаю, как кто, но сам я никогда не забуду этих маленьких тоскливых холмиков.

После посещения захоронений, настроение у  меня было неважное. Утренние сборы в дорогу проходили быстро, но тщательно. Теперь каравану предстояло выйти из безопасной зоны, охраняемой гарнизоном и редкими патрулями. За перевалом лежала свободная территория, на которой мы можем встретить что и кого угодно.

Заметив, как Крайон, вытащив из телеги отполированную до зеркального блеска кирасу, принялся  облачаться в нее, я разыскал свои сумки и достал кольчугу. Чешуйчатые пластины, слегка звякнув, надежно облегли плечи и грудь, вызвав во мне какое-то странное, нехорошее предчувствие, а оба меча заняли свои места. Закрепив наручи поверх рукавов куртки, я повесил шлем сбоку седла и бегло окинул взглядом сворачивающийся лагерь.

Остальные воины тоже усиленно вооружались. Десятки кольчуг и кирас сверкали белым огнем. Кони, ощущающие перемену настроения своих хозяев, трясли гривами и тревожно ржали, также томимые какими-то своими предчувствиями. Торговцы же прятали поглубже кошели и тюки с особо ценным грузом.

Наконец сборы закончены. Короткое беглое прощание с гарнизоном, и мы покидаем гостеприимные стены форта. Миновав пологий спуск, караван оказался на равнине, поросшей низкой чахоточной травой и стелющимся по растрескавшейся земле кустарником. Редкие холмы, разбросанные то тут, то там, внушали опасение своей кажущейся безобидностью. Утопающая в пыли, широкая дорога, петляя, ползла между этими холмами, скрываясь за огромным седым курганом  в двух километрах впереди нас.

Хотелось проехать это место как можно быстрей, но торопиться нельзя ни в коем случае. Спешка может завести нас в ловушку. Вначале нужно разведать обстановку впереди и потому Крайон, оставив меня старшим по охране, пришпорил коня и поскакал вперед, к высоким курганам, что почти вплотную подходили к дороге. Но не успел он отъехать и десяти метров от каравана,  как из-за одного из холмов резко выпорхнули две мелкие коричневые птицы. Но Крайон, похоже, не обратил на них внимания.

Караван медленно приближался к холмам. Крайон замедлил шаг коня и не торопясь  подъезжал к небольшому овражку, сплошь заросшему высохшим от жары чертополохом. Нам оставалось совсем немного до этих холмов, как внезапно у меня возникло резкое и острое чувство опасности. Не раздумывая ни секунды, движимый своим предчувствием, я поднял на дыбы коня и закричал:

– Крайон, назад! К  оружию!!

И в ту же секунду из зарослей просвистела длинная стрела. Крайон резко дернулся от моего неожиданного крика, и стрела, скрипнув по кирасе, воткнулась в его правую руку. Из чертополоха выскочил вражеский снайпер и, по-заячьи виляя из стороны в сторону, скрылся за холмами. Видимо, он сидел там в ожидании нашего разведчика и не ожидал, что мы подойдем так близко. За холмами раздались звуки команд. Купцы спешно остановили телеги, поставив их полукругом. Вьючные животные всполошились, но опытные погонщики быстро  отогнали их под защиту сооруженной баррикады.

Крайон влетел за фургоны, спрыгнул с коня  и замысловато выругался, вырывая стрелу из руки. Наш конный ряд двинулся вперед и перегородил подход к телегам. Из-за холмов уже слышались боевые выкрики и топот лошадиных копыт. Сейчас тут прольется кровь многих. Облако пыли говорило о приближении большого количества вражеских воинов. Как же не хотелось принимать участие в этом сражении! Ведь, судя по агрессивному настроению и той, и другой сторон, получится, как у классика: «Смешались в кучу кони, люди... »

У меня блуждала одна мысль. И она была наилучшим выходом, тем более что нечто подсказывало, - на нас мчались те самые ребятки, которых мы выгнали из гарнизона. Неужели они решили, что их подлость останется безнаказанной? Ох, не повезло вам хлопцы, что не ушли с этих земель как можно раньше! Я окликнул Крайона:

– Командир, сначала я хочу попробовать кое-что. Это солдаты с перевала. Нужно преподать им урок.

– Ты уверен, что это они?

– Как пить дать!

Наши солдаты были предупреждены о невмешательстве до последнего момента, а сам я погнал коня навстречу вынырнувшему из тучи пыли отряду. Нападающих было где-то около пятидесяти морд, но их количество не влияло на силу выбранного мной заклинания.  Управляя конем только с помощью ног, руками я плел тончайшую паутину, впутывая в нее старинные слова. На этот раз не было никаких визуальных эффектов, но лошади противника внезапно остановились на расстоянии пятнадцати метров передо мной, словно наткнулись на невидимую стену.

Среди них не было лучников или арбалетчиков, лишь мечники и с десяток копейщиков, но это не имело абсолютно никакого значения. Ни одна стрела не смогла бы преодолеть стоящую между нами невидимую преграду. Конь подо мной стоял неподвижно, словно бронзовый. На минуту в воздухе повисла полная тишина. Затем из-за силового поля послышалось сердитое роптание и злобные ругательства. Моя торжествующая усмешка ввела их в еще большее возбуждение.

Эти идиоты попытались мечами разбить возникшее перед ними препятствие. Наиболее умные попытались его объехать, но у них ничего не получилось. И они присоединились к тупо рубящим силовое поле. Ну, еще бы, ведь весь отряд оказался под огромным колпаком. Он продержится примерно минут десять, и после его падения, нужно будет быстро наносить второй, завершающий удар. Но пока поле держалось, у меня еще оставалось немного времени на запугивание.

– Ну что, хлопцы, помните меня?

Бесплодные попытки вырваться из ловушки прекратились, и на меня уставились с вниманием.

– Неужели не признаете? Смотрите лучше.

Их ввел в заблуждение мой несколько обновленный вид. Но тут до кого-то дошло. 

– Это же заргумский колдун!

– Наконец-то! Я уже думал, что вам память поотшибало. Вы должны были отправиться по домам. Но вопреки слову осмелились остаться здесь и напасть на караван! А где же ваш предводитель?

Легкий ветерок мыслей пронесся над их головами, и был пойман моим мозгом. Интересное кино получается. Их армия все же вернулась туда, откуда пришла, а эти люди взбунтовались. Отколовшись от основной массы, они решили тут поживиться добычей, но не рассчитывали, что снова встретятся со мной.

Окружающее их поле понемногу слабело, и было близко к полному исчезновению. Но в моих руках уже лежала новая, свеженькая формула в виде двух переливающихся слитков застекленевшей энергии. Спустя несколько секунд купол пал, но вражеские солдаты не успели ничего предпринять. Мои слитки взлетели вверх, ринулись к ним навстречу и рассыпались над их головами фейерверочным дождем.

И тут началось самое интересное. Каждый металлический предмет, будь то тяжелый меч или мелкая застежка на ремне, при малейшем прикосновении осыпающихся искр моментально раскалялся и стекал расплавленным жидким ручейком. Дикое лошадиное ржание и нечеловеческие вопли обожженных солдат разнеслись над равнодушными холмами. Обезумевшие кони кинулись в разные стороны. В наступившей всеобщей панике несколько свалившихся из седел людей оказались живьем втоптаны в потрескавшуюся землю. Вскоре на равнине не осталось ни одного врага, не считая тех, что остались лежать замертво. И впредь оставшиеся в живых вряд ли осмелятся еще раз тут появиться.

Теперь путь свободен. Мы задержались лишь на те несколько минут, что понадобились для оказания первой помощи Крайону. Сам я в данную минуту испытывал легкую усталость после применения магии, но рассчитывал на скорое восстановление потраченной энергии. Тем более, что амулеты усиленно генерировали ее из окружающей атмосферы.

Эта встреча с разбойниками абсолютно ничего нам не стоила, зато сами они теперь будут знать, что лучше держаться подальше от караванов, находящихся под крылышком лорда. Слава Богам, это была единственная неприятность на нашем пути. Правда, несколько раз издалека мы замечали небольшие группы вооруженных людей, но они двигались своим путем и не делали никаких попыток приблизиться к каравану.

Через полтора суток неутомимого движения равнины и низкие холмы сменились  редкими рощами и зарослями густого желтолистого кустарника, щедро укрытого ярко-синими мохнатыми цветками. Твердая каменистая почва сменилась песчаной. Все чаще копыта лошадей давили в песке крупные ракушки, превратившиеся в удивительные узорные куски мергеля. Когда-то, давным-давно, здесь плескались морские волны и пускали фонтаны доисторические киты. Пару раз, проявляя чудеся эквилибристики, я наклонялся с коня, чтоб поднять и рассмотреть мергельные обломки, в которых отпечатались очертания необычных мелких существ, что некогда считали это место своим водным домом.

Еще через день изменился ветер. Теперь он стал сильней и дул нам навстречу. Явно запахло чем-то свежим и слегка йодистым. А через час впереди возник странный шум. Я оставил караван позади и поехал проверить, что там такое. Дорога подходила почти вплотную к обрыву, но не обрывалась, а круто заворачивала в бок и вела дальше, вниз, между высоченных деревьев, немного напоминающих пальмы. Что было весьма удивительно, учитывая прохладный воздух. Но не это заворожило меня, а то, что открывалось внизу, под обрывом. И дальше...

Об огромные камни, сваленные в безобразные груды, бились темно-зеленые волны, укрытые сверху серовато-белыми пенными шапками, словно кусками подтаявшей сахарной ваты. И до самого горизонта простиралось беспокойное, обжигающе-блестящее покрывало водной глади... Мне никогда не приходилось видеть наяву море. Лишь на фотографиях и по телевизору. И то, что мне сейчас открылось, было абсолютно несравнимо с моими представлениями об этом чуде.

Не знаю почему, но этот горьковато-соленый воздух жег мне легкие. Интересно, насколько увиденное сейчас море отличается от морей в моем мире? Там, под моими ногами, волны вышвыривали на камни куски потемневшей древесины и яростно играли длинными черными водорослями. Эти водоросли вызывали ассоциации с роскошными волосами девы-утопленицы, принесенной сюда повелителем вод. Низко над волнами пролетали на бреющем полете высматривающие добычу птицы с длинными острыми клювами. Солнце стояло еще высоко, но понемногу склонялось к закату, расплескивая по поверхности моря живые пятна жидкого золота.

Можно было стоять тут целую вечность и любоваться на это талантливое произведение природы, но все же нужно проверить дорогу. Поэтому, пересилив поднявшийся в душе восторг, я развернул коня, поднял вверх ладонь, давая понять, что тут все в порядке и направился по дороге, спускающейся к морю. Преодолевая устеленный галькой широкий пляж, дорога сворачивала в сторону, противоположную морю и начинала плавный подъем. Она пролегала по склону холма между двух рядов молодых кипарисов.  Эта аллея явно была создана человеческими руками. Да и сама дорога тут вымощена обкатанными морем булыжниками.

Караван без труда преодолел спуск и подъем. Но некоторые проблемы доставило перемещение через пляж. Телеги вязли, а животные испуганно перебирали копытами и отказывались идти дальше. И это называется торговый тракт? Неужели у тех, кто строил эту мостовую, руки не дошли до того, чтоб сделать более проходимым путь по берегу моря? И вот, наконец, мы приблизились к белокаменной арке, возвышающейся над дорогой. А впереди лежал въезд в город. Вокруг него не было никаких защитных сооружений, не считая нескольких толстостенных башен, возвышающихся почти у самой воды вдоль всего берега.

В огромной бухте, окруженной по бокам зубастыми утесами и высокими горными вершинами, стояло с десяток парусных судов. Одно из них как раз отчаливало, разворачивая огромные паруса на трех высоченных мачтах. Грандиозное зрелище, особенно если никогда раньше не видел парусников. Ветер вплеснул свою силу в плотную, туго натянувшуюся ткань, и корабль медленно и величаво направился к выходу из бухты.

Мы продолжали путь, не задерживаясь для любования морем, лишь я ненадолго придержал своего коня, провожая взглядом синий корпус фрегата, утопающий в облаках парусов. Дорога плавно расширилась и ввела нас на территорию этого приморского города. На пути нам не встретилось ни стражи, ни пропускного пункта. Неужели они не боятся нападения равнинных племен или еще каких захватчиков? Скорей всего, самим племенам невыгодно нападать на единственный портовый город в этих краях. Ведь тогда прекратится поток караванов через их земли. Да и сами они наверняка прибегают к услугам приезжих торговцев.

Наш въезд городскую зону сопровождался радостными приветствиями горожан и возбужденным лаем собак во дворах маленьких, тщательно ухоженных вилл.  Сейчас дорога шла по солнечной набережной. Слева открывался прекрасный вид на бухту, а справа находились частные строения и небольшие тенистые скверы. Вскоре мы вошли в сам город. По бокам от нас встали высокие узкие домики с аккуратными квадратными оконцами, увитыми цветами, растущими в горшках на подоконниках. Тротуары, выложенные мозаичной плиткой, сверкали необычной чистотой.

У меня сложилось впечатление, что я попал в Копенгаген. Не знаю, что именно вызвало такое ощущение. Может, эти простые, и в то же время со вкусом спроектированные дома. Может, чистота и уют, царившие на улицах. А, может, то неуловимое ощущение сказки,  которое у меня всегда ассоциировалось с улицами и переулками этого датского города.

Теперь нам лишь оставалось довести караван до городских складов, разместить людей и в обязательном порядке навестить местного номингора. Нужно же доложить о своем прибытии и целях нашего визита. К тому же, Эрд Грев передал ему письмо с каким-то деловым предложением.

Когда повозки и груз разместились в арендованных складских помещениях, все кони сданы на конюшню, а люди определены на постой, Крайон собрался отправиться к номингору и активно зазывал меня с собой. Но я, уже сытый по горло общением с государственными мужами, отмахнулся руками и ногами, ссылаясь на необходимость самому подыскать подходящую ночлежку, поближе к самому порту. К тому же, хотелось пройтись, присмотреться. Узнать когда и откуда здесь отправляются пассажирские корабли. Если таковые вообще существуют тут, как класс. Крайон продиктовал мне адрес постоялого двора, где зарезервировал себе комнату и взял с меня слово, что до отплытия обязательно найду его, чтоб попрощаться.

Своего коня я уже определил в стойло, и попросил, чтоб Крайон доставил его назад, в Заргум. Так что мне придется самому таскать свои вещи, пока не найду комнату в какой-нибудь гостинице или на постоялом дворе. Я взвалил на плечо свои сумки и пожал Крайону здоровую руку. Обменявшись последним взглядом, мы расстались у статуи, изображающей трех девушек в тогах, кружащихся вокруг фонтана и направились в противоположных направлениях.

 

 

                   ГЛАВА 21

Портовый город.

Этот город действительно оказался довольно-таки интересным местом. Время от времени я замечал среди прохожих представителей рас, с которыми раньше не доводилось встречаться в этом мире. Несколько раз мелькали личности, немного похожие на китайцев, а однажды увидел мулата, едущего по тротуару на низкорослом кряжистом жеребце. Прохаживаясь по улицам, я понял, что даже в этом многолюдном городе, где полным полно приезжих, все же являюсь некоторой диковинкой. Сотни лиц, десятки наций, и ни одного светловолосого славянина. Так чудно’. Я ощущал себя некоей белокурой бестией, арийцем где-нибудь в Африке. Не в прямом смысле, но где-то близко.

Но почему, именно здесь, среди множества людей, ощущаешь себя настолько одиноким? Хотелось взвыть. И чтоб отвлечься от начавших одолевать тоскливых мыслей, я купил себе кулек каких-то сладостей, похожих на наши молочные ириски, и отправился на экскурсию по городу.

Наконец, мне удалось совершенно случайно набрести на приличную гостиницу. Опрятное трехэтажное здание, целиком построенное из камня, находилось недалеко от крупной городской дороги, ведущей к докам. Место довольно-таки шумное, зато из гостиничных окон видно море. Комнаты тут стоили несколько дешевле, чем в Заргуме. Мне это вполне подходило, и я снял себе небольшую комнатушку на третьем этаже. Хотелось бы немного пониже, но на первых двух этажах не нашлось свободного места. Накануне в порт как раз прибыл купеческий корабль, и большинство комнат оказались заняты в тот же день.

Хозяин гостиницы, высокий кучерявый мужчина лет пятидесяти казался жутко задерганным. Он даже не провожал меня в мою комнату, просто дал ключ и объяснил, где она находится. Не успел я поставить ногу на первую ступень широкой лестницы, как из подсобного помещения выбежала запорошенная мукой кухарка и в панике накинулась на хозяина с жалобами на кого-то из постояльцев, заказавших некое экзотическое блюдо, отсутствовавшее в меню. Оставив их внизу распутывать эту проблему, я поднялся в отведенную мне комнату и, с трудом открыв тугой замок, захлопнул за собой тяжелую, обитую железными полосами дверь.

Эта комната оказалась несколько больше чем та, в которой мне довелось жить в прошлый раз, но, тем не менее, она была чистой и в ней находилось все, что нужно. В углу - шкаф-умывальник, залитый свежей водой. Рядом висят два полотенца. На кровати - чистое постельное белье. Вместо сундука - большой комод с двумя глубокими вместительными ящиками. На столе - накрытый крышкой кувшин с питьевой водой. Пол же устлан тонким шерстяным половиком.

Неплохая берложка для изможденного меня. Правда, раздражал уличный шум, но как оказалось, обитые изнутри войлоком толстые ставни полностью заглушали все доносившиеся снаружи звуки. Посреди комнаты с потолка свешивалась масляная лампа с тремя глубокими чашами. Прямо трехрожковая люстра какая-то!

Разместив по местам все вещи, я мысленно набросал себе план на оставшуюся часть дня, но потом плюнул на все, и решил  просто нормально отдохнуть и выспаться. Надоело ворочаться на жесткой холодной земле, постоянно просыпаясь от любого подозрительного шума, раздающегося за пределами лагеря. Все же я не железный. До захода солнца оставалось часа три. Теплая вода смыла с меня дорожную пыль. Ставни надежно отделили от внешнего мира. Засов превратил комнату в маленькую крепость. И теперь ничто и никто не заставит меня прервать свой отдых. Кроме, разве что, какой-нибудь опасности, что мало вероятно в этом с виду  спокойном месте.

Да, это называется полным погружением. Сон без сновидений. Полный уход в ласковую, баюкающую темноту. Но через какое-то время громкий стук в дверь сбросил с меня сон, как теплое пуховое одеяло. Слегка раздраженный, я приоткрыл ставни, спрятал за спиной кинжал и пошел отпирать дверь. Это оказался хозяин. Он сообщил, что пришло время завтрака, и поинтересовался, спущусь ли я в общий столовый зал или стоит принести завтрак прямо мне в комнату. Мы сошлись на втором варианте. После его ухода я выглянул в окно и с удивлением понял, что сейчас примерно девятый час утра. Хорошо поспал!

Сытный завтрак исчез с тарелки за считанные минуты. Та же участь постигла и крепкий чай с солидным куском яблочного пирога. Жизнь на улице уже била ключом, а значит и мне пора заняться делом. В открытое настежь окно легкий ветерок заносил прохладу, идущую с моря. К выходу в город я готовился с особой тщательностью. В таких местах обычно всегда бывает высокий уровень преступности. Портовые кабаки, пьяные гуляющие матросы, да и мало ли что еще. В таких случаях лучше перестраховаться, чем проявить невнимание к собственной безопасности.

Потому я сначала надел тонкую рубашку. На нее - кольчугу. Сверху же натянул замшевую рубашку и куртку, которую не захотел застегивать. На поясе повесил серебряный кинжал, а колдовской меч на этот раз закрепил на ремне за спиной, чтоб удобней было передвигаться в толпе и быстро его вынимать. Серебряные накладки тихо скрипнули об куртку, а Креолан встрепенулся в ожидании прогулки.  Сверкающая сапфирная рукоять меча, возвышаясь над плечом, словно была готова при необходимости сама впрыгнуть в ожидающую ее ладонь. Наручи снова разместились поверх рукавов, а орден повис всей своей тяжестью на шее. Хоть я не привык таскать такие драгоценные висюльки, но следовал советам номингора Грева. И завершил сборы налобной лентой. Камень дохнул в мою руку некоторым холодком и затаился.

Запирая дверь своей комнаты, я заметил, как в другом конце коридора кто-то смотрел на меня сквозь узкую щель в полуоткрытой двери. Но это еще не означало ничего серьезного. Возможно, просто кто-то проявил любопытство, не более того. Едва лишь я вышел из двери гостиницы на тротуар, по ушам тут же ударил непривычно громкий гам. Где-то ругались грузчики. Уличные торговцы старались перекричать друг друга, предлагая покупателям свой эксклюзивный товар. Изредка мимо пробегали мальчишки в одинаковых зеленых костюмчиках, поднимая дикий гвалт и стараясь на бегу схватить что-нибудь с открытых лотков.

Вокруг творился некий бедлам и хаос, в котором я пытался отыскать хоть каплю покоя и организованности. Выбравшись из потока снующих туда сюда прохожих, мне удалось выйти на боле-менее тихую улочку, и тут меня чуть ли не заставил подпрыгнуть оглушительный взрыв. На полном автомате я отскочил к стене и безразлично подумал: «Опять чей-то мерседес рванули», но тут же одернул себя. Какой, к такой-то бабушке, мерседес?

По улице понеслись все те же вездесущие мальчишки. Любопытные прохожие и прочие. Все они направлялись в сторону порта. Я выловил какую-то босоногую девчушку, и спросил, что происходит. Она, сверкая счастливой мордашкой, скороговоркой выпалила:

– Пушка стреляла. В бухту зашел какой-то корабль. Башни цепи опускают. Сейчас он будет причаливать.

И, оставив меня в состоянии некоторой заинтригованности, она помчалась в прежнем направлении.

Новость стоила того, чтоб пойти на нее посмотреть. Следует узнать, что это за корабль пришел, и куда он отправится потом. Поэтому я ускорил шаги и тоже направился в порт.

На причале толпились встречающие, - яблоку некуда упасть, и я не полез в толпу, а остановился на высоком холме недалеко от потемневшей кирпичной башенки. Сверху хорошо было видно, как корабль причалил, и с него сошла команда. Тут же словно из-под земли выскочили грузчики и под руководством стоящего на корме толстого мужика принялись перетаскивать груз из  трюма на подъехавшие массивные телеги. Там присутствовали какие-то бочки, ящики, рулоны тканей и объемные тюки.

Скорее всего, это купеческое судно. Плохо было то, что на нем не оказалось цивильных граждан. Ни одного самого завалящего пассажира. Только команда в одинаковой серо-голубой одежде и несколько военных в строгих коричневых мундирах. Возможно, они не захотят взять меня на борт, но все же нужно будет разведать почву. А пока, чтоб не терять зря времени, я решил пройтись по портовым кабакам. Вдруг, повезет? Первый встретившийся кабачок находился на узкой улочке, соседствующей с ремонтным доком.

Там как раз стояло небольшое парусно-весельное суденышко. На его бортах отчетливо просматривались глубокие и длинные зарубки, словно их пытались изрубить в щепы. Одна мачта сломана почти под основание, вторая покосилась и лишилась всей оснастки. А на носу, в сорока сантиметрах над ватерлинией зияла нехилая рваная пробоина. Видать, эта посудина побывала в серьезной переделке. Это обстоятельство немного подпортило мое утреннее настроение. Ведь выходит, что море бывает небезопасным для путешественников. Что-то не верится, что подобные повреждения причинены обыкновенным штормом. Шторм не швыряется по кораблям ядрами!

Интересная мысль возникла при взгляде на пострадавшее судно. Оказывается, тут известны пушки, но нет ручного огнестрельного оружия! Действительно, - любопытно. И немного странно. Но, с другой стороны, это повышает шансы человечества на выживание.

Не тратя больше время на мысли и разглядывания, я толкнул дверь в полуподвал, над которой висела доска с надписью «У морского пса» и вошел в слабо освещенное помещение, провонявшее прокисшим пивом и тухлыми яйцами. Местечко премерзкое, но другого выхода нет. На меня тут же уставилось несколько пар слегка окосевших глаз. Остальные посетители или действительно не обратили никакого внимания на мой приход, или сделали вид, что не обратили. Все столы оказались заняты матросами и грузчиками, потому я пристроился возле стойки и заказал кружку пива. За моей спиной раздался тихий голос:

– Осторожней. В этом трактире настолько мерзкие напитки, что ими даже тирианскую свинью можно отравить.

Я сел вполоборота и посмотрел на говорившего.

– Неужели тут все настолько плохо?

Мужчина средних лет в изрядно полинявшей матросской форме усмехнулся.

– Отчего же. Здесь неплохо жарят картошку. Иногда даже бывают свежие отбивные.

Тут он отхлебнул какой-то дымящийся напиток, отставил кружку и окинул меня взглядом.

– Простите за вмешательство, но, похоже вы несколько ошиблись заведением. Чуть выше по улице есть более приличное место. «След волны» называется. Там подают горячую пищу и нет опасения за свой желудок.

– Спасибо за совет. Он очень кстати.

Мужчина посмотрел на мой орден и приветственно поднял свою кружку.

– Я смотрю, вы прибыли из графства Мрианор. Неужели ветеран битвы на перевале? Мало тогда выжило воинов, слишком мало... Потеря торговой ветви сильно отразилась на экономике нашего города. Но, слава Богам, нашелся кто-то, кто освободил перевал. Слух об этом быстро дошел до нашего номингора. Что же ты теперь ищешь в этом городе?

– Ищу корабль, который сможет доставить меня на старый континент. Мне нужна древняя довоенная столица.

Мужчина задумался. Через десять секунд, потерши рукой подбородок, он ответил:

– Боюсь, тут ничего путного вы не подберете. Найдите таверну “Альгрим”. Там обычно обедают капитаны и офицеры с военных кораблей. Туда же наведываются торговцы и свободные моряки. Кто-нибудь обязательно вам поможет.

– Ну что ж, благодарю за совет. Будьте здоровы.

Выпив залпом действительно дрянное пиво, я положил на стойку монету, и, смахнув в ладонь сдачу, покинул этот притон.

Мне не пришлось долго искать «Альгрим». Помог запах жареного мяса, тихая струнная музыка из окон и оживленный разговор из-за двери. Первым делом я подошел к бармену, юрко вертящемуся за стойкой в поисках лучшего положения для объемного брюшка, мешающего ему доставать до краника пивного бочонка. Он внимательно выслушал мой вопрос и, прищурив глаза, бегло осмотрел зал.

– За тем круглым столом, под дальней стеной – купцы из Розгора. Они наняли быстроходный трехмачтовый корабль и завтра отправляются к Тиминским островам. Возможно, будут заходить и на старый континент. А вон там, у окна – тихая компания парней. Это – чараиты, морской народ. Они бороздят море во всех направлениях. Правда, не сильно любят брать кого-либо на борт, но иногда соглашаются на провоз. Смотря в каком настроении окажутся.

– А кто их капитан? К кому обратиться с просьбой?

– Можете поговорить с ними. Капитан не будет против, если хоть один из команды решит принять вас на борт.

– Что, у них нечто вроде демократии?

Трактирщик с недоумением перевел на меня взгляд.

– Не знаю, что вы имеете в виду, но эти ребята все равны между собой. Они не такие, как все остальные моряки. Никто даже не знает, где их родина. Похоже, море – их дом и крепость. И все они держатся друг друга, как родные. Никогда я еще не встречал более таинственного и скрытного народа, чем эти чараиты.

Поблагодарив, я заказал легкий перекус и уселся за освободившийся столик недалеко от купцов. Перспектива набиваться в пассажиры этим солидным толстосумам мне не понравилась. Во-первых, купцы – лакомая добыча для каждого уважающего себя пирата. А во-вторых, уж слишком заносчиво держали себя эти люди. Когда какой-то офицер, проходя мимо, случайно задел плечо одного из купцов, тот что-то недовольно буркнул и принялся брезгливо оттирать в том месте рукав. Офицер закусил губу, но сделал вид, что не заметил этого оскорбления. Уж если эти товарищи так вели себя с правительственными военными, то как же они отнесутся ко мне, странному неизвестному типу с оружием и необычными повадками?

Тут не видно никакого шанса напроситься в попутчики. И я обратил свой взор к компании у окна. Вначале мое внимание было как-то рассеяно и не особенно заострено, но тут мне вдруг показалось в них что-то знакомое. И ведь правда! Четыре прислоненные к столу круглых щита определенно были мне знакомы. И их хозяева – в индейских рубашках с бахромой, с причудливыми амулетами и ржаными волосами, схваченными в высокие пушистые хвосты. Так вот значит, кем была та троица в заргумском трактире с подлым трактирщиком-отравителем! Они действительно оказались моряками. Но удивительно то, как далеко они оказались от портового города.

Вот эта возможность мне нравилась гораздо больше. Купив у трактирщика кувшин вина, я подошел к их столику и поздоровался.

– Простите, если помешал. Не согласитесь ли вы уделить мне за вашим столом немного места? Мое вино просит, чтоб его разделили в хорошей компании, а сам я не могу исполнить его просьбу.

Старший из них засмеялся.

– Возможно, мы поможем твоему горю. Присаживайся. Наше вино как раз успело отдать концы.

Двое из них подвинулись, освободив край скамьи. Вино быстро разошлось по высоким жестяным бокалам, и мы пригубили его в первом тосте за встречу. Поставив свой бокал на стол, я откусил кусок колбасы, подвинутый ко мне одним из чараитов, и поднял взгляд на парней. Сидевший напротив молодой мужчина, с двумя тонкими извилистыми шрамами, тянущимися от правого глаза к подбородку, показался мне удивительно знакомым. Он и сам внимательно вглядывался в меня, время от времени задумчиво сводя брови. Наконец, парень прервал затянувшееся молчание.

– Послушай-ка, а ты случайно не тот загулявший красавец, что предпочитает таверны молодой жене? – И тут же, заметив мой помрачневший взгляд, быстро добавил, -  Прекрасно тебя понимаю. С таким мерзким тестем особенно дома не посидишь.

Значит, это все же он. Притушив в глазах невольный гнев, вызванный воспоминанием, я слабо улыбнулся.

– Спасибо на добром слове, но у меня никогда в жизни не было жены. Тот мерзавец просто охотился за мной. Тогда я не был пьян, мне в напиток подлили настой лий-рос. И этим гадам удалось меня пленить.

Лицо моряка потемнело, и он опустил голову.

– Прости. Если б я тогда понял, что случилось, то сразу бы остановил их.

– Не волнуйся. Ты все же попробовал, и не твоя вина, что они прибегли к обману. К тому же, со мной ничего страшного не случилось. И спасибо, что пытался помочь. Кстати, разреши поинтересоваться, как вы умудрились так быстро достичь этого города, ведь перевал был перекрыт вражеской армией?

– Ничего особенного. Нам известен обходной проход в горах. Узкий, и с непривычки труднопроходимый, но для знающих людей, идущих налегке, ничего сложного.

– Хитро. А что теперь? У вас здесь есть корабль?

Ответил старший, широкоплечий мужчина лет сорока.

– Теперь мы снова отправляемся в море. Засиделись что-то на земле. Сегодня снарядим корабль, а завтра и отплытие. А ты то что тут делаешь? Сухопутные войска и пилигримы сюда крайне редко забредают. В основном для покупок. Купцы в этот город с островов отличное оружие привозят. А так же украшения для дам, и книги для священников. Ты тоже что-то тут ищешь?

– Ищу. Но не совсем то, что вы подумали. Мне нужно позарез попасть на старый континент. Но пешком моря не перейдешь, так что приходится искать корабль. Может, вы чем сможете мне помочь?

Ребята переглянулись, несколько секунд что-то обдумывали, обмениваясь взглядами, а затем один из них наклонился ко мне.

– Если это тебе не к спеху, можешь плыть с нами. Но вначале нам нужно посетить пару островов, а затем уже мы продолжим путь на континент. Такой расклад тебя устроит?

– Да, конечно. А сколько...

Тут он словно бы перехватил мои мысли:

– Мы не возьмем с тебя плату. Пусть это будет нашим извинением за то, что мой брат допустил твое пленение.

– Я благодарен вам за это. Но где находится ваш корабль и когда мне нужно быть на нем?

– А где ты остановился?

Я назвал адрес гостиницы и номер своей комнаты. Чараит слегка кивнул головой.

– Отлично. Ни о чем не беспокойся. Завтра утром кто-нибудь из наших зайдет за тобой. Вечером собери вещи и спи спокойно.

Допив вино и попрощавшись с моряками, я со спокойным сердцем отправился на ознакомительную прогулку по городу. И вернулся лишь тогда, когда зажегся огонь на вершине маяка.

 

 

 

                   ГЛАВА 22

Отплытие. Вражеское судно и острова.

Мои новые знакомые не подвели. Чуть солнце выкатилось из-за горизонта и позолотило поверхность воды, в дверь застучали. Соблюдая все меры предосторожности, я приоткрыл дверь и впустил чараита в комнату. Этот парень был мне не знаком, но он сразу же назвал меня по имени и сообщил, что корабль готов к отплытию. С Крайоном я еще вчера распил прощальный бокал и больше не имел в городе никаких планов. Комната была оплачена как раз по это утро. Потому тотчас же можно отправляться. Сумки стояли возле двери, и парень сразу вскинул на плечо наиболее массивную. Рукоять двуручного меча, торчащая из второй сумки, вызвала на его губах одобрительную улыбку.

Мы спустились вниз, и я вернул хозяину ключи от комнаты. Забирая их, он бросил странный, встревоженный  взгляд на моего спутника, но промолчал, лишь ниже опустив глаза. Провожатый узкими улочками довольно таки быстро вывел меня к причалу. Это был не тот причал, к которому вчера приставал военно-торговый корабль. Он находился в стороне от главной набережной и ближе к выходу из бухты. 

Тут стояли два двухпалубных военных корабля, с бортами, обитыми потемневшими железными пластинами и еще одно  довольно-таки любопытное судно. Оно внешне немного напоминало дракар древних викингов, но в три раза превышало его по размерам и превосходило по оснастке. Его толстые высокие борта увешивали все те же круглые щиты. Нос украшала деревянная скульптура, похожая на традиционного китайского дракона. А огромные синие паруса сплошь разукрашены извивающимися змеями и невиданными морскими чудищами. Из круглых отверстий по бортам торчал ряд длинных каплеобразных весел, а на центральной мачте полоскался красный флаг с изображением чудовищной морды, очень смахивающей на голову морской рыбы-дьявола.

Узкий мостик с веревочными перилами соединял корабль с причалом и угрожающе прогибался при каждом шаге. На палубе уже суетилась команда, но никто не обратил на нас внимания. Провожатый отвел меня в отдельную крошечную каюту. Тесно, - раскинешь в стороны руки и упираешься в противоположные стены, но большего мне и не нужно. Главное, - есть узкая застеленная койка, овальное оконце, столик и рундук. Парень помог мне разместить вещи и уходя, на секунду обернулся:

– Чувствуйте себя свободно на борту Хортхорна.

Сидеть в этой конуре жутко не хотелось, тем более что мне никогда раньше не приходилось быть на кораблях. И я решил выйти наружу, понаблюдать за отплытием, подышать морским воздухом и послушать крики чаек. На берегу рабочие отвязывали канаты, крепившие корабль к береговым сваям. Затем длинными баграми они уперлись в борт судна и оттолкнули его от берега. В едином плавном движении весла поднялись вверх, а затем почти без всплеска опустились в воду. И корабль устремился к выходу из бухты. Впереди на двух стоящих на противоположных берегах сторожевых башнях зазвучали звуковые сигналы, и преграждавшая путь толстая литая цепь медленно погрузилась в море. А впереди лежало необъятное морское пространство.

Половину дня я скитался по кораблю, никого не тревожа и не обращая на себя ничьего внимания. Странно, - уже несколько часов на волнах, но я не ощущал ни малейшего дискомфорта. Очень надеюсь, что так продлится до самого конца путешествия. Уж слишком часто мне приходилось читать о так называемой «морской болезни» и ее симптомах. Ближе к полудню на верхней палубе появился Арсхан, тот самый парень со шрамами на лице. Он подошел к рулевому у штурвала, что-то сказал ему, а затем, заметив меня, спустился на нижнюю палубу.

– Ну, как тебе наше судно?

– Я мало понимаю в мореплавании, но судно мне очень понравилось. Раньше я никогда не приближался к морю и портовым городам. Так что ты простишь мне некоторые любопытные расспросы?

– Ты что-то хочешь узнать?

– Да, кое-что. В том городе, откуда мы отплыли, я слышал пушечные выстрелы. К тому же видел в ремонтном доке судно, пробитое пушечным же ядром. Но в центре материка мне ни разу не попадались пушки. Откуда они здесь, у моря? И почему никто не додумался делать огнестрельное оружие карманного размера? Ведь до великой катастрофы наверняка были известны такие технологии. Неужели теперь никто не умеет этого?

Арсхан облокотился спиной о мачту и задумчиво повернул лицо  к морю.

– Это довольно-таки любопытная история. На суше действительно никто не умеет лить пушки. В портовом городе даже нет ядер. Пушкарь стреляет пустым порохом, который заказывается специально через купцов. Лишь купцы знают, где он изготовляется. Та пушка, что ты слышал – боевой трофей. Ее отбили несколько наших кораблей у пиратов Внутреннего моря. А они в свою очередь купили пушку у алхимиков с острова Тираксор за огромные деньги. Насколько нам стало известно, алхимики  редко продают пушки, кому бы то ни было. Но некоторые из них, жадные до денег, втайне от остальных изредка продают пушки и порох на сторону. В основном же, они используют это оружие для охраны своего острова от набегов все тех же пиратов. И мало кто знает, чем же они занимаются на этом острове.

– Действительно, интересно. Но неужели они не понимают, что пираты с помощью их пушек грабят купеческие и пассажирские корабли?

– Их это не интересует. Алхимики строго следят за количеством пушек, попадающих в большой мир, и не допустят, чтоб они стали представлять слишком серьезную угрозу.  Остальное их не касается.

– Кстати, что вы называете Внутренним морем?

– На севере, прямо посреди океанского простора есть крупное море темной воды. Его берега – плавучие заросли жестких как проволока водорослей и остовы сотен погибших там кораблей. И вторым кольцом море окружают острые подводные скалы. В центре этого окруженного природными и искусственными берегами моря стоит небольшой остров. Там две сотни лет назад нашли свой дом пираты. Ни один нормальный капитан не станет приближаться к Внутреннему морю. Там дуют сильные ветры, которые меняют свое направление по несколько раз за день. И кольцо скал настолько плотное, что, не зная безопасного прохода, лучше не пытаться попасть внутрь.

– Но как же пираты умудряются безопасно плавать через эти преграды?

– У них есть карты, но никому не удалось хоть одним глазом взглянуть на них. А жаль. Говорят, на их острове таятся несметные сокровища, накопленные многими поколениями.

– Мне бы еще хотелось узнать вот еще что. Арсхан, ты – капитан на Хортхорне?

– Можно сказать и так. Я сейчас – старший на судне. Капитан вот уже третий месяц сидит на суше. Сказываются годы и старые раны.

Меня так и подмывало спросить, ведут ли чараиты боевые действия на море, но решил, что остаться в неведении – лишний раз сберечь нервные клетки.

Пообщавшись еще немного на разные незначительные темы, каждый из нас занялся своими делами. Арсхан отправился в свою каюту, прокладывать по карте курс, а я нашел на корме что-то вроде небольшой откидной скамьи и уселся наблюдать за бесконечным сине-зеленым пейзажем.

Так прошло несколько дней. В четко определенное время корабельный колокол сзывал всех на обеды в кают-компанию. Попутный ветер гнал нас в нужном направлении, и весла мирно сохли в уключинах. Я за это время перешел на «ты» с остальными членами команды и проводил большую часть  времени в капитанской каюте, слушая рассказы Арсхана о жизни на море и понемногу рассказывая о своих похождениях. Естественно, умалчивая некоторые подробности.

Вчера вечером мы повстречались с купеческим кораблем и приветствовали его поднятием желто-белого треугольного флага. Сегодня уже полдня не было ни малейшего дуновения ветра. Этот мертвый штиль заставил чараитов приспустить паруса и засесть за весла. Лишь ко второй половине дня подул слабый ветерок.

Медленно подползло время позднего обеда. Мы уже доедали уху с крупными кружочками сырого лука, как колокол забился серией коротких сигналов. Все присутствовавшие в кают-компании побросали ложки и высыпали на палубу. Сразу же стала понятна причина тревоги. На горизонте белели паруса какого-то незнакомого корабля. По крайней мере, мне не удавалось определить его принадлежность по обводу корпуса.

Из «вороньего гнезда» донесся встревоженный крик впередсмотрящего. Один из чараитов перевел мне его слова. Он как раз сообщал о приближении корабля. Суда такого типа имели только пираты Внутреннего моря. А если это действительно они, то велика вероятность того, что у них на борту имеется пушка. Капитан принялся выкрикивать приказы на своем языке и команду словно ветром смело с палубы. Я отошел в сторону, чтоб не мешать и наблюдал перемены, происходящие с нашим кораблем.

Паруса оказались свернуты и спущены в мгновение ока. Весла убраны внутрь и отверстия для них плотно закрыты заслонками. Всю палубу облили водой, чтобы обезопасить корабль от зажигательных стрел. Тут же были вытащены из трюмов оббитые медью большие прямоугольные щиты в человеческий рост, которые расторопные ребята специальными болтами прикрепили к бортам, превратив корабль в плавучую крепость. Возле узких щелей, оставленных между щитами встали арбалетчики. Остальная часть команды, закончив приготовления, выстроилась в центре главной палубы, вооружившись мечами и круглыми щитами.

За это время я и сам успел сбегать в свою каюту, чтоб вооружиться и прихватить шлем. Хортхорн затаился и ждал приближения вражеского корабля. Этот мерзавец держал курс прямо на нас и не собирался сворачивать на полпути. Тревожная тишина окутала палубу, и лишь легкий скрип досок и плеск волн в борт говорили о том, что время не остановилось, не застыло увязшей в янтаре мухой и медленно приближает нас к неизбежному.

Противник подходил все ближе и ближе. Никто из нас не решался начинать первым. Я замечал, как напряженно вздрагивают мышцы на лицах собравшихся на палубе воинов. И потихоньку готовил кое-какое заклинание. Не знаю, правда, как оно сработает в такой непривычной обстановке, на воде. Ведь такое гигантское количество воды вызывало некоторое искривление ментального поля и могло повлиять на магическую формулу. К сожалению, наверняка об этом можно было узнать лишь на собственном опыте, который до этого случая я не успел пополнить.

Сближение продолжалось. За высокими бортами надвигающегося на нас корабля невозможно было рассмотреть, что творится на их палубе. Нас уже разделяло не более пятнадцати метров, когда он неожиданно остановился. С него донеслась трель командного рожка, звон колокола и череда команд. Несколько арбалетчиков повернулись к нам. Их лица выражали глубокое недоумение. Сквозь одну из щелей мне стало видно, как на флагштоке вражеского судна взвился красный флаг. Сначала тяжело было рассмотреть, что изображено на нем, но вот ветер развернул его полотнище, и нашим взглядам предстала знакомая голова рыбы-дьявола!

С их палубы донесся голос, словно усиленный мегафоном. Арсхан подскочил к щели, приложил руки ко рту и что-то закричал в ответ. Завязался диалог. Затем капитан развернулся к команде и объявил отбой. Квадратные щиты были сняты с бортов и снова спрятаны в трюм, а воины расслабились и убрали свое оружие в ножны. Все радовались непонятно чему, и лишь я стоял в стороне, совершенно не понимая сложившуюся ситуацию, и старался понять, что за сумасшествие тут творится.

Лишь спустя некоторое время, когда капитаны вдоволь наобщались и корабли разошлись своими курсами, у Арсхана нашлось для меня время. Он буквально сиял от удовольствия и чуть ли не потирал радостно руки.

– Представляешь, Сангарион, два наши корабля приняли бой против корабля пиратов и захватили его. Удивительно, что у них не оказалось на борту пушки. Но один из наших кораблей оказался сильно протаранен. Он стал тонуть, и его пришлось оставить. Зато у команды появилось новое, мощное судно. Нам еще ни разу не удавалось захватить вражеское судно целым. Эти черти дерутся до последней щепки на корабельном остове, или же, если видят, что им угрожает плен, подрывают порох в трюме. Действительно чудо, что этот попался в наши руки. Теперь его доставят в ближайший ремонтный док, и после починки он неплохо нам послужит!

После этого события я решил познакомиться с языком чараитов. Но не тратил время на запоминание слов и выражений, а просто подключился к одному их матросов. Теперь в моей коллекции было уже два местных языка. Может, еще доведется использовать новое лингвистическое знание. Еще через пару дней мы достигли каких-то островов и провели там сутки, пока разгружался один товар и загружался другой. Тот день я с огромным удовольствием провел на суше.

Остров, к которому мы причалили, очень напомнил мне передачу «Последний герой». Песчаные пляжи, пальмы и всевозможная мелкая живность, шевелящаяся на ветвях и земле. Правда, тут еще жили люди. Деревянные дома на высоких сваях украшали вьющиеся тропические растения. Но, опять же, температура воздуха здесь не превышала 20-25 градусов по Цельсию. Пара маленьких рынков бурлили и кипели, а к причалам приставали рыбацкие лодки, выгружая солидный улов.

Отплывали мы на следующее утро чуть свет. В течение двух дней мы посетили еще несколько расположенных рядом островов, где делали кое-какие покупки и обмены. И вот, наконец, мне сообщили радостную новость – мы направляемся к старому континенту! Еще три дня мы бороздили морские просторы, подгоняемые попутным ветром, а иногда и моим осторожным волшебством. Правда, к счастью, его так никто и не заметил.

К континенту мы подошли уже затемно, на исходе дня. При нашем приближении не палила пушка, не валила толпа встречающих и любопытных. Да и не было заметно огня маяка. Мы бросили якорь в ста метрах от берега и решили дождаться утра. На темном берегу лишь в некоторых местах еле-еле светились крошечные оконца. Да еще на дальнем конце выгнутого дугой берега кто-то жег костер.

 Утро заглянуло в мою каюту хрупким солнечным лучом и принесло разочарование. Когда я вышел на палубу и взглянул в сторону земли, то огорченный вздох невольно вырвался из груди. На берегу не было и в помине никакого крупного или, хотя бы, среднего портового города. Лишь какое-то слабое подобие рыбацкой деревушки. Вдоль всего берега на подставках сохли сети, и почти возле каждого дома лежала перевернутая лодка. На утлом причале уже собралась небольшая группа людей. Они просто стояли, терпеливо ожидая, пока с нашего корабля спустят шлюпку, и матросы направят ее к берегу. Я сел в эту шлюпку, и теперь с огромным нетерпением ждал встречи с местными жителями.

Нас встретили приветливо. Похоже, что чараиты здесь частые гости. Но здешние люди выглядели и одевались совершенно иначе, чем они. В их одежде присутствовало что-то от шотландцев, что-то от латышей. От шотландцев, в смысле не килты на мужчинах, а шерстяные клетчатые плащи, накидываемые на правое плечо и наискось завязываемые под левой рукой. Чараиты разговаривали с ними на искаженном береговом диалекте, но более-менее я понимал их. Ребята объяснили им, кто я, с какой целью прибыл, и просили посодействовать в моих поисках.

Часть дня я провел, гуляя по берегу и наблюдая, как матросы пополняют запасы еды и питьевой воды. Затем наступило время готовиться к отплытию. Прежде чем мы распрощались с морским народом, местный люд, называемый чараитами - кхорд,  устроил скромную прощальную вечеринку. Они собрали нас в самом большом доме, накормили досыта и увеселили своими песнями и танцами. Лишь после этого я попрощался со всеми членами славной команды, пожал руки Арсхану и его младшему брату, и, взвалив на плечо свои сумки, смотрел, как нагруженная гостинцами лодка направилась назад, к кораблю.

Лишь когда корабль снялся с якоря и вышел в открытое море, я повернулся спиной к набегающим пенным волнам и пошел вслед за старостой поселка, обещавшего помочь в сборах для длительного перехода. Он хотел на следующий день вывести меня за село и объяснить, как я смогу попасть в нормальный крупный город. Ведь лишь от цивилизованного центра жизни можно начинать серьезные поиски бывшей столицы.

Завтра же снова передо мной расстелется матушка-дорога. А сейчас мне необходим нормальный, человеческий отдых. Без качающейся под спиной поверхности и без опасений свалиться на пол каюты от резко-игривого толчка проказницы-волны. И я, пройдя за старостой, с огромным удовольствием расположился на чердаке одного из домов. Сон застал меня, с удовольствием закопавшегося в свежее душистое сено.

 

 

                   ГЛАВА 23

Пепел. Новые попутчики.

Как мне объяснили, пешком дорога к ближайшему городскому центру может занять две недели, возможно, даже больше. К тому же придется тащить за спиной сумки. Бросать их содержимое очень даже не желательно. Теперь я пожалел, что в порту не выкупил того черного жеребца и не привез его сюда в трюме. Правда, пришлось бы потратиться на корм для него, да и не известно, как бы он отнесся к качке. Но зато мне  б не пришлось тратить силы на пеший переход. Стоило же только упомянуть об этом, староста радостно заулыбался, и успокаивающе положил мне руку на плечо.

– Не тревожься, чужестранец. В сутках пути от нашей деревни есть одно поселение. Они выращивают скот, птицу. Есть у них и кони. За умеренную плату там смогут подобрать тебе что-нибудь подходящее. Если хочешь, я объясню, как туда добраться.

Эта новость добавила немного оптимизма  в мое глубокое озеро пессимизма. И я, не теряя времени, отправился в направлении, указанном старостой. Действительно, дорога заняла не более суток. Переночевав в зарослях лопуха, устилавшего дно глубокого оврага, мне оставалось двигаться примерно пару часов. Когда я вошел в окруженную высоким частоколом деревушку, расположенную на берегу реки, жители, оторванные от своих обыденных занятий, спешно покинули площадь, на которой остались стоять примитивные ткацкие станки и столы, заваленными непонятными деревянными заготовками. Люди попрятались в домах, и лишь их взгляды провожали меня,  пока я двигался к центру площади.

Никто не бросился мне на шею с цветами, и тогда я первый предпринял попытку контакта, заговорив на береговом диалекте, перехваченном у чараитов. Люди осторожно вышли на пороги своих домов, но никто не ответил на вежливое приветствие. Тогда я попробовал произнести пару предложений на языке морского народа. На этот раз реакция была более доброжелательной. Из высокого дома, крыша которого была покрыта похожей на рыбную чешую деревянной черепицей, вышли несколько старых человек в салатных тогах. Иначе эти куски ткани нельзя было назвать. Они приблизились ко мне и, встав на некотором расстоянии, высказали свое приветствие.

После непродолжительного разговора, мои собеседники, скорее всего, являющиеся тут чем-то вроде совета старейшин, согласились продать мне одного из своих коней. Они долго изучали врученные мной монеты, но приняли их без всяких возражений. За дополнительную плату мне обещали седло и сбрую. Меня попросили немного подождать и послали подвернувшегося под руку мальчишку проверить, на месте ли еще «тот самый» конь. На мой вопрос, что там за «тот самый» конь они обменялись хитрыми взглядами и предоставили слово темнобородому старцу с седыми патлами на удлиненной голове.

– Понимаешь, чужестранец, сами мы выращиваем лишь половину имеющихся у нас коней. Вторую же половину вылавливаем в степях из диких табунов, чтоб не застаивалась и не разжижалась кровь наших лошадок. Недавно мы выловили прекрасного жеребца. На нем болтались разодранные в клочья остатки попоны и седла. Мы решили, что он раньше принадлежал воину. Это подтверждали и шипованные подковы, и то, что этот упрямый зверь не позволил никому из наших коневодов оседлать себя. Возможно, он прискакал сюда из-за вересковых гор. Этой весной там было крупное сражение. Много воинов полегло, и  множество коней осталось без хозяев. Этот вроде бы смирился со своей участью, но пользы от него совершенно никакой. Не позволяет приблизиться к себе ни кобылице, ни даже слуге с ведром корма. Приходится подавать еду ему в стойло на длинном шесте. И каждый день он предпринимает попытки выломать стену своего стойла. Уже более недели мучаемся. Мы бы отпустили его, но некоторые из наших опытных наездников все еще таят надежду приручить его. Но это безнадежное дело. Так может в тебе он почувствует того хозяина, который ему нужен. Ты ведь тоже воин. Вы должны найти общий язык. Прошу, забери его от нас. Он и сам страдает, и нам не дает покоя.

– А если он не признает меня?

– Тогда мы продадим тебе любого другого ездового коня, на твой вкус. Но все же попробуй...

Вскоре примчался мальчик, посланный на конюшни.

– Там он, старейший. Вот только от еды отказался. Разбил в щепки ведро и дико ржет, как убиваемый лурд.

Старейший слегка подтолкнул его вперед.

– Сынок, проведи нашего гостя к стойлу этого четвероногого бедствия.

Мальчишка быстрым шагом направился вперед между тесно стоящих домов. Я поспешил за ним, боясь потерять его в этом нагромождении жилищ. То, что длинный сарай возле частокола – конюшня, я понял сразу же по доносившимся оттуда звукам и трясущимся стенам.

Мальчик остановился и махнул рукой на сарай.

– Опять беснуется. Близко не подходите. Сначала попробуйте успокоить его тихим голосом. Говорите ему что-нибудь ласковое. Он понимает интонации, и это его слегка утихомиривает. Но не приближайтесь сразу же. Осторожно и постепенно.

– Спасибо, парень. Мне уже доводилось иметь дело с такими упрямцами. Правда, они так сильно не бесились. Но спасибо за совет.

Мальчик отошел в сторону и уселся под стеной глиняной лачуги. Интересно, этот копытный зверюга понимает древние языки? Осторожно я приблизился к стойлу. Дверь состояла из створки, прикрывавшей нижнюю половину дверного проема, и в верхней открытой части можно было рассмотреть темную массу, сосредоточено лупящую задними копытами в дальнюю стену. Как он только раньше ее не вышиб? Звук моих шагов несколько отвлек коня от вышибания стены. Он оставил свое занятие и зацокал подковами. Я уже стоял на расстоянии двух метров от входа в стойло, когда над нижней створкой высунулась лошадиная морда.

Внимательные каштановые глаза на  пепельно-серой голове с каким-то почти человеческим прищуром изучали меня. Вслед за головой высунулась шея и по створке рассыпалась длинная белая грива. Я наклонил набок свою голову и шепотом заговорил с конем. Его уши развернулись ко мне, и он тихо заржал. Сначала мои слова звучали на языке чараитов. Потом я по очереди перешел на старославянский, язык друминов, береговых жителей и обитателей центральной части того материка, откуда прибыл.

Конь стоял спокойно и не реагировал ни на одно из произносимых слов. Может, это создание просто не видит разницы? Но ведь должен же был его хозяин разговаривать с ним на каком-нибудь языке? Но вот на каком, это уже вопрос. Может, стоит попробовать старый добрый способ? И я переключился на Древний, постепенно, сантиметр за сантиметром приближаясь к стойлу. Мальчик от лачуги предостерег:

– Только не протягивайте ему руки, этот гад кусается!

Конь наблюдал за моим приближением, перебирал копытами и словно бы насмехался надо мной своими темными, почти человеческими глазами. Вот я уже стою едва ли не рядом с ним, но он не предпринял ни малейшей попытки напасть на меня. Будучи готовым в любую секунду отскочить на безопасное расстояние, я все же рискнул подойти вплотную к дверному проему. У меня возникло такое странное ощущение, словно бы между нами натянулись невидимые волокна, все еще хрупкие, но уже понемногу подтягивающие нас друг к другу. Конь еще сильней вытянул шею, ткнулся носом сначала в мое плечо, а затем в рукоять меча за ним.

Боясь даже на секунду отвести свой взгляд от его глаз, я осторожно и медленно протянул ладонь, коснувшись пальцами гривы.

– Ну, бунтарь, надеюсь, ты не поднимешь на меня свое копыто?

Зверюга скромно покосился в сторону и затряс головой, словно отряхивая с шеи муравьев.

Совпадение? Или эта морда все понимает, но удачно маскируется? Я задал еще пару вопросов, но хитрец никак не отреагировал. Он все тыкался носом в висевший за моей спиной меч и беспокойно перебирал копытами. И тогда я решил предпринять рискованный шаг. Открыл дверцу и вошел внутрь. Конь лишь слегка отодвинулся в сторону, словно бы пропуская. Все так же осторожно я высунулся наружу и крикнул мальчишке:

– Срочно, принеси седло и сбрую!

Пока он отсутствовал, я поглаживал коня по бокам, аккуратно почесывал пальцами гриву и нашептывал в его ухо комплименты. Мальчик вернулся очень быстро. Он не стал приближаться, а скинул принесенное на землю и вернулся на свой наблюдательный пост под стеной. Мне пришлось ненадолго отойти, но конь, вопреки моим опасениям, нормально подпустил меня с седлом в руках. Так же спокойно он дал оседлать себя и накинуть узду. Вроде бы все шло, как положено, но на всякий случай я уже приготовил парализующее заклятие, если вдруг этот зверь резко изменит поведение.

 Но все обошлось. Может, он ощущал от меня запах железа, и понимал что перед ним такой же воин, как и тот, кому он когда-то принадлежал? Так же спокойно конь дал себя отвязать и вывести из стойла. Он оказался полностью серым, лишь хвост и грива спадали густым белопенным потоком. Когда я оказался в седле, конь сперва немного повертелся на месте, словно примеряясь, хорошо ли держится ездок. Затем заржал, встал на дыбы, и запрыгал на месте коньком-горбунком. Я достойно выдержал это испытание и одобряюще похлопал коня по шее.

– Послушай, друг, ты не будешь против, если я назову тебя Пепел?

Он повернул голову и слабо сжал зубами мою штанину.

– Эй, ты чего? Надеюсь, это знак одобрения? Учти, теперь я буду твоим хозяином, и мне нравится такое имя. А если вздумаешь кусаться, - тебе же хуже.

Когда я въехал верхом на площадь, меня встретили удивленным шепотом.  Не собираясь дольше задерживаться, я прикупил кое-что из еды, закрепил на спине коня свои сумки и сел в седло. Меня проводили до ворот и кто-то крикнул в спину:

– Заезжай,  если  что понадобится.

Далее мой путь пролегал степями, кое-где разбавленными рощами и небольшими участками непроходимых зарослей терновника. Пепел вел себя почти примерно. Лишь изредка на него нападало игривое настроение, и он делал вид, что хочет меня сбросить. Но делал это без особого усердия. Дорогу тоже переносил хорошо, заметно было, что он привычен к длительным переходам. Но все же я его щадил, не гнал вперед на предельной скорости, а давал ему самому выбирать темп передвижения. На исходе второго дня пути слева за три километра от нас показались плоские безлесные горы, словно выжженные давним пожаром. Не знаю, почему, но меня пробрала нехорошая дрожь от одного взгляда на их горбатые вершины.

Соблюдая инструкции, данные в рыбацком поселке, мы двигались по направлению к городу, останавливаясь лишь на ночевку и обеденные перерывы. Прошло уже четыре дня, и за это время несколько раз издалека я замечал всадников и огни костров. Но никто не пытался ко мне приблизиться и не проявлял признаков агрессии. И все же ночью я всегда спал в пол-уха, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам и поведению коня. Хоть нас и защищал магический покров, но в этом мире  с лихвой хватало волшебников, так что не стоило рисковать.

Утром пятого дня Пепел вывез меня на грунтовую дорогу. Я бы долго решал, в каком же направлении по ней нужно направиться, если б случайно не заметил метрах в тридцати  по дороге высокий деревянный столб с указателем. На нем была нарисована лишь одна стрела, и она указывала направо. Не долго думая, мы свернули в указанном направлении.

Вскоре нас догнали шестеро всадников. Их приближение я почувствовал еще за двести метров и был готов к любой неожиданности. Но они не выглядели враждебно и не являлись солдатами какой-либо армии. Каждому можно было дать не больше семнадцати лет. Все шестеро ребят были одеты в простую крестьянскую одежду, сидели на приземистых косматых лошадках, но у каждого на боку висел длинный меч, и к седлу крепился небольшой треугольный щит, оббитый кожей. За плечами у парней болтались плотно набитые тканые котомки с грубо вышитым геометрическим орнаментом.

Догнав меня, они некоторое время ехали чуть впереди, но потом придержали лошадей и поравнялись со мной. Двуручный меч и шлем, закрепленные у седла, красноречиво давали им понять, что шутить со мной не стоит. Креолан за спиной тонко звякнул, но не проявил беспокойства.  Парни не стали меня окружать, просто выстроились по бокам от меня, и один из них заговорил:

– Прости, незнакомец. Ты случаем не в Рейтхар едешь?

Мне все равно, в какой именно город ехать, лишь бы он был нормальным и цивилизованным местом. Поэтому, сделав логический вывод, что указатель был только один, дорога тут тоже только одна и ведет судя по всему в город, я ответил:

– А если и туда, вам какое до этого дела, добрые люди?

Они переглянулись.

– Да мы вот как раз туда путь держим. Пришло время нам в армию записаться, отцы и собрали нас в дорогу. Но в военном деле мы пока не опытные, не тренированные, а дороги тут говорят опасные. А ежели мы вместе с вами поедем, авось благополучно доберемся.

– А давно вы по этой дороге едете?

– Да уже три дня.

– Ну и как? Не попадали в переделки?

Двое парней как-то странно переглянулись.

– Ну, что молчите? Расскажите мне, как тут у вас обстановка. Я ведь недавно на континент прибыл. Еще плохо знаком с этими местами.

Ребята смущенно помолчали, а затем один из них слегка дрогнувшим голосом сказал:

– Пару дней назад мы нашли на обочине труп мужчины. Раздетый и искалеченный. А вчера – тело женщины. В селе у нас давно поговаривали, что после прошлогодней войны в горах много дезертиров бродит. И лишь недавно они стали объединяться и спускаться в долины, на дорогах грабежи чинить.

– Что ж. Раз так – едем вместе. А далеко отсюда до Рейтхара?

– Еще дня два-три. Не больше.

Дальше мы двинулись по дороге вместе. Я – впереди, типа командир, ребята за мной, колонной по два. Так мы со стороны создавали впечатление организованной военной группы, и возможный противник должен был сперва задуматься, прежде чем попробовать напасть на нас. Один раз я пытался выспросить ребят о довоенной столице, но оказалось, что они совершенно ничего об этом не знают. Выросшие в глухой деревне и лишь пару раз в жизни бывавшие в крупном городе, они даже представить не могли, что когда-то тут кипела жизнь, летали самолеты и ездили машины. Оставалось надеяться, что расспросы в городе окажутся более плодотворными.

Еще пару дней мы провели в пути. Как ребята ни настаивали сторожить ночью, я укладывал их спать и сам становился на стражу. Спя одним глазом и ухом, вторым я следил за дорогой и окружающими нас взгорьями. Отсыпаться же умудрялся в седле, крепко вцепившись в узду и полностью доверившись умному зверю. Часа сна мне полностью хватало для восстановления сил.

И вот, ранним сумрачно-серым утром, мы увидели впереди вынырнувшие из тумана две сторожевые башни. Возле них нас остановил патруль, и нам пришлось изложить цель своего приезда. Тут, к моему удивлению, не взимали никаких пошлин. Просто два алебардщика отворили ворота и впустили нас внутрь. К сожалению, из-за густого тумана я не смог раньше рассмотреть, как выглядит этот город со стороны, но надеялся, что еще представится возможность это узнать.

Пустынные улицы утопали в тумане, закрытые ставни наводили тоску и вызывали чувство одиночества. Не хотелось расставаться с парнями и оставаться самому на этих холодных незнакомых улицах, потому я проводил новобранцев до городской казармы, буквально сдал на руки постовым, и, распрощавшись с ребятами, отправился поискать место, где можно дождаться восхода солнца.

Мне не пришлось долго искать. Конь сам вывез меня к парку, густо засаженному плакучими ивами. Они странно смотрелись тут, в этом месте, окутанные клочьями тумана. Словно гигантские водоросли, облепившие остовы погибших кораблей. Белые мраморные статуи, выглядывая то тот, то там, походили на призраки, а цветочные клумбы – на коралловые рифы.

Спешившись,  я повел коня по выложенной мозаичной плиткой дорожке, пока не нашел под одним из деревьев деревянную скамью с коваными ножками и подлокотниками. Тут мы и остановились. Напротив скамьи журчал хрустальными струйками искусственный водопад с крошечными фонтанчиками у основания. Ветра не было, но до меня все же долетали редкие капли, брызгали на руки и лицо, заставляя зябко поеживаться. Тут нас и встретили первые радостно-теплые солнечные лучи, слегка обогрев озябшие тела.

 

 

                   ГЛАВА 24

Рейтхар.

Когда солнце прогнало туман и на улицах стали появляться  первые прохожие, я встал со скамьи, вскочил в седло и отправился на поиски подходящей конюшни, чтоб хорошо накормить Пепла и дать ему возможность отдохнуть после путешествия. Конюшню мы нашли недалеко от обшарпанной гостиницы.

Рыжий сонный паренек попытался завести моего коня в стойло и расседлать, но тот устроил такой переполох, что мне самому пришлось им заниматься. Я смог уйти лишь тогда, когда он занялся рассыпанным перед ним зерном. Сумки остались там же, в специальной комнате с запирающимися на ключ пронумерованными сундуками. Ну, чем не камера хранения? Пепел проводил меня укоризненным взглядом и тоскливо опустил голову к земле.

Дальше у меня все шло по давно выработанной системе – рынок, забегаловка, пивнушка и так далее. Но на первом месте на этот раз стояла именно забегаловка и сытный завтрак. Денег было пока достаточно, и я решил не обижать желудок, а поискать место поприличней. Этим местом оказалась, как не удивительно «Нора гнорха». Заведение изнутри действительно оказалось очень похоже на нору, но нору довольно-таки прилично оборудованную.

Овальный потолок затянут темной тканью, с которой свисали декорации, изображающие корни деревьев. Столы и стулья сделаны в виде все тех же причудливо изогнутых и обтесанных древесных корней. А бармен одет в какую-то подозрительную шкуру, поверх которой  висел удивительно чистый фартук. В более странном месте мне еще никогда не приходилось бывать. Но, тем не менее, тут аппетитно пахло, и пол сверкал чистотой.

Заказывая у бармена завтрак, я осторожно попытался выспросить кое-что об истории этих мест, но встретился с настороженностью и нежеланием говорить на эту тему. И даже подсунутая ему лишняя монета не сделала его более разговорчивым. Но кое-что полезное все же от него прозвучало. Осторожно оглянувшись по сторонам, он наклонился ко мне и прошептал:

– Будь осторожен, чужеземец. О тех местах у нас не принято говорить. Лишь в храмах помнят о Великом Пришествии Тьмы. Там до сих пор горят свечи и читаются имена давно канувших в вечность. Не пытайся ворошить прошлое, это несет лишь смерть и страдание.

Из этого выходило, что где-то здесь все же находились остатки той самой главной столицы страны. Но где именно? И почему никто не хочет говорить о ней? Бармен невольно дал мне подсказку, но вот как правильней ею воспользоваться? Доев жирную отбивную с овощным гарниром, я запил все это яблочным соком и вышел прочь, одолеваемый любопытством и сомнениями.

Несмотря на то, каким этот город предстал передо мной ранним утром, теперь он начинал мне нравиться все больше и больше. Чисто выметенные, замощенные крупной каменной плиткой дороги и высокие светлые дома на фоне синеющего неба, - это было несколько уютней, чем Заргум и портовый городок. И здесь полно народа. Ремесленники, военные, купцы и полным-полно цивильных граждан в однотонных дорогих одеждах. Одевались тут менее пестро, чем в других городах, но с большим вкусом.

На квадратной площади, украшенной в центре высокой, раскрашенной золотой и синей краской статуи, я заметил группу людей в просторной белой одежде с длинными посеребренными посохами. Они просто стояли и тихо разговаривали друг с другом. На их шеях висели ожерелья из зеленых рябиновых ветвей  и оранжевых цветов. Там были мужчины от сорока до шестидесяти лет. К ним часто подходили прохожие. Некоторые кланялись, другие прикладывали пальцы рук ко лбу, и все они что-то у них спрашивали.

Некоторое время я наблюдал за ними, облокотясь об угол одного из домов. Те люди очень похожи на священников или жрецов. Возможно также, что они паломники или какой-нибудь местный Совет. Поймав одного из уличных торговцев проходившего мимо меня, я указал на ту группу и спросил, кто они. Торговец, бросив беглый взгляд на объект моего интереса, сообщил, что это святые богомольцы. Не добавив больше ни единого слова, он заспешил по своим делам.

Ну что ж, раз так, то, возможно, они смогут мне чем-нибудь помочь. Богомольцы почти не обратили внимания на мое приближение, но когда я приложил ладонь к сердцу и заговорил с ними, они повернулись в мою сторону.

– Приветствую вас, почтенные. Я только сегодня утром прибыл в этот город. Может быть, вы подскажете мне, где я смогу найти ближайший храм?

Ответил мужчина лет пятидесяти с синими глазами:

– В городе есть три храма. Храм Тайаруна, храмовый комплекс Ишанадали и Остроконечный храм Памяти.  Который из них тебе нужен?

– Мне бы хотелось посетить все три. У меня здесь дело, связанное с событиями давно минувших дней. Лишь служители храмов смогут мне помочь.

– Вот как? – По лицу синеглазого скользнула легкая тень. – В большей степени с прошлым имеют дело служители храма Памяти. Но ты сможешь добиться их благосклонности только в том случае, если твое дело действительно серьезное. Лишь Хранители источников и летописцы имеют доступ к подобным сведениям.

– Причина, заставившая меня искать древние знания, очень серьезная. Я прибыл сюда морем, до этого пересек леса друминов, проехал через графство Мрианор и неделю добирался до этого города.

Ответил мне мужчина чуть моложе моего собеседника, с фиолетовыми глазами и строгим прищуром.

– Раз это тебе необходимо, попробуй. Иди по этой улице до цветников. Затем сверни налево. Метров через пятьдесят сверни налево и там уже сам увидишь, куда идти.

– Что ж, спасибо вам за помощь.

Кивнув им головой, я повернулся в указанном направлении и заспешил к источнику знаний. И, действительно, метров через пятьдесят, повернув налево и войдя в обширный двор, я увидел перед собой рябиновую аллею, ведущую к удивительному, строгому и в то же время жутковато-изящному зданию. Сделанное из черного мрамора в форме пирамиды, оно все же имело несколько остроконечных вершин, увенчанных серебряными шпилями. По бокам входа, больше похожего на расщелину в скале, в глубоких нишах в серебристых чашах горели шесть ало-пламенных костров. Это поразительно напоминало наши «вечные огни» возле мемориальных комплексов.

К храму вела узкая дорожка, выложенная все тем же мрамором. Осторожно, в странном оцепенении я ступил на эту дорожку, подошел к зданию и, поднявшись по ступеням, вошел в храм. Внутри было безлюдно. В круглом зале по-над стенами горели такие же огни, бросая на траурные стены без окон жуткие отблески. Меня пробрала до костей эта обстановочка. В центре зала на высоком постаменте высилась какая-то абстрактная скульптура. Мне потребовалось некоторое время, чтоб опознать в ней изображение атомного гриба.

С внутренним холодом я прошелся по залу, касаясь рукой стен, от пола до потолка покрытых мелкими буквами. Что здесь написано? Жаль, что не хватает знаний, чтоб это прочитать. Кто-то тихо вошел в зал за моей спиной. Прозвучал скрипучий старческий голос.

– Давно тут никого не было. Скажи, незнакомец, что привело тебя сюда? Любопытство или боль?

Медленно развернувшись, я встретился с белесыми глазами высокого лысого старика.

– О какой боли вы говорите, уважаемый?

– В это место приходят лишь те, в чьих семьях помнят своих предков и до сих пор оплакивают ушедших в небытие. Тут же находят утешение те, чьи близкие страдают от последствий давней страшной ошибки.

Что-то зашевелилось в моей душе.

– Господи, неужели до сих пор ощущаются последствия ядерного взрыва? Радиация и по сей день приносит страдания здешним людям?

Жрец резко вскинул голову.

– Молчи! Даже сами эти слова могут быть опасны. Откуда ты знаешь о них, человек?

Страх и отчаяние звучали в его голосе. Но почему? Я осторожно обратился к нему.

– Простите, что напомнил вам о той беде. Но мне нужна ваша помощь. Прошу вас, не откажите мне, не бросайте мое сердце в пучину отчаяния! Мне необходимо поговорить с вами.

Не знаю, какие мысли возникли в голове жреца, но после тяжкого молчания он поманил меня рукой и скрылся за незамеченной ранее темной завесой в стене. Мы прошли по спускающейся вниз лестнице, а затем – узким коридором в просторный зал, стены которого представляли собой книжные шкафы, сплошь заставленные и заваленные книгами, свитками и высокими картонными коробками. Оставив меня на некоторое время одного, он отлучился и привел с собой еще двух чуть более молодых жрецов.

Несколько часов длился наш разговор. Один из жрецов тщательно записывал мой почти откровенный рассказ, а двое других внимательно слушали, время от времени обмениваясь короткими фразами. Во избежание возможных неприятностей, я умолчал о том, кем являюсь на самом деле, но о событиях, приведших меня сюда, рассказал честно и откровенно. Сами жрецы мало рассказали мне о событиях трехсотлетней давности. Гораздо меньше, чем я узнал из дневника, найденного в архивах номингора Грева.  Но, тем не менее, они объяснили мне нежелание местных жителей говорить о прошлом.

Оказалось, что точно никто не знал, цела ли до сих пор столица и смог ли кто-нибудь там выжить. Триста лет назад здесь было множество мелких и крупных городов, но после войны и раскола континента, когда все города были полностью или частично разрушены, население смешалось. В царившем тогда хаосе никто не думал о том, уцелел ли соседний город. Спустя некоторое время люди снова стали собираться в группы и восстанавливать то, что еще можно было восстановить. Люди расселялись по всей округе, но одно единственное место пугало людей и отталкивало от себя.

Во время взрыва равнины вокруг бывшей столицы сложились гармошкой и отгородили ее от любопытных глаз, словно бы воздвигнув стену. Но и сами люди не хотели к ней приближаться. Недобрая слава пошла о том месте. Даже тогда кроме обыкновенного оружия активно применялась магия, и такое сочетание создало вокруг столицы атмосферу суеверного ужаса. Даже если там и остались живые люди, они бы не посмели оттуда выйти, потому что перепуганные жители окрестностей непременно бы убили их в тот же миг.

Даже жрецы не знали, что же именно произошло с тем городом. Они лишь служили каждый год большую поминальную службу, сберегали память о произошедшей катастрофе и на каждой ежедневной службе зачитывали высеченные на стенах храма имена многочисленных жертв той кровопролитной войны. Единственное, что они смогли мне боле-менее точно сообщить, это координаты той запретной зоны, где возможно еще оставались какие-либо следы города-столицы. Но, прощаясь, они просили меня не разглашать цели своего путешествия. Когда же они проводили меня до выхода из храма, даже яркое апельсиново-горячее солнце не могло прогнать того холода, что закрался мне внутрь в стенах этого зловещего храма-мемориала.

Что ж. Раз такие дела, то необходимо выезжать прямо сейчас, пока слух о моем приезде и целях визита не распространился по городу. Стоит хоть кому-нибудь пронюхать о разговоре с богомольцами и визите в храм Памяти, неприятностей не избежать. Поэтому я на ходу купил дешевую плетеную сетку для продуктов, нагрузил ее припасами в дорогу и отправился на конюшню. Пепел встретил меня так, словно мое отсутствие длилось не несколько часов, а несколько недель. Рассчитавшись за услуги и забрав из кладовой сумки, я распихал по сумкам продукты, оседлал коня, закрепил по местам всю поклажу и вскочил в седло. Пепел радостно заржал, слегка подбросил меня в седле и звонко зацокал копытами по плитам мостовой.

Город оказался большой, и мы выбрались из него лишь спустя примерно полтора часа блужданий по петляющим улицам. Теперь наш путь лежал на восток, все дальше и дальше от моря. Вокруг простирались все те же луга, степи и изредка леса. Мы с Пеплом старались как можно скорей прибыть на место. Иногда по пути нам встречались странные нагромождения, полностью занесенные землей и покрытые густой травой. Привлеченный странной формой ландшафта,  я попытался ментально прощупать один из холмов весьма диковиной формы. Под толстым слоем песка и глины ощущалась довольно-таки крупная конструкция из бетона и железа. Чем-то похоже на огромную эстакаду, искореженную и затянутую узлом.  Значит, и тут когда-то прокатилась взрывная волна страшной силы.

Еще в одном месте прощупывалось стекло, железо дерево и пластик. Наверняка там, в глубине, скрывались развалины жилого дома. Изредка мне даже попадались торчащие из земли бетонные балки, куски арматуры и рассыпанные в траве осколки стекла. Минут десять назад я поднял и забрал с собой ажурную шестеренку с частично облезшим золотистым напылением. Не знаю, зачем это сделал. Может, просто она показалась мне такой родной в этом неродном диком мире?

Странно, что на протяжении почти четырех дней пути нам не повстречалось ни одной живой души. Люди или совсем ушли отсюда, найдя приют в крупных вновь созданных городах, или настолько одичали, что научились прятаться не хуже диких зверей. И еще удивляло то, что не смотря на предупреждение жрецов, вокруг не ощущалось ни малейших признаков радиации.  Время ли развеяло ее и истощило, или страшные слухи о радиации – лишь способ не подпустить любопытных к древним развалинам во избежание опасных находок? Представляю, что произошло бы, найди какой-нибудь головастый малый заряженный бластер  или неразорвавшуюся атомную бомбу. Делов бы наделал! А окажись он техником-изобретателем? Второй приход военизированной цивилизации был бы обеспечен.

Наконец мы подъехали к тем самым пограничным столбам, которые, по словам жрецов, означали границу между свободной землей и запретной зоной. Вырубленные из толстых древесных стволов столбы, вкопанные на расстоянии двух метров друг от друга, простирались налево и направо, куда хватало глаз. Между ними были натянуты два ряда дико проржавевшей колючей проволоки, ничуть не отличавшейся от той, что используется военными в моем мире. Ржавчина осыпалась при малейшем прикосновении, но, тем не менее, проволока надежно держалась на столбах, прибитая огромными гвоздями.

Это ж надо! Кто-то в том хаосе, что творился после взрыва, умудрился разыскать проволоку, гвозди и обнести оградой огромную территорию! Мало того, на каждом столбе красовался сильно выцветший, но все еще различимый знак радиации. Такой же, как у нас! Мне тут и самому было не по себе, но бедный Пепел дрожал, испуганно водил глазами и пытался повернуть в обратном направлении. Неужели и ему передалось мое состояние? Но все же нужно двигаться дальше. Радиации здесь точно нет, а вот змеи и враждебно настроенные местные жители могут попадаться.

Колючая проволока, натянутая на высоте полутора метров, не пускала нас внутрь запретной зоны, но мне удалось расшатать в нескольких местах осыпающиеся гвозди и, вырвав их из рассохшейся древесины, скинуть часть проволоки на землю. Но все же, прежде чем продолжать путь, я повесил за собой проволоку так, словно ее никто не трогал. Со стороны даже не заметно, что ее срывали со своего места. И отряхнув с рук ржавую крошку, я взял коня под уздцы и повел туда, где уже отчетливо виднелись морщинистые вздыбленные  пласты почвы, торчащие к небу, словно морские волны, застывшие в момент своей ураганной ярости. 

Не скажу, чтоб этот природно-искусственный горный хребет был совсем уж не преодолим, но мы с Пеплом изрядно намучились, пока карабкались на него. Конь всхрапывал, кое-где скользил, но упрямо карабкался по склону. В одних местах он тащил меня, а в других я затаскивал его. Нам очень помогали специальные подковы Пепла, усеянные снизу и по бокам длинными острыми шипами. Без помощи своего копытного друга, я бы вдвое дольше и тяжелей карабкался по склону. К тому же подъем осложняли торчащие во все стороны куски бетона и непонятные железки.

Вершина уже совсем рядом, только протяни руку. Пепел первый взлетел на каменистый хребет и, пятясь, вытащил меня, поскользнувшегося и повисшего на его узде. Благодарно погладив его по гриве, я повернулся лицом к территории за вздыбленными участками почвы и обмер. В резко наступившей тишине словно бы кто-то выронил на мраморный пол фужер с золотым вином, и оглушительный звон разбившегося хрусталя раздался в самом моем сердце. Силы покинули меня, и я упал на колени в пыль, убитый и закопанный.

 

 

                   ГЛАВА 25

Смерть надежд. Друг по несчастью.

Ничто и никогда еще в жизни не вызывало у меня такого отчаяния и боли, как то, что предстало моим глазам там, внизу. Да, это действительно была древняя столица. Но теперь она вся лежала в руинах. От горизонта до горизонта, слева на право раскинулись уродливые останки великой цивилизации. Ржаво-гнилые ребра металлоконструкций торчали сквозь искалеченную плоть  города. Горы из размолотых в щепы бетонных плит поросли сорной травой. Кое-где торчали слабые кривые стволы молодых деревьев, изогнувшиеся в попытке воткнуть в небо свои щупленькие пальчики почти голых веточек. И лишь в некоторых местах можно было заметить яркое пятнышко какого-нибудь цветка, случайно занесенного ветром на это гигантское не освящённое кладбище.

То тут, то там над кучами мусора возвышались остатки стен, покрытые старым нагаром. И куда только простирался взгляд, - ни одного строения, сохранившегося хотя бы на половину. Все в руинах... Все... И город, и моя душа... Здесь уже нечего искать. Ничего не могло сохраниться после сошедшего сюда пекла. Все было так, как я и представлял себе в самых страшных мыслях. Вряд ли хоть какая-то частица аппаратуры смогла тут уцелеть. Но в каких же бункерах смогли выжить те люди, что обнесли это мертвое место колючей проволокой?

Безотчетным движением я сгреб ладонью горсть мягкой рассыпчатой земли и сжал ее  в кулаке. В тот же миг в камне ясновидения встрепенулось зарождающееся видение. Перед моими глазами все поплыло, вспышка белого света ослепила меня, и я очутился на крыше огромного небоскреба. У моих ног простирался сверкающий огнями мегаполис. Откуда-то издалека доносились выстрелы и треск бластерных вспышек.

По улицам проносились пожарные машины. Садящееся солнце, окрашенное кровью, зловеще скалилось голым черепом. В разных местах города к первым бледнеющим звездам поднималось пламя многочисленных пожаров. В небе проносились пикирующие армайнеры, - вражеские самолеты-истребители.  Отряды оккупантов заполнили улицы. Сражение шло за каждую улицу, за каждый дом. Жидкий кислотный огонь лился по тротуарам, сжигая на своем пути каждого встречного, не разбирая, кто есть кто. Десятки порталов по всему городу в один миг оказались открыты и заблокированы в этом состоянии. Через них повалили в город орды завоевателей. Защитники гибли, один за другим. Но вот внезапно все замерло. Словно кто-то нажал на кнопку «пауза».

Абсолютная тишина в абсолютном хаосе! И каждый, кто услышал эту тишину, понял – случилось что-то страшное. Никто не прекращал стрельбу, но выстрелов уже не было слышно. Звуки поглотила новая, жуткая сила, вырвавшаяся на свободу в самом центре города. И лишь с десяток людей знали, что же произошло на самом деле. Но знали они это недолго, потому что уже через сорок секунд после нажатия на маленькую черную кнопку уже были мертвы. Первые жертвы вырвавшегося в мир Ада!

В абсолютной тишине центр города вспучился и вознесся к небесам, разорванный в клочья мощным выбросом ядерной энергии. Вспышка, затмившая солнце разлилась в воздухе, заполнила небо, накрыв город огненным куполом. И все в той же ужасающей тишине дома стали рассыпаться, складываться, как карточные домики.

Выросшее из земли светящееся яйцо, на которое больно смотреть, принялось разрастаться. Оно поглотило уже половину города и приближалось ко мне. Легкий горячий ветерок коснулся моего лица, а затем невероятной силы волна ударила в дом, на котором я стоял. И вот вспышка достигла этого места и поглотила меня. Удивительно, что не было боли. Лишь слабое почти неуловимое ощущение, словно меня в мгновенье ока испепелило, и развеяло солнечным ветром. На веки вечные сделав меня частью этой удобренной человеческим пеплом земли. В этом крематории исчезло все – люди, животные, растения и то, что создавалось поколениями, канувшими в бездну небытия.

Картина погасла в моих глазах, и я упал на землю почти бездыханным, настолько сильными были ощущения во время этого видения. Лишь теплое дыхание прямо в ухо смогло заставить меня открыть глаза. Пепел ткнулся мордой в подставленную ладонь и вздрогнул, ощутив на ней привкус волшебства. Мы находились сейчас на остатках того самого здания, с которого я наблюдал наступление эры Тьмы и Забвения. Поднявшись, я повернулся лицом к скорбным руинам и замер в минуте молчания. Как последний император над погибшей империей простер вперед руку и разжал ладонь.

Земля, смешанная с древним пеплом медленно протекла сквозь пальцы и развеялась, подхваченная суетливым ветерком, бесцельно проносящимся над безымянным некрополем.  Ибо имя этого места не помнят теперь даже древние рукописи. Забуду его и я.  Ибо оно несет в себе слишком много зла. Гораздо больше, чем нужно этому миру. 

Но что теперь будет со мной? Что делать, если не осталось больше никакой цели, к которой можно стремиться? И как после всего этого не сойти сума? Много вопросов, но никто кроме меня самого не сможет найти на них ответ. Остается лишь вернуться в город и уповать на судьбу. Потому я бросил последний взгляд на разрушенный город, развернулся к нему спиной и начал неудобный и утомительный спуск, помогая по мере сил сползающему вниз Пеплу.

Тоскливо  одолевали мы дорогу назад. Внимание мое было рассеянным, а взгляд бессмысленно блуждал по ландшафтам мира, который теперь станет моим домом. В город я въехал, когда где-то вдали пробило десять часов ночи.  Коня мне удалось определить в платную конюшню, но самому долго пришлось искать ночевку. В гостиницах все комнаты оказались заняты. С трудом удалось найти место в какой-то ночной забегаловке. Там мне предложили за пару мелких монеток переночевать в тесном подсобном помещении на куче пустых мешков, сваленных у дальней стены. Выбирать было не из чего, и я согласился.

Хозяин, засунул монетки в нагрудный кармашек фартука и принес откуда-то старенькое, но старательно залатанное одеяло. За дополнительную плату он дал мне кусок мяса, хлебную горбушку и крынку молока, которые я потребил в той же каморке. После чего зарылся в мешки, и заснул, положив руку на меч.

Пробуждение мое было каким-то тревожным. Не знаю, что именно заставило меня проснуться, словно от тычка в бок, но тревога или непонятное волнение не оставили меня так же бесследно, как прошедшая ночь. Может это просто от нового осознания этого мира? Ведь теперь именно здесь мне придется находить свое новое место в жизни. Но вполне вероятно, что это волновался инстинкт самосохранения, потому что я собирался сегодня наплевать на все и надраться по черному.

В зале уже давно резвились посетители. Несколько пьяных голосов за дверью пытались выяснить, кто же кого обозвал вонючим кхорном и кому придется платить за разбитую мебель. Когда же я открыл дверь и вышел в зал, то еле успел увернуться, когда в моем направлении полетела массивная деревянная скамья. На мое счастье, она разбилась, ударившись об стену буквально в тридцати сантиметрах от моей головы. Мне же в очередной раз пришлось мысленно благодарить своего ангела-хранителя, что беспечно помахивал крылышками и украдкой улыбался  у меня за спиной.

Склока в зале замерла, как замороженная внезапным нападением Медузы Горгоны. В тишине я прошел через весь зал и вышел на улицу, хлопнув за собой дверью. И почти одновременно с этим, изнутри донеслись звуки продолжившейся драки. Проведав Пепла, я заплатил за его содержание на несколько дней вперед, а затем отправился бесцельно блуждать по городу. Блуждание мое длилось не долго. В рабочем квартале меня привлекла какая-то незамысловатая мелодия, доносившаяся из полуподвального кабачка. Слов было не разобрать, но приятный мужской голос вкладывал в свою песню всю душу.

Кабачок встретил меня клубами удушливого дыма от коптивших ламп и вонью прогорклого жареного масла. Заказав всего лишь тройку не вызывающих подозрения бутербродов с сыром и кувшин кислого вина, я втиснулся за один из столиков между грузчиком в засаленном брезентовом халате и стариком в разукрашенной заплатами, но тем не менее опрятной одежде. Лучшего места к сожалению не нашлось, но я привык за это время ко всякому и не чувствовал себя дискомфортно. Вот только сидящие рядом слегка отодвинулись в стороны, словно боясь прикасаться ко мне. Не удостоив никого из них взглядом, я вгрызся в бутерброд, время от времени запивая его прямо из кувшина.

Минуту спустя мне удалось вычислить таинственного певца. Допев свою песню, он молча сидел через один столик от меня, тоскливо положив на руки кудрявую русую голову. Со спины он выглядел усталым и согнутым годами, но мне почему-то показалось, что ему не больше сорока лет. Мужчина посидел молча несколько минут, а после поднял голову и снова тихо запел.

С первой же строки меня словно резануло. Я прекрасно понимал каждое слово, и это не было ни одним из местных языков! Сперва неожиданное понимание парализовало мое дыхание, но, быстро придя в себя, я внимательно прислушался. Эта песня звучала на английском! Она не была одной из тех попсовых песенок, которые мне так часто удавалось услышать по телевизору или радио, хотя и звучала довольно таки наивно. Особенно здесь. Под аккомпанемент скребущих по мискам деревянных ложек и негромкого говора  посетителей мужчина пел свою незамысловатую песню: 

 Много я ходил по свету,

Но всегда душою – с ней,

То ли с Бекки, то ли с Бетти.

Ох, не помню, хоть убей!

 

Помню, как она несмело

Пробиралась меж ветвей,

То ли Мэри, то ли Шелли,

Ох, не помню, хоть убей!

 

И у тихого затона

Я сказал ей: «Стань моей»,

То ли Лорне, то ли Донне,

Ох, не помню, хоть убей!

 

Скоро я вернусь из странствий,

А  уже сыночек с ней,

То ли Мартин, то ли Джастин,

Ох, не помню, хоть убей!

 

Песенка действительно была забавной. Мой тихий смех не остался не замеченным. Мужчина обернулся и посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. В его серых глазах мелькнуло удивление и слабый отблеск радости. Трое странников в широкополых шляпах и коротких плащах закончили есть и встали из-за его стола. Я подхватил свое плоское блюдо с бутербродами, кувшин с остатками вина и направился к нему. Мужчина встретил настороженным взглядом мое приближение.

– Простите, можно к вам подсесть?

Вопрос, заданный на английском языке вызвал неожиданную реакцию. Мужчина подскочил на месте, резко встал, и чуть не опрокинув стол со всей посудой, схватил мою руку и энергично ее затряс.

– Значит, вы действительно меня поняли, мне не показалось! Но, черт возьми, каким ураганом вас занесло в эти дикие места? Я столько времени считал себя единственным представителем нашей планеты в этом древнем чужом мире...

С трудом отобрав у него свою руку, я сел напротив.

– И не вы один. Я и сам долгое время один блуждал по этим землям. Но разрешите спросить, кто вы такой и откуда? По выговору мне показалось, что вы американец. Но какими судьбами? И еще мне жутко интересно, - что за песню вы пели? Никогда раньше не слышал похожей.

Мужчина, наклонился ко мне.

– Это долгая история. Если у вас есть время, могу рассказать ее вам.

Чтоб рассказ тек плавней, мы заказали еще вина и легкий салат в качестве закуски. Отхлебнув из своего стакана, мужчина сцепил перед собой пальцы рук и, углубившись куда-то в недоступные мне дали, заговорил.

– Для начала я представлюсь. Вы правы, я действительно американец. Когда-то меня звали Уильям. Фамилия теперь уже ничего не значит, поэтому я давно уже похоронил ее вместе с теми частицами, что оставались у меня от родной Земли. Теперь я - Валмур. Это имя означает Пришедший С Неба.  Весь этот кошмар начался 5 декабря 1945 года. Я служил в ВВС, базирующихся во Флориде. В два часа дня с нашего аэродрома вылетело пять торпедоносцев «Эвенджер». 19-е звено под командованием Чарльза Тейлора. Это был обычный тренировочный полет. Не должно было возникнуть никаких осложнений, тем более что большинство пилотов имели богатый летный опыт. Первая часть полета прошла нормально. Самолеты достигли цели и легли на обратный курс, в направлении авиабазы. А затем началось что-то непонятное. Командир звена доложил о том, что они сбились с курса. После пришло еще несколько странных сообщений, и связь прервалась. Наступила темнота. На поиски отправился наш самолет-амфибия «Мартин Маринер». Днем была прекрасная погода, вечером море было спокойным. Мы прибыли в район, где предположительно могли упасть пропавшие самолеты. На высоте тысяча восемьсот гидросамолет попал в зону сильного ветра. Снизившись, мы пытались рассмотреть на воде хоть какой-то след, но все было тщетно. Внезапно начали барахлить приборы. Компас словно взбесился, нас будто крутило вокруг собственной оси. Небо над нами засветилось странным голубым светом, а вода покрылась белыми пенящимися волнами, медленными и густыми, словно кисель. Мы потеряли ориентацию в пространстве. Нас затягивало в какой-то ненормальный водоворот. Сознание мутилось, все виделось в искаженном, перекрученном виде. Не знаю, что произошло дальше, потому что  потерял сознание. Когда пришел в себя, наш самолет  лежал на земле, в лесу. Наш экипаж состоял из тринадцати человек, но в кабине был лишь я. Когда я выбрался из самолета, то обнаружил, что он не поврежден. Самое же странное было в том, что горючее было почти на нуле. Перед вылетом нас закачали под завязку. За время полета мы должны были потратить не больше трети. Это подтвердил и хронограф. Никаких пробоин мне не удалось обнаружить. Самолет был в норме, словно не падал, а просто приземлился среди деревьев. Невдалеке находилось крупное озеро. Может, мы пытались приводниться, приняв его за море, но нас отнесло к лесу? Я долго бродил вокруг, пытаясь найти хотя бы тела своих товарищей, то так ничего и не обнаружил. Возможно, во время приземление их  всех выбросило в воду. Не знаю. Несколько дней  я шел на восток, когда меня, измученного голодом подобрали какие-то люди. Два года я прожил среди них в небольшом городке. Выучил язык и с огромным ужасом понял, что меня забросило на чужую планету. Хотя эти люди и не похожи на марсиан, но до этого времени мы просто ничего не знали о них и приписывали им слишком устрашающий облик. Совсем недавно я перебрался в этот город. Тут гораздо больше развлечений и часто я забываю, что нахожусь вдали от родного мира. Вот и вся моя история. Хотелось бы теперь узнать, какой же случай забросил сюда тебя. Прошло уже столько времени. Скажи, какой сейчас год на Земле? И еще – нашли торпедоносцы?

Его глаза были полны радости и надежды. Господи, как же мне не хочется причинять ему боль! Но лучше сказать ему обо всем без утайки. Я собрался с силами и заговорил.

– Меня зовут Андрей. Я русский. И...  Уильям, мне очень жаль... В нашем мире прошло гораздо больше времени, чем ты думаешь. Когда меня забросило сюда, был 2003 год. И это не Марс. Мы находимся на Земле, но в другом измерении. В другой временной и пространственной плоскости. Понимаешь? А «Эвенджеры» до сих пор числятся пропавшими без вести. Есть лишь смутные предположения об их судьбе.

Эти новости страшно изменили лицо Уильяма. Он весь побледнел, его рот перекосился в жутком безмолвном крике. Он вскочил, постоял несколько секунд на подгибающихся ногах, а затем рухнул как подкошенный на стол. Не мешкая ни секунды, я кинулся к бармену и попросил холодной воды. Когда мне удалось привести мужчину в чувство, он дрожал, и помертвевший взгляд не мог никак войти в фокус. Немного придя в себя, он уронил голову на стол и зашелся в беззвучном рыдании. Все это время я сидел рядом с ним, держа свою руку на его трясущемся плече.

Когда же он смог успокоиться, то поднял на меня полные боли глаза.

– Моя жена... сын... О, Боже! 

Помолчав, Уильям тяжело вздохнул.

– Та песня, о которой ты спрашивал... Это все, что осталось на память о моем друге. Он сам сочинил ее. Мы часто ее распевали за баночкой пива. В тот день он тоже летел на «Мартине Маринере». Мы с ним оба чувствовали что-то необычное в тот день. Но ни один из нас так и не понял предупреждения. Но прости, что я так ушел в свое горе. Ты ведь тут тоже чужой. Расскажи о нашем мире, о том, как ты попал сюда.

И я рассказал ему все. От начала до конца. Поначалу меня тревожила мысль о том, как в сороковых годах относились американцы к русским, но общая беда сгладила между нами все различия. Мой рассказ подошел к концу, и в моей голове зародилась новая мысль. Но не хотелось обнадеживать человека раньше времени неясной надеждой. Попытавшись мыслить логически, я решил найти место приземления гидросамолета и проверить его.

Опыт подсказывал, что самолет вышел там из постранственно-временного коридора.  Остается лишь определить, нет ли там каких либо следов этого коридора. Ведь он мог рано или поздно снова открыться! Если же там остался хоть какой-то намек на него, можно попытаться найти способ искусственно его вызвать и открыть. Теперь в моем распоряжении имеется достаточно информации для подобной попытки. К тому же мой колдовской уровень тоже существенно вырос со дня прибытия в этот мир. Но в первую очередь мне предстоял серьезный разговор с Уильямом. Поэтому я пригласил его на прогулку по городу, чтоб отыскать удобное место для этой беседы.

 

 

                   ГЛАВА 26

Поиски «Мартина Маринера»

И снова мне предстояло отправиться в путь. Но на этот раз я был не один. Со мной ехал Уильям. Он с энтузиазмом воспринял мое предложение отправиться на поиски «Мартина Маринера». Он прекрасно понимал, что шанс снова попасть в тот же самый пространственный туннель и выйти из него в нужной точке времени и пространства  весьма незначителен. Но сама мысль о возможности подобной попытки снова наполнила его жизнью.

На этот раз мы собирались тщательней, чем я обычно это делал. Найдя в одном весьма грязном и загаженном районе маленький магазинчик магических принадлежностей, я неплохо там поживился. Поначалу, не разобравшись в посетителях, сухонький тщедушный продавец мошеннического вида пытался всучить нам кучу всяких абсолютно бесполезных липовых амулетов и листки с якобы могущественными заклинаниями. А также супер-чудесное средство для повышения потенции, изготовленное из редкостной ушной серы оранжевого дракона. Ну и тому подобные вещицы, рассчитанные на местных и приезжих лохов. Но я быстро дал ему понять, что со мной шутки плохи, и он открыл перед нами свои действительно ценные товары.

Относительно недорого он продал мне несколько флаконов с волшебными зельями. В одном из них был настой для восстановления иссякших физических сил. Во втором – отвар, повышающий выносливость. И, наконец, самый важный настой – для разового усиления магической мощи мага. Этот настой очень даже может пригодиться, если мне придется выложиться по полной программе, чтоб открыть нам портал в наш мир.

Это действительно были действующие волшебные средства. Я специально просканировал их, прежде чем покупать. Суетящийся торговец всячески пытался нам угодить, но хитрец так и не сказал, где же он раздобыл такой замечательный товар. Похоже, на него тут действительно есть спрос, и в этой стране кроме меня есть на него потребители. Это конечно интересно, но жаль, что эти неведомые маги и колдуны не смогут мне помочь.

Напоследок Уильям из своих собственных сбережений купил себе неплохого каурого жеребца по кличке Рубо и все необходимое для него. Бывший летчик держался в седле не очень уверенно, но обещал быстро устранить этот недостаток.  Не теряя зря времени, лишь только все было готово в дорогу, мы оседлали коней и выехали из города. Уильям сохранил как память свой старый наручный компас, и теперь его стрелка, указывающая на юго-восток, вела нас к смутной надежде.

Мы были в пути уже семь с половиной дней. Последние двое суток мы передвигались почти без остановок и сна, потому что за нами увязалась сомнительная компания из пяти человек на длинноногих лошадках с коротко подстриженными гривами. Эти ребята уж больно походили на степняков, о которых так часто рассказывали в городе. Этот народец отличался весьма пакостным характером, и у них постоянно чесались руки на беззащитных путников, забредающих на их территорию.

Можно    попытаться остановиться и выяснить с ними отношения, но мне просто не хотелось ввязываться в разборки. Поэтому мы терпеливо убегали от них. Но, в конце концов, мне это все осточертело, и я наслал на них искусственный торнадо. Лишь после этого мы спокойно продолжили свой путь, не чувствуя на своих спинах их кровожадные взгляды.

К исходу восьмого дня мы вышли к тому самому лесу, под сводами которого нашел свой последний приют гидросамолет доблестных американских ВВС. Уильям слегка оживился при виде леса, но теперь тревога все чаще бросала тень на его лицо, и все чаще какие-то тяжелые мысли заставляли его сердито хмурить брови. Когда же поинтересовался, в чем дело, он поделился своими опасениями.

– С тех пор прошло более двух лет. Я не знаю, в каком состоянии «Маринер». Скорей всего тот коридор, который мы ищем, будет находиться в небе, на той же высоте, на которой мы в него попали. Значит, войти в него мы сможем лишь с воздуха. Для этого нам нужен самолет. Но даже если в баках осталось немного горючего, неизвестно, что произошло с ним за это время. Не добрался ли до него какой-нибудь любопытный местный житель. К этому можно добавить такие неприятности как коррозия, а так же молодая поросль, которая могла полностью скрыть собой самолет. Если заросла поляна, на которой мы приземлились, то вытащить оттуда самолет будет весьма затруднительно.

– Если с самолетом все нормально и коридор откроется, то с остальным мы справимся. Попробуй довериться мне. По крайней мере, я постараюсь сделать все для того, чтоб убраться отсюда в свой мир самому и помочь в этом тебе.

Теперь уже по подсчетам Уильяма до самолета оставалось совсем немного. Мы заночевали под корнями огромного клена, и я решил расспросить подробней о моменте перехода через измерения. Больше всего меня интересовало, как самолет умудрился плавно приземлиться в лесу с нулевым уровнем горючего, и не получить ни малейшего повреждения. Сильные восходящие потоки энергии? Прямая телепортация на поверхность земли?

Уильям совершенно не помнил, что происходило в самый ответственный момент. Он или потерял тогда сознание, или просто происходящее казалось для него настолько нереальным и жутким, что он подсознательно загнал воспоминания об этом в самый дальний уголок своей памяти. И я решился на небольшой эксперимент. Заручившись его согласием, я ввел Уильяма в состояние легкого транса и проник в его мозг. Там действительно обнаружился небольшой заблокированный участок памяти. Стараясь не причинить вреда, я аккуратно разблокировал его и вывел Уильяма из транса.

Сперва он казался удивленным, и словно бы не мог сразу вспомнить, где находился в данный момент. Но быстро сориентировался, и тогда сообщил то, чего я уж точно не ожидал услышать.

– Нас начало затягивать в какой-то туннель, наполненный сверкающим клубящимся туманом. Затем нас резко выбросило в скопление блеклых густых облаков. Было ощущение, словно бы мы зависли на месте, хотя работали оба мотора, но приборы по-прежнему вели себя, как сумасшедшие. Через какое-то время облака разошлись, и под нами показалась авиабаза. Взлетная полоса, авиационные ангары, вышка. Но это не был Форт-Лодердейл. Это точно не было Флоридой, и никак не могло быть Америкой. Взлетная полоса была размечена какими-то непонятными символами, нанесенными яркой красной краской. А ангары со всех сторон окружали заросли светло-сиреневых кустов. У нас нет таких растений! Мы были в растерянности. Но вся эта картина стояла перед нами не более десяти секунд. Самолет снова окутал густой туман, серый с синими прожилками. Жуткое, пульсирующее месиво. Последнее, что я помню, раздался оглушительный взрыв, сквозь ставший полупрозрачным пол кабины я видел Мексиканский залив, затем какие-то джунгли и меня поглотила тьма. Дальше ты уже знаешь мою историю.  Придя в себя, я обнаружил самолет лежащим на земле, и в нем не было ни одного члена экипажа. Двенадцать человек словно сквозь землю провалились.

Это уже что-то! В момент перехода самолет пролетал над каким-то аэродромом. Судя по окружавшим его растениям, это было уже в этом мире. Мне тут несколько раз встречались редкие заросли сиреневого кустарника, похожего на описываемый Уильямом. Это место лежит далеко от древней столицы и вообще от современных городов. Вполне возможно, что с тех времен в этих лесах мог сохраниться какой-нибудь военный или гражданский аэродром.

При удаче, там даже могли остаться какие-нибудь обитатели, военнослужащие или техники. Или же горючее! Два наши мира настолько похожи, что скорей всего и принципы полетов в них весьма схожи. Так почему в двух похожих мирах не может существовать одно и то же авиационное топливо? Я так загорелся идеей отыскать тот таинственный аэродром, что с трудом смог уснуть. Всю ночь мне снились самолеты и ангары. Наутро же, поделившись с Уильямом своими соображениями, я предложил сначала попытаться отыскать гидросамолет, а потом уже предпринимать следующий шаг. На том и порешили.

Следующий день начинался тяжело. Мы уже несколько часов безрезультатно прочесывали лес. Бедные кони, уставшие продираться сквозь заросли, пытались протестовать, но мы были неумолимы. Пепел первым смирился с издевательством, только время от времени украдкой пытался куснуть меня за руку. Нервы уже у всех держались на пределе, когда вдруг в нескольких метрах слева что-то блеснуло сквозь заросли молодого орешника. Уильям первым бросился на блеск и оттуда раздался его обрадованный вскрик. Ведя за поводья обоих наших лошадей, вскоре подошел и я.

Хм, никогда бы не сказал, что самолет пролежал тут больше двух лет. Стекла целы, на краске ни малейших следов ржавчины. Разве что вьющиеся дикие растения почти полностью оплели его кабину. Летчик внимательно осмотрел его снаружи и внутри. Ничто не говорило о том, чтоб кто бы то ни было прикасался к нему с тех пор. И теперь перед нами стояло две задачи – разобраться с топливом и вытащить самолет туда, откуда он сможет спокойно взлететь. Ветви деревьев над этим местом сплелись и образовали плотный живой купол. Придется расчистить ему путь по низу, а затем умудриться перетащить к озеру.

Решив, что так и поступим, мы провели небольшой военный совет и Уильям, сосредоточившись на своих воспоминаниях, смог приблизительно рассчитать в каком направлении может находиться тот самый аэродром, виденный им с воздуха. Оставляя за собой метки, мы решились пойти на разведку. Если та авиабаза действительно существует и находится в этом мире, то появляется реальный шанс на возвращение. Хотя от мысли об этом у меня внутри все сжалось.

По приблизительным вычислениям выходило, что на поиски нам придется потратить не более двух часов, если двигаться в правильном направлении, но в действительности мы блуждали по лесу четыре часа с хорошим хвостом. Об этом говорили часы Уильяма, да и мой внутренний хронограф твердил, что мы слишком долго ищем свою цель. И лишь к исходу пятого часа, раздвинув перед собой стену высокого колючего кустарника, мы наткнулись на невысокий железный забор с колючей проволокой на верху. Пройдя метров пятнадцать вдоль забора, я обнаружил распахнутые ворота, одна створка которых висела на единственной петле, а вторая торчала из земли, наполовину присыпанная древесным мусором и придавленная корнем разросшегося под забором узколистого дуба.

На мой оклик, Уильям, ведущий наших лошадей кинулся с такой скоростью, что чуть не сбил меня с ног, неожиданно выпрыгнув из зарослей. Он попытался радостно вскрикнуть, но я вовремя зажал ему рот.

– Тише, мы же не знаем, обитаемо ли это место или нет. Подожди меня здесь, мне необходимо все там разнюхать. Если все в порядке, я тебе свистну.

– Но я мог бы прикрывать тебя.

– Не беспокойся. Здесь я в большей безопасности, чем кто бы то ни было.

 Оставив снаружи своего попутчика, я осторожно вошел в  ворота. Слева и справа стояли несколько покосившихся железных домиков из серии «собери сам». Все покрыто старыми листьями, занесено землей и мусором. Из щелей и окон торчит вездесущая трава. Ничто не указывало на то, чтоб тут кто-нибудь обитал или даже навещал это место за последние десять-двадцать лет. Присмотревшись внимательней к домикам, я обратил внимание, что уровень пола находится сантиметров на сорок ниже уровня земли.

Внутри совершенно пустые помещения и лишь небольшие кучи трухи, из которых торчали гвозди и винты, говорили о том, что на их месте когда-то стояла деревянная мебель. Но таких куч было немного. Похоже, что из домов просто вывезли все ценное. Внутри я обнаружил на стенах розетки с тремя дырками. Это точно были розетки. На них виднелись выпуклые значки в виде молний и какие-то цифровые обозначения. Выйдя  из домика, я направился к торчавшей из-за деревьев стальной мачте, на которой одиноко торчала миниатюрная спутниковая тарелка. Вообще-то, это я для себя ее так окрестил. Но что же это было на самом деле?

Постоянно сворачивая в стороны и огибая торчащие в беспорядке стволы живых и сваленных годами деревьев, я, наконец, вышел к мачте и остановился в удивлении. Мачта стояла на краю идеально круглой площадки пятнадцати метров в диаметре. А площадка была залита натуральным бетоном! Местами на ней виднелись какие-то старые подпалины, не стертые пролетевшим над ними временем. И еще тут присутствовали непонятные знаки, нарисованные ярко-красной краской!

С трудом переваривая увиденное, я прошел через всю площадку и приблизился к мачте. И обнаружил еще кое-что интересное. Метрах в пяти за деревьями виднелось такое же точно бетонное покрытие. Продравшись сквозь засохший терновник, я вышел к длинной взлетно-посадочной полосе, размеченной все теми знаками. А за ней, под прикрытием опущенных ветвей и высоких фиолетовых кустов стояли три куполообразных ангара. После обследования всей территории стало ясно, что это место было покинуто минимум лет сто назад. Может чуть раньше. Но ясно, что после страшной катастрофы, постигшей этот мир, аэродром еще действовал некоторое время. Но что случилось потом с людьми, работавшими тут, с аппаратурой и всем остальным – оставалось тайной за семью печатями.

Лишь убедившись, что тут не поставлено никаких ловушек и нет опасности, я протяжно засвистел. Через минуту другую из-за ангара послышался стук копыт и ко мне подошел Уильям, с трудом тянущий за собой Пепла и Рубо. Жеребцы сопротивлялись и нервно двигали ноздрями. Что-то их тревожило, но возможно это просто был незнакомый запах. Привязав коней к дереву, мы уже более внимательно принялись осматривать местность. И тут уже обнаружили следы давней перестрелки. В стенах ангаров зияли оплавленные дырки от бластерных зарядов. А в одном месте под молодой кленовой порослью с трудом проглядывались обгоревшие остатки здания.

Здесь что-то произошло, но гораздо позже падения столицы. Значит, действительно были выжившие, которые образовали тут последний форпост. А за обвалившимся участком забора мы наткнулись на небольшое кладбище. Простые покосившиеся столбики, к которым прибиты таблички с именами и званиями. Званиями, которые были в ходу в Аринойе более двухсот лет назад... Когда я сказал об этом Уильяму, он долго стоял на кладбище, сминая в руках сорванную цветущую ветку. Мне с трудом удалось оторвать его от каких-то тяжелых раздумий. Он бросил на один из холмиков то, что осталось от цветка и, сгорбившись, побрел к ангарам. Может, он думал о своих пропавших без вести товарищах?

Но сейчас нельзя зацикливаться на переживаниях. Мы продолжили знакомство с этой военной базой. Двери двух ангаров оказались плотно запаяны, и нам пришлось потратить некоторое время, чтоб вскрыть их. Дело облегчалось тем, что вскрывали мы их широкими кинжалами, на которые я наложил специально подобранное заклинание. Они резали металл, как масло, но каждые три минуты мне приходилось освежать формулу. Но вот обе двери вырезаны и оттащены в сторону. Я предоставил Уильяму почетное право первому войти разведать обстановку внутри.

Только он вошел, из ангара раздался удивленный вскрик. Рефлекторно я метнулся на помощь, но это было лишним. Свет, проникающий внутрь сквозь дверной проем и многочисленные щели в боковых стенах прекрасно освещал помещение. У дальней стены возвышались стальные двухметровые бочки, стоящие на толстых коротких ножках. Из под их днищ торчали широкие  краны, увенчанные  треугольными вентилями. 

Уильям тут же бросился к ним и присел у одной из бочек, старательно пытаясь что-то унюхать из ее крана. Я подошел к нему и сел рядом. Мой нюх сразу же почувствовал то, что пытался уловить летчик. Бочки издавали запах авиационного бензина. Однажды мне приходилось делать один материал об авиации и побывать на аэродроме и в ангарах. Ошибки не было. Это же подтвердил и Уильям.

Еще невдалеке от бочек обнаружился длинный скатанный шланг, тоже с вентилями на концах. И по всему полу ангара темнели высохшие маслянистые пятна. Что же интересного преподнесет нам второй ангар? Вскрывая дверь, мы даже не удосужились взглянуть внутрь, сразу же принялись за второй. Поэтому, оставив пока в покое бочки, мы направились в первый ангар. Он был гораздо больше двух своих соседей и, сперва, показался абсолютно пустым, но когда мы зашли и принялись осматриваться, то заметили в углу нечто весьма массивное, накрытое плотной брезентовой тканью. 

Вдвоем, крепко схватившись за края ткани, мы сдернули ее на пол. Прошло не менее пяти минут, пока мы отчихались, откашлялись от поднявшейся пыли, и осело огромное пыльное облако. И когда, наконец, зрение вернулось к слезящимся от рези глазам, из наших глоток одновременно вырвался неповторимый, наполненный восторгом вопль.

 

 

 

 

                   ГЛАВА 27

Самолет.

Раньше мне приходилось видеть такое лишь в фантастических фильмах и компьютерных игрушках. Перед нами стоял самый натуральный летательный аппарат. Но какой! Дельтовидной формы  с тремя стабилизаторами: по одному в хвостовой части и на крыльях. Окрашенный в черный цвет без единого обозначения, он стоял грозный и прекрасный. Тонированное стекло кабины тускло поблескивало, как огромный слепой глаз циклопа. Самолет был похож на улучшенную разработку американского «фантома». Он манил таинственной темнотой кабины, но пугал своей древностью.

Уильям на удивление спокойно воспринял мое замечание по поводу того, что в 2003 году уже существовали почти такие же самолеты. Сейчас он с лихорадочным блеском в глазах ходил вокруг самолета, трогал его руками и что-то бормотал в пол голоса. С трудом вскарабкавшись на крыло, он принялся ощупывать поверхность вокруг кабины. Внезапно раздался тихое шипение, и купол кабины бесшумно откинулся назад.

Все же опасаясь чужеземной техники, я предупредил Уильяма о возможных непредвиденных сюрпризах, и он с тяжелым вздохом слез вниз. Мягко отодвинув его в сторону, я подошел вплотную к самолету и наложил руки на его леденящую гладкую поверхность. В моих планах было лишь просканировать его состояние, но передо мной предстало и нечто  не запланированное.

Синее пресинее небо, огромные полотна облаков, дым из-под крыла и отдаленные звуки выстрелов. Молодое лицо темноволосого пилота искажено болью. В его фиолетовых глазах решимость и ожидание неминуемой смерти. По подбородку течет кровь, но он не обращает на это внимания. Внизу ярким пятном растекаются символы на посадочной полосе. Это расплывается у него в глазах, но он все же дотягивает до базы и сажает самолет. Из ангара вылетает ремонтный модуль, бегут санитары. И все застилает внезапно вытекший из леса туман. Защитно-маскировочное поле поставлено.

Кто-то трясет меня за плечо, пытаясь вывести из оцепенения. Согнав с себя онемение, я медленно развернулся к Уильяму.

– Братец, теперь мы сможем управлять этой штукой. Ты не против ускоренного обучения?

Единственное что меня беспокоило – чтоб летчик адекватно воспринял весьма нестандартный способ получения знаний. Объяснив ему приблизительный механизм телепатии, я подключился к его мозгу и бережно перекачал в него всю информацию, которую собрал о черном Фантоме. Теперь я и сам имел представление, как управлять этим самолетом, но Уильям все же обладал практическим опытом обращения с подобной техникой. И теперь он был готов совершить самый важный в своей жизни полет.

На наше счастье, самолет изумительно сохранился. Словно все прошедшие годы пронеслись где-то высоко-высоко над ним, не коснувшись его своим истлевшим крылом. Абсолютно все функционировало, электроника, сделанная на высшем уровне, слушалась малейшего прикосновения. Все это вызывало огромное восхищение уровнем развития царившей тут некогда цивилизации.

Оставалось лишь залить баки горючим. В этом вопросе проблем не возникло. Руководствуясь полученными знаниями, мы подключили шланг к одной из бочек в соседнем ангаре.  Затем, протащив его через дыры в стенах к самолету, подсоединили к бакам. Процесс прошел даже легче, чем ожидалось. Горючего под завязку, в бочках еще достаточно. Теперь можно думать о том, как открыть туннель между мирами. Мне хотелось получить как можно больше информации об этом месте. Поэтому уже снаружи я решил еще раз проникнуть в прошлое военной базы. Для этого опустился на землю возле ангара и, положив одну руку на стену, вторую на вырезанную дверь, погрузился в чужие воспоминания.

 

Неизвестные дискообразные самолеты вынырнули из-за темных туч. Воздушный портал снова открылся неизвестным образом. Именно поэтому на этом месте некогда была построена эта база. Слишком часто тут возникали воинственные пришельцы из Зенгара и еще нескольких близлежащих миров. Закрыть этот природный портал не представлялось возможным, потому правительство решило построить тут аэродром для боевых самолетов класса Гром-3. Только так можно было хоть немного контролировать ситуацию с нарушением воздушного пространства.

Здесь же и собрались те, кто выжил после жуткой катастрофы, постигшей центр огромной страны и распространившейся по всей территории континента. Спутники на орбите были выведены из строя в первые же минуты вражеской массированной атаки на столицу. Все до одного. Информационные сети разрушены внесенным пришельцами вирусом. Никто из военных, собравшихся на территории базы со всех районов страны, не знал, что происходило вокруг. Полная информационная тишина. Они оказались отрезаны от всех, кто мог еще выжить. И они создали свое крошечное сообщество. Сотню лет они умудрялись прожить здесь на подножном корме и том, что еще оставалось в продовольственных кладовых.

Все было спокойно столько времени... Но вот возникла очередная угроза. Третий день подряд эти самолеты выныривают из портала и пытаются атаковать разведчиков базы. День назад произошло крупное воздушное сражение.  База потеряла два боевых самолета и одного разведчика. Один самолет удалось спасти и бегло отремонтировать. Эту угрозу необходимо уничтожить раз и навсегда. Именно об этом думал командир звена истребителей, прислонившись спиной к раскаленной на солнце стене ангара.

В полдень база была приведена в состояние полной готовности. Объявлена эвакуация раненных и технического персонала. Три тяжелых грузопассажирских самолета взлетели в спокойное чистое небо. Но им не суждено было достигнуть безопасной зоны. Вдали, в небе над лесным озером  засветился странный серо-голубой туман и из него выпали девять смертоносных дисков. Они в несколько минут расстреляли взлетевшие самолеты. Затем принялись с воздуха обстреливать базу. К ним вылетели Громы и приняли бой. Это были самолеты прикрытия, смертники, решившие оставить базу последними, и, погибая, забрать с собой как можно больше врагов. На базе не осталось больше ни одной живой души.

Бой в небе только-только разгорелся, как произошло нечто неожиданное и странное. Туман расплылся на пол неба, растекся по верхушкам деревьев. А затем поглотил сражающиеся самолеты... 

 

Картинка схлопнулась и исчезла с горизонта сознания.  Оставалось лишь смутное ощущение чьей-то давно канувшей в лету тоски и одиночества. Кто-то один все же остался тут, на обезлюдевшей базе. Встретил в этой обители  свою старость и смерть. Единственный, кто еще некоторое время помнил о том, что тут произошло. Вместе с ним умерла и его память. Кем же он был? Этого мне не открылось. Но я точно знаю, что он остался тут не по своей воле. В отличие от меня. Мое решение созревало в течение всего пути сюда, к этому порталу, к дороге домой. Уильяму придется лететь одному. Он принял свое решение. Я тоже. Оставалось лишь навсегда попрощаться.

Мы вывели самолет на круглую взлетную площадку. Уильям некоторое время стоял рядом со мной, слегка поглаживая ладонью черное матовое крыло летающей машины, не решаясь сделать первый шаг в неизвестность. Но его раздумье длилось не долго. Мы не стали тратить много времени на прощание. Лишь пожали друг другу руки. Молчание, проскользнувшее в наших взглядах, сказало нам гораздо больше, чем могли бы выразить слова. Он понял, что я остаюсь, из моих мыслей, которые успел уловить во время телепатического обучения. И даже не пытался уговорить меня лететь с ним. Каждый из нас понимал, что это лишь его собственный выбор, его судьба. И потому наши дороги расходились тут, на пыльном заброшенном аэродроме.

Он повернулся ко мне спиной и, не оборачиваясь, залез в кабину. Темный колпак мягко беззвучно закрылся, отрезав Уильяма от внешнего мира. Дай бог, в скором времени он увидит привычный земной пейзаж. Вот только я уже никогда не узнаю, насколько удачным окажется его прыжок в неизвестность. И лишь в моих мыслях он благополучно приземляется в Лодердейле, принося своим соплеменникам новые технологии, а затем благополучно обнимает жену и сына.

Самолет слегка вздрогнул, из-под его брюха выплюнулись ярко-фиолетовые струи жидкого огня, и диковинная стальная птица абсолютно бесшумно вертикально взмыла в небо. Наступило мое время, время мага. Уронив на землю пустой флакон из-под зелья, я отдался во власть пробуждающейся магии. Мои зрачки сузились и вытянулись в вертикальные полоски, в руках сконцентрировалась недоступная ранее сила. Сердце неба кроваво распахнулось, разорванное когтями колдовской мощи, и в разверзнутую зияющую бездну нырнул черный призрачный фантом, унося человека, который даже после тяжелых испытаний не потерял веру и надежду.

Туннель пропустил сквозь себя одинокого путешественника и нехотя сузился до размера теннисного мячика. Вяло пропульсировав еще несколько секунд он свернулся в точку и исчез, оставив после себя лишь белоснежное облачко разреженного газа. Мои обессиленные руки потеряли чувствительность и опустились к земле. Глаза снова стали похожи на человеческие, а тело отказывалось подчиняться, отдав последние силы на открытие портала. Но теперь он не скоро откроется. На нем висит огромный и тяжелый амбарный замок. Я сделал это довольно таки топорно, но старался настолько, на сколько хватало моей энергии. Теперь же тут еще долго не появятся незваные гости из других миров.

Отвязав Пепла и Рубо, я медленно вывел их с территории базы. Теперь пусть она остается лишь молчаливым мемориалом тем безымянным, что положили свои жизни, защищая покой в этом забытом богом и людьми уголке развалившегося мира. А сам я направлялся к вполне определенной цели. Сначала снова в город, за припасами, а затем – посмотрим... Теперь я знаю, где находится Тамир. Это другой континент, но все же в этом мире. На другой стороне планеты, но он жив и ищет меня. Он тоже знает, что со мной все в порядке и ждет нашей встречи. Ну а потом, может, совершу еще одно небольшое путешествие. В Мрианор. Туда, где когда-то меня поцеловала девушка с помадой вкуса сливы, и исчезла в облаке цветочного аромата духов.

Когда база осталась на расстоянии двух дней пути, впереди снова показались степняки. На этот раз их было в несколько раз больше, и они явно заметили одинокого путника с двумя лошадьми, потому что прибавили скорости и направились в мою сторону. Что ж, пришла мне пора размять свои застоявшиеся мышцы. Креолан сладко зазвучал гимном смерти, выходя из ножен, в моих глазах зажглась ночь. Никто не остановит того, кто возвращается к родным! А я делал именно это. Я отвязал повод Рубо от луки своего седла и легко похлопал Пепла по шее. Он радостно всхрапнул, выгнув шею, ласково куснул меня за рукав куртки и помчался вперед, поднимая копытами облака едкой серной пыли. О, Тайарун, я – твой! Не подведи меня... Тамир, Альмиона, подождите немного - я иду к вам! Сквозь пыль и кровь, сквозь боль и страх, но я найду вас. Рано или поздно.

Я - свет, я – тьма; я – приходящий и уходящий. И лишь седой ковыль устлал дорогу туда, где мы все когда-нибудь будем вместе.

                        -          

Конец